Знание о культуре

Историю культуры следует отличать от истории знания о культуре. Нельзя смешивать эти истории: люди живут в культуре, творят ее, но не сразу делают ее предметом своего знания (подобно тому, как все живут в истории, но не все являются историками).

Здесь то же различие, что между философией истории и исторической наукой, социальной философией и социологией, философской и научной антропологией и пр. Граница между философией культуры и культурологией не всегда отчетливо формулируется, но она очевидна при сопоставлении, например, трудов немецких культурфилософов и американских культурных антропологов.

По словам американского культурного антрополога Лесли Уайта, предпринявшего попытку обосновать право культурологии на самостоятельное существование в ряду социальных наук, «… важнее всего то, что культурология отвергает и упраздняет философию, которая веками оставалась дорога сердцам людей и которая по-прежнему вдохновляет и питает представителей общественных наук и дилетантов. Это древняя и почтенная философия антропоцентризма и Свободной Воли».

Подобная претензия на упразднение философии заставляет более внимательно отнестись к тому, что значит быть философом культуры, в чем состоит философское отношение к ней. Проще всего, конечно, понимать под философией культуры то, что писали о культуре философы прошлого и настоящего.

Такое знание, однако, по справедливому замечанию Б.Г. Капустина, сделанному им относительно политической философии свидетельствует более об информированности в философии культуры, чем о ней самой. Оно необходимо любому культурному человеку, но само по себе не делает его философом культуры (равно как и начитанность в художественной литературе не делает его писателем).

На этот счет мнения расходятся. Согласно одному из них, о чем бы ни говорил философ — о мире, природе, обществе, человеке, — он говорит о культуре. Природа философской рефлексии такова, что любой ее объект раскрывается как феномен культуры. По определению М.Б. Туровского, «рефлексия на культуру и есть философия». Значит ли это, что любая философия есть философия культуры, что история последней совпадает со всей историей философии?

Философ может не называть себя философом культуры, но его философия именно такова. По другому мнению, философия культуры — одна из дисциплин в «энциклопедии философских наук».

С какого времени эта дисциплина обретает право на существование? Выступая в 1939 г. с лекцией перед студентами Гетеборгского университета, Э. Кассирер начал ее следующими словами: «Из всех отдельных частных областей, которые мы обычно различаем в систематическом целом философии, философия культуры образует, вероятно, самую сомнительную и более всего оспариваемую часть. Границы самого понятия ее никоим образом четко не установлены, и оно однозначно не определено…

Эта характерная неопределенность связана с тем, что философия культуры — самая молодая среди философских дисциплин и что она не может, подобно им, оглядываться ни на какую гарантированную традицию, ни на какое многовековое развитие».

Мнение о том, что философия культуры — не вся философия, а только ее часть, разделяется и рядом наших отечественных авторов. Задачей этой части, как считает М.С. Каган, является теоретическое моделирование культуры в «еереальной целостности и полноте конкретных форм ее существования, в ее строении, функционировании и развитии».

Нельзя не отметить наличие определенной тавтологии в таком определении. Ясно, что философия культуры может быть только ее философским постижением и никаким другим. Указание на то, что философия постигает культуру в ее целостности, вызывает недоумение – разве наука как-то иначе постигает ее?

В том же словаре, где помещена статья П.С. Гуревича, культурология определяется А.Я. Флиером как «наука, формирующаяся на стыке социального и гуманитарного знания о человеке и обществе и изучающая культуру как целостность, как специфическую функцию и модальность человеческого бытия».

Зафиксируем для начала очевиднейший факт: философ, что-то утверждающий относительно культуры, до всякого суждения о ней сам принадлежит к определенной культуре, включен в ее контекст. Философия в любом случае есть часть культуры, причем не вообще культуры, а вполне конкретной – европейской, начало которой было положено греческой Античностью.

Философия, по словам итальянских историков западной философии Д. Реале и Д. Антисери, есть «создание эллинского гения». «Действительно, пишут они, —если остальным компонентам греческой культуры можно найти аналоги у других народов

Востока, достигших высокого уровня цивилизации раньше греков (верования и религиозные культы, ремесла различной природы, технические возможности разнообразного применения, политические институты, военные организации и т. п.), то, касаясь философии, мы не находим ничего подобного или даже просто похожего». В равной мере это касается и науки, ибо последняя также «не есть нечто, что возможно в любой культуре».

Философия, родившаяся в Античности, сделала возможным и появление науки, причем долгое время они существовали нераздельно друг от друга. Только когда наука «отпочковалась» от философии, стало ясно, что их разделяет в плане познания мира.

Будучи обязаны своим происхождением одной и той же культуре, философия и наука по-разному реагируют на свою связь с ней, на факт своей культурной обусловленности. Для философа данный факт является определяющим: он смотрит на мир «глазами» своей культуры, сквозь ее призму.

Мир для него — это мир культуры, в котором он живет и с которым связан самым непосредственным образом. Даже когда он пытается облечь свою мысль в научную форму, она для него — лишь перевод свойственных его культуре смыслов и значений на язык науки.

Философская картина мира не выходит тем самым за культурный горизонт своей эпохи, существенно преобразуясь по мере того, как одна эпоха сменяется другой. Античность, Средневековье, Новое и Новейшее время — вехи не только в истории европейской культуры, но и в процессе смены философских мировоззрений.

Наука тоже существует в определенном культурном контексте, но этот контекст воспринимается ученым, скорее, как помеха на пути к объективному знанию, так что лучше вынести его за скобки, исключить из состава теоретических выводов и положений.

Если бы истины науки признавались таковыми только для определенной культуры, наука была бы невозможной. Культурный контекст, в котором существует наука, учитывается при исследовании истории науки, но, как правило, исчезает при ее логико-методологическом обосновании.

Наука в своих теоретических построениях обладает свойством всеобщности, выходящей за рамки любой культуры, философия — свойством культурной уникальности. Можно сказать, что ученый познает мир в его объективном существовании, т. е. вне связи с собственной субъективностью, философ же пытается постичь его в прямой и непосредственной связи со своей субъективностью, всегда культурно обусловленной. Нет одной философии на все времена и для всех народов, выводы же науки не могут быть оспорены обстоятельствами места и времени.