Учителя без каменных топоров
Наших детей, побывавших в Англии, в тамошних школах больше всего поразили взаимоотношения учителя и класса. В особенности то, что если учитель беседует с конкретным учеником, то он беседует именно с НИМ, именно ЕМУ объясняет, именно У НЕГО спрашивает.
О
Попробуем построить некую модель. Допустим, у нас сейчас русский язык, тема урока: “Кто ударил гласную? И—за что?”
Пока ученики размышляют над этим коварным вопросом, вы спрашиваете у Иванова что-то по прошлому уроку, просите его объяснить, как он понял такой-то постулат. Кто не знает, сам в затруднении— внимательно вслушивается в ваш диалог.
Вслушивается, потому что это действительно диалог, беседа двух интеллигентных людей, один из которых в русском языке разбирается лучше. А не потому, что сейчас допрашивают с пристрастием Иванова, а следующий на очереди он сам, и висит над ними Дамоклов меч в образе грозной двойки.
Те же, кто знает, хорошо разобрался в обсуждаемом постулате, — занимаются загадочной гласной, пытаясь выяснить: кто же ее все-таки ударил? А кто-то открыл хрестоматию или подпольный детектив. Ничего страшного. Потеряв минуты, вы выиграете большее—доверие и непринужденность. А то раздайте ребятам кроссворд по соответствующей тематике, пусть они в это время его тихонечко порешают.
Мы, к сожалению, учителя пока нищие. И перегруженные. И топоров у нас нет каменных. Трудно нам. Всем нынче в стране трудно. Много еще, наверное, пройдет времени, прежде чем общество осознает, что учитель для прогресса важнее, чем нефтяник, директор ресторана, кибернетик или генерал.
Меньше будет нефтяников—меньше нефти, меньше ресторанов—меньше пьяниц, меньше кибернетиков—меньше компьютеров, меньше генералов— меньше войн. Неприятно. Но если меньше будет хороших учителей—не хороших учеников станет меньше, а будущего. Недоучки будущего не построят. Это уже не просто неприятно, это страшно.
Но и без топоров, в нищете, мы в своей «непрестижной» профессии можем многого добиться. Только для этого надо оторваться от устаревших педагогических канонов «наркомовского наробраза».
Мысль о выставлении отметок самими учениками при участии отвечающего может показаться кощунственной. Но давайте проиграем и эту ситуацию.
«Иванов, к доске, — говорит учитель, — вы сегодня Пифагор, сидите
у моря и на песке чертите разные доказательства теоремы о катетах и
гипотенузе, которую потом назовут вашим именем. Экзаменационная
комиссия сейчас—Галкина, Сидоров и Петров.
Иванов пытается доказать теорему. Может быть, одним способом, по учебнику; может—двумя, тремя; может—не совсем правильно, но с энтузиазмом; а может—правильно, но скучно, как начетчик… После этого он сам выставляет себе отметку и ее сравнивают с остальными.
Галкина — 4, Сидоров—З, Петров — 5, Иванов — 4. Суммируем:
4 + З + 5 + 4 = 16. Выводим среднюю: 16 : 4 = 4.
Отметка условная. Но она появилась в результате взаимодействия всего класса. Отменная обратная связь, самодеятельность, азарт, смена имиджа. Это честная отметка, даже если Иванов в работе над вопросом допускал ошибки.
Общая отметка за четверть составится из этих УСЛОВНЫХ отметок и оценок за контрольные работы.
Контрольные, кстати, вовсе незачем проводить на уроке. Они могут быть чисто индивидуальными, но повышенной сложности, и выполняться дома, как студенческие курсовые, с работой над источниками.
О формах домашних работ в виде журналистского поиска, в виде подготовки статей для собственного классного или школьного еженедельника или журнала надо говорить отдельно.
Мы не будем ссылаться на практику
подобных журналов в Царскосельском лицее или в республике ШКИД. Мы для
начала рассмотрим техническую сторону вопроса.
Нет компьютера—не беда. Можно выполнить оригинал-макет частично на пишущей машинке, частично—рукописно, а потом размножить на ксероксе или в любой районной типографии офсетным способом. Даже если подобная работа по тиражированию потребует определенных затрат, они окупятся. Ведь журнал можно продавать. Сотню-другую экземпляров продадут сами ребятишки—возможно, прямо в школе—и тем не только нейтрализуют затраты, но и заработают немного для нужд редакции.
Конечно, вокруг журнала сформируется инициативная группа из учеников и преподавателей. Многие станут настойчиво в журнал писать, но отбор материала должен быть строгим, и публиковаться сможет далеко не каждый. С развитием журнала возможна даже выплата гонорара.
Приносит Иванов заметку по физике—о резонансе, скажем. Учитель вместе с научным отделом редколлегии просматривает эту заметку и возвращает Иванову с краткой рецензией: «Заметка компилятивна, не несет в себе оригинальности изложения, частично списана с учебника. Рекомендуем для оживления материала использовать исторические легенды и современную фантастику».
В следующий раз Иванов принесет заметку, в которой самостоятельно или с чьей-либо помощью расскажет об Иерихонских трубах, разрушивших резонансом звучания городские стены, о скрипке Паганини, о Шаляпине, который своим мощным басом бил бокалы, выдумает фантастическую пушку «резонанску», при помощи которой можно, совмещая амплитуду вынужденных колебаний с амплитудой колебаний собственных, уничтожать звездные корабли и планеты…
Учитель поможет Иванову более правильно скомпоновать мысли, подправит стилистику, что-то сократит и вежливо спросит автора, согласен ли он с редакционной правкой.
На всю жизнь запомнит Иванов физику резонанса, с нетерпением схватит свежий номер журнала со своей публикацией, покажет всем знакомым и незнакомым, а хранить этот журнал и память о нем будет до старости.
