Средства коммуникации

Следует полагать, что если средства и формы репрезентации той или иной коммуникативной системы имеют одинаковую природу и одни и те же объекты – гарантирует лишь обеспечение полиморфизма передающих каналов, но, ни в коей мере, не исчезновение одного из них, хотя, если средства идентичны в функционально-коммуникативном отношении – фотография и дагерротипия, например, или грампластинка и лазерный компакт-диск, то вытеснение может произойти в отсутствии иных, социальных или психологических условий.

Вопрос исчезновения средства, поэтому, лежит в плоскости психологической или социальной, гедонистической или гуманистической, но не только лишь в сфере коммуникации.

Глобальные информационные системы, адаптируя телевидение, не вытесняет его традиционные формы, но создают свои собственные, существующие параллельно с ним. Так, в телевидении соответственно стремлению к многоканальности, то есть расширению объема и тематики поставляемой потребителю информации возникли кабельные технологии, параллельно, отчасти, разрешившие проблему ограничения распространенности сигнала прямой видимостью передающей станции и позволившие организовать весьма насыщенные информационные потоки.

Компьютерные сети комплексно решают все эти проблемы, кроме языковых, попутно и, в основном, привнося недостающую телевидению интерактивность. Однако каким привлекательным не было бы средство доставки информации – сама ее форма, определяющая содержание того или иного СМК, остается неизменной, и, следовательно, само средство не исчезает, будучи поглощенным новой сущностью.

Подобно тому как кинематограф становится ныне достоянием общественности, в основном, благодаря телевидению и видеокассетам, из-за удобства именно такой формы просмотра, но продолжает существовать и в традиционном виде, благодаря собственным, имманентным данному искусству особенностям, телевидение, интегрируясь в каналы глобальных информационных сетей, приобретет новые способы проникновения к аудитории, но сохранится, как культурное явление, не претерпев сколь-нибудь принципиальных перемен.

Следовательно, учитывая наличие тенденции как таковой, следует искать пути реализации новых задач информационного общества на основе ныне существующей инфраструктуры. В социальном смысле, столь явственный дисбаланс между общими тенденциями развития общества и состоянием технологии, порождает череду специфических феноменов психологического социально-психологического порядка.

Таким образом тенденция социальной дифференциации и расслоения общества по признаку «подключенности» к информационным каналам проявляется даже на ранних стадиях ИКР, что характерно для России и других стран, находящихся на информационной периферии.

Строго говоря, мы можем отметить на совершенно реальном материале, как оправдываются ожидания о техногенном расслоении общества, часть которого вполне интегрирована в самое современное информационное пространство и полноценно пользуется его преимуществами (как в материальном, так и интеллектуальном отношении), другая же – большая часть – вынуждена смириться с жестким коммуникативным ограничением. Учитывая то обстоятельство, что современная мировая экономика жестко замыкается на коммуникативные каналы, а обладание информацией имеет и материальную сторону, указанное выше ведет и к экономическому расслоению. Это же относится и к сфере искусства.

Художественная образность постмодерна не просто интегрирована в компьютерную реальность, но проистекает из нее, имея в первооснове и технологию и эстетику нового киберпространства. Те, немногочисленные пока, прорывы в национальные общедоступные телевизионные каналы произведений постмодерна, не только не могут быть восприняты в качестве их адекватного наполнения, но и отторгаются массовой аудиторией.

Эстетика постиндустриализма, с ее виртуализованной псевдодействительностью и полным пренебрежением к законам реального мира, свернутой логикой или полным алогизмом фабулы, с многоярусными вложенными одна в другую визуальными инсталляциями – воспринимаются средним потребителем аудиовизуальной продукции как хаос, неструктурированный поток сознания («гетерогенный хаос»).

По всей вероятности, техногенная доминанта революционного периода информатизации сферы искусства и поиск новых путей в реализации собственных замыслов, приводит художников «киберпространства» к некоторому единому принципу осмысления.

По сути дела, рукотворное «киберпространство» с его гипертекстовой структурой информации может быть воспринято как модель континуального информационного пространства Вселенной и эта метафора все более ощутимо влияет и на визуальные искусства, в частности, телевидение.

Однако, не следует рассматривать вопрос о культурогенезе в рамках глобальных телевизионных коммуникаций только с точки зрения технологической, в той же мере как и недооценивать реального влияния технологии. В самом деле, искусство не есть порождение технологии в буквальном смысле, но оно с легкостью осваивает технологию и, черпая в дополнительных способах отображения бытия новые изобразительные силы, тем самым преображается, становясь на новые, дотоле недоступные ступени.

Приближаясь путем экспериментальных итераций к истинному понимаю мира с точки зрения художника, телевидение, даже в ошибочном, порой, обретает истину, так как поиски его лежат в сфере человеческого бытия, то есть в вечной сфере познания действительности, окружающего мира и образного его осмысления.

И те процессы, что ныне определяют его развитие, в конце концов приведут и к новому пониманию мира через искусство, но уже на иных принципах и в иных общечеловеческих координатах и, по большому счету, в новом человеческом сообществе, главной движущей силой которого станет коммуникация.