Личность и правление Елизаветы Петровны в историографии

Первые оценки личности и правления Елизаветы Петровны принадлежат ее современникам. В записках А. Р. Воронцова, Я. П. Шаховского, В. А. Нащокина императрица предстает как милостивая, добрая, умная и приветливая государыня. Она была очень набожна, много внимания уделяла религиозным вопросам. Что же касается недостатков царствования, во многих проблемах современники были склонны винить советников государыни, в частности, канцлера А. П. Бестужева, особенно на это делает упор А. Р. Воронцов, чей дядя был противником канцлера.

Первым историком, обратившимся, хотя и вскользь, к царствованию и личности Елизаветы Петровны, был М. М. Щербатов. «Сия государыня из женского полу в младости своей была отменной красоты, набожна, милосерда, сострадательна и щедра, от природы одарена довольным разумом, но никакого просвещения не имела, так что меня уверял Дмитрей Васильевич Волков, бывшей конференц-секретарь, что она не знала, что Великобритания есть остров; с природы веселого нрава и жадно ищущая веселей, чувствовала свою красоту и страстна умножать ее разными украшениями; ленива и недокучлива ко всякому требующему некоего прилежания делу, так что за леностию ея не токмо внутренние дела государственныя многия иногда леты без подписания ея лежали, но даже и внешния государственные дела, яко трактаты, по несколько месяцев за леностию ее подписать ее имя у нее лежали; роскошна и любострастна, дающая многую поверенность своим любимцам, но однако такова, что всегда над ними власть монаршу сохраняла».

Щербатов осуждает Елизавету за расправу над такими заслуженными людьми, как Миних и Остерман. «Хотя она, при шествии своем принять всероссийский престол, пред образом Спаса Нерукотворенного обещалась, что естли взойдет на родительской ей престол, то во все царствование свое повелением ея никто смертной казни предан не будет; однако, приняв престол, многих из вельмож повелела судить, в чем? в том, что они к царствующим тогда государем были привязаны, и что, не почитая ее наследницею престола, но опасаясь имя ея родителя и рождения ее, давали сходственные с пользою тех государей предосудительные ей советы, и оные были осуждены на смерть, приведены к ешофоту, и хотя свобождении от казни получили, но были в ссылки разосланы.

Таков был отличной своим разумом генерал-адмирал граф Остерман, который управлением своим министерских дел многия пользы России приобрел; таков был фелтмаршал граф Миних, многажды победитель над турками и первый из европейских вождей, который укротил гордость сего вражеского христианем народа. Сии и некоторые другия были за усердие их к императрице Анне и принцу Иоанну сосланы в ссылку».

Сходные взгляды выразил и Н. М. Карамзин. Он отмечал, что Елизавету возвели на престол «лекарь француз и несколько пьяных гренадеров» под лозунгами: «гибель иноземцам! честь россиянам!». Вслед за Щербатовым Карамзин обвиняет Елизавету в расправе над «государтсвенными благодетелями» – Остерманом и Минихом.

«Несмотря на то, россияне хвалили ее царствование: она изъявляла к ним более доверенности, нежели к немцам; восстановила власть Сената, отменила смертную казнь, имела любовников добродушных, страсть к весельям и нежным стихам. Вопреки своему человеколюбию, Елизавета вмешалась в войну кровопролитную и для нас бесполезную. Первым государственным человеком сего времени был канцлер Бестужев, умный и деятельный, но корыстолюбивый и пристрастный.

Усыпленная негою, монархиня давала ему волю торговать политикою и силами государства; наконец, свергнула его и сделала новую ошибку, торжественно объявив народу, что сей министр, душа почти всего ее царствования, есть гнуснейший из смертных!».

В целом, по мнению Карамзина, правление Елизаветы не прославилось никакими «блестящими деяниями ума государственного», хотя «Московский университет и оды Ломоносова остаются красивейшими памятниками сего времени». Для историка практически нет разницы между правлением Анны и Елизаветы, так как при них Россия текла путем, предписанным ей Петром, удаляясь, по мнению автора, от своих древних нравов и «сообразуясь с европейскими».

Значительное внимание историк уделил внешней политике елизаветинского правительства. Недостатки царствования автор списывает на то, что Елизавета была очень доверчива и легко впадала в предубеждения. Автор считал данное царствование самостоятельным этапом в истории России, а не переходным периодом от царствования Петра I к правлению Екатерины II.

Само появление Елизаветы у власти во многом стало случайным. Шишкин пишет о том, что популярность Елизаветы была мнимой, радость от восшествия ее на престол испытывала только гвардия, а остальное общество недоумевало. Более того, автор утверждает, вопреки установившейся традиции, что народ очень любил Анну Леопольдовну, так как она была кроткой и милосердной, а Елизавета Петровна была мало кому известна, несмотря на то, что являлась дочерью Петра I.

Негативное отношение к личности Елизаветы Петровны выражал историк и журналист М. И. Семевский. Автор пишет, что она крайне редко обращалась к делам государства, совершенно не заботилась об управлении.

Более мягкую оценку дал Н. И. Костомаров. Он отмечал, что Елизавета была милосердна, поэтому, взойдя на престол, хоть и расправилась со своими противниками, но к смерти никого не приговорила; напротив, обошлась только ссылкой, заодно вернув и жертв аннинского царствования.

В то же время, согласно Костомарову, неверно говорить о смягчении нравов в правление Елизаветы, «потому что в рассматриваемую эпоху продолжались страшные пытки – рвание ноздрей, битье кнутом, урезанье языка и тяжелые ссылки, часто даже людей совершенно невинных».

К тому же, «народные массы не наслаждались довольством, спокойствием и безопасностью: несомненным свидетельством этому служат разбойничьи шайки, препятствовавшие не только торговле и промыслам, но даже мирному состоянию обывателей, – а крестьянские возмущения, постоянно требовавшие укрощения воинскими командами, разразились народными волнениями в близкое этому царствованию время императрицы Екатерины Второй». Елизавета, по мнению историка, занималась политикой только в тех вопросах, которые ее лично интересовали.

Так, ей нравилось изучать иностранные депеши, поскольку она надеялась найти в них что-нибудь любопытное. А. П. Бестужев «держался в силе при Елисавете единственно только тем, что государыня, преданная забавам и удовольствиям, была довольна, что находился человек, способный взять на себя всю тяготу долго думать о важных делах и тем самым освободить ее от этого бремени».

Историк признает, что Елизавета вернулась к некоторым петровским традициям. Как и другие авторы, он затрагивает сюжеты, связанные с восстановлением роли Сената, а также с собственным участием императрицы в его работе. Продолжила Елизавета дела Петра в сфере образования: открытие Московского университета, реорганизация Академии наук, открытие Академии художеств.

Особое место в историографии темы занимают 21–24 тома «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева». В них последовательно в хронологическом порядке описаны события елизаветинского правления. Тома Соловьева, материал которых представляет, в сущности, подробный пересказ источников елизаветинской эпохи, стали прочным документальным фундаментом для написания других исследований по истории времен Елизаветы.

Основной заслугой императрицы С. М. Соловьев считал то, что на все ведущие посты ею назначались русские люди и только в крайнем случае иностранцы. Историк оценивал переворот 1741 г. как бесспорное благо для страны. Соловьев характеризует Елизавету как прозорливого политического деятеля, умевшего выделять действительно талантливых русских людей.

Вслед за Соловьевым А. Д. Градовский отмечает, что при Елизавете была сделана попытка проведения национальной политики. Заметный вклад в изучение эпохи Елизаветы Петровны внес С. В. Ешевский. Историк высказал мнение, сходное с оценками Шишкина, Семевского, но при этом привлек новые источники. Эпоха дворцовых переворотов в целом представляется автору неким провалом в истории России, когда не было сделано ничего полезного для государства.

Елизавета Петровна не была, по мнению историка, политической преемницей отца, продолжательницей его дел и идей. Дочь не поняла задумок отца, не обладала необходимыми качествами, которые должны быть присущи императорам.

В. О. Ключевскому все правление Елизаветы предсталяется нескончаемой чередой маскарадов, балов, театральных зрелищ. Но он отмечает огромное количество приказов пусть даже не самой Елизаветы, но ее правительства, подчеркивает ее заслуги в привлечении к управлению талантливых людей.

Сама императрица, по мнению автора, не была выдающейся личностью: «Ленивая и капризная, пугавшаяся всякой серьезной мысли, питавшая отвращение ко всякому деловому занятию, Елизавета не могла войти в сложные международные отношения тогдашней Европы и понять дипломатические хитросплетения своего канцлера Бестужева-Рюмина. Но в своих внутренних покоях она создала себе особое политическое окружение из приживалок и рассказчиц, сплетниц…».

«Елизавета жила и царствовала в золоченой нищете; она оставила после себя в гардеробе слишком 15 тысяч платьев, два сундука шелковых чулок, кучу неоплаченных счетов и недостроенный громадный Зимний дворец, уже поглотивший с 1755 по 1761 г. более 10 миллионов рублей на наши деньги».

«Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII в., которую по русскому обычаю многие бранили при жизни и тоже по русскому обычаю все оплакали по смерти».

В советской историографии правлению Елизаветы уделялось мало внимания. Покровский М. Н. отрицал, что в результате переворота 1741 г. к власти пришли чисто русские люди, для него это утверждение дореволюционных историков – не более чем миф. Покровский считал, что при Елизавете господствовало иностранное влияние: английское и французское.

В 1940–50-е гг. наблюдается всплеск интереса к некоторым событиям периода елизаветинского царствования. Так, в период Великой Отечественной войны и сразу после нее историки стали обращаться к изучению Семилетней войны. После победы в Великой Отечественной войне в монографиях, затрагивающих елизаветинский период, вновь возобладали негативные оценки правления Елизаветы (Я. Я. Зутис).

Самым крупным современным исследователем, уделившим большое внимание личности Елизаветы Петровны, ее вступлению на престол, правлению, проблемам, связанным с ее царствованием, является Е. В. Анисимов. Картина правления Елизаветы Петровны очень полно представлена в работах Анисимова «Россия в середине XVIII в.: борьба за наследие Петра», «Елизавета Петровна», «Женщины на российском престоле», «Дыба и кнут», «Россия в XVIII–первой половине XIX вв.» (учебное пособие, написанное совместно с А. Б. Каменским).

Анисимов доказывает, что к власти Елизавету привела не просто гвардия, но гвардейские низы, хорошо помнившие Петра. Рассматривая личность императрицы, историк отмечает ее фантастическую страсть к нарядам и развлечениям (отсюда культ моды, бесконечные маскарады) и постоянные переезды, перестройки. Елизавета имела очень сложный характер, и общение с нею было весьма затруднительно. Как и большинство исследователей, историк отмечает, что Елизавета не стремилась сама управлять государством, вникая во все вопросы, но она в любой момент могла вмешаться в решение той или иной проблемы.

Придя к власти, Елизавета, по мнению Анисимова, показала себя весьма трезвым политиком. Она сразу же позаботилась о создании идеологических основ своего царствования, пыталась всех убедить, что престолом она обязана Божьей воле и себе самой; при коронации сама возложила на себя корону, подчеркнув независимость от церкви.

Дочь Петра умело использовала патриотические мотивы в обществе и то светлое, что осталось в памяти народной о Петре, хотя, по мнению Анисимова, ни Анна Иоанновна, ни Бирон, ни Брауншвейгское семейство не вели политики во вред национальным интересам России, а Петр при жизни воспринимался как антихрист. Елизавета решила венчаться на царствование в Кремле, что тоже должно было подчеркнуть верность традициям.

Формально, по мнению историка, Елизавета очень активно участвовала в управлении, она подписала много больше указов, чем Анна Иоанновна, но у нее не было подготовки к государственным делам и желания заниматься трудом государственного деятеля.

Историк высоко оценивает достижения елизаветинсчкого правления в культурной сфере. Анисимов отмечает, что Елизавета оставалась абсолютной монархиней, никому не позволяя над собой властвовать. Она руководствовалась собственными пристрастиями, симпатиями и капризами, многие черты ее характера проявились в ее политике.