Возможно ли творчество в посткультуре: размышления эстетика

Вначале обратимся к вопросу о возможности творчества как такового в посткультуре. Поскольку последняя признает свою исчерпанность и неспособность производить новые культурные тексты и артефакты, уйдя в область бесконечного цитирования и интерпретаций, неизбежен кризис креативности, который отмечен В. Самохваловой, посвятившей много работ философии творчества, как одна из отличительных черт наших дней.

Творчество, в ее понимании, связано с духом человеческой свободы. Всеобщая коммерциализация, активность культурной индустрии ставят творца в абсолютную зависимость от колебаний рынка или расчетов заказчика, что приводит к искажению всей области креативности. Последняя, по определению автора книги, приобретает формы «не-творчества», «анти-творчества» и «псевдо– или квази-творчества».

Они и становятся, в отличие от подлинного творчества, способного создавать произведения, несущие в себе самые разные эстетические качества, вызывать глубокие и противоречивые чувства у воспринимающего, быть истинным источником культуры, источников многочисленных «креативных» проектов наших дней.

Сама сложность понятия «творчество» затрудняет однозначный ответ – что есть творчество интерпретатора, в какой степени возможно со-творчество с автором произведения и кто является автором в тех культурных формах, где индивидуальное авторство невозможно?

В. Самохвалова дает емкое определение творчества, которое учитывает всю его неоднозначность и в то же время содержит обещание его жизнеспособности вопреки всем утверждениям о его обреченности: «Творчество, возможно, есть одно из самых жизненно необходимых и неотъемлемых явлений в мире, и потому понятие о нем соединяет в себе множество самых разных, разноплановых, разноуровневых, разноприродных подходов, представлений и догадок».

С этой точки зрения, рассуждая о творчестве, мы должны не столько проникнуть в его сущность, сколько выбрать тот аспект, который поможет нам понять изменения в области культуры, происходящие в последние десятилетия, а также роль и возможности индивида в безграничном пространстве репрезентаций.

Но как бы ни были важны рассуждения о природе культуры и общества, о динамике культурных контекстов и смене смыслов, еще более важным моментом в понимании творчества является осознание его как жизненной потребности человека, как своего рода антропологической универсалии, существующей в бесконечности инвариантов. Каков бы ни был социокультурный контекст, творчество будет существовать, захватывая всего человека, соединяя в себе «…и высшее переживание вдохновения, и тяжесть напряженнейшего труда».

Что касается форм, которые приобретает творческая энергия человека, они зависят как от культурных доминант его времени, так и от индивидуальных особенностей личности, причем в тех случаях, когда личность не склонна к саморефлексии и погружается в процесс творчества на уровне бессознательного, наши рассуждения на извечную тему:»Что хотел сказать автор?» будут неизбежно носить спекулятивный характер.

Тем не менее, для нашего анализа мы выбрали исполнителя с высокой степенью саморефлексивности, и попытались сопоставить видение всех главных участников оперного «действа», которое в комплексе и порождает тот текст, который в свою очередь попадает в интерпретативное пространство зрителя/ слушателя.

Теперь обратимся к образу, который стал основой бесчисленного множества интерпретаций, став неким архетипичным Означающим, от которого эманируют, иногда обретая собственную жизнь, бесконечные означаемые. «В мировой культурной традиции Дон Жуана, ставшего излюбленным персонажем литературных и театральных произведений можно считать архетипом, отражающим игровое начало в его сочетании с творческим потенциалом. Актерские интерпретации пополнили эти поиски множеством своеобразных вариантов, основанных на специфике личности теперь уже сценических творцов».

В оперном спектакле роль исполнителя иная, чем в драматическом, поскольку между ним и текстом произведения стоит не только режиссер, но и дирижер, а он сам находится в более жестких рамках интерпретации, обусловленных как вербальной, так и музыкальной составляющей оперного спектакля.