Социологическое решение К. Марксом проблемы начала в Капитале

Как известно, в логике дать определение понятия — это значит подвести данное понятие под другое, более широкое («дуб есть дерево; дерево есть растение; растение есть одна из основных групп многоклеточных организмов; организм есть…» и т. д.).

Однако если попытаться представить товар как начало изложения просто на том основании, что он является начальной или конечной дефиницией в какой-то их цепи, то сам по себе этот подход не даст искомого решения. Товар — самое обычное и ничем не выделяющееся понятие в цепи других понятий политической экономии: «капитал есть деньги…»; «деньги есть товар»…; «товар есть стоимость»…; «стоимость есть труд» …; «труд есть деятельность»… . А вот «деятельность» уже есть «предметное», «специфически человеческое отношение к миру»; здесь уже придется остановиться в дальнейших определениях, поскольку категории «предметности» и «человеческого» уже выводят нас из области политической экономии в область философии.

Выход из данной проблемной ситуации находится, если, следуя приведенному Энгельсом алгоритму, выйти за пределы формально-логического и описательно-статистического подходов и попытаться обнаружить и понять, как идет отраженный данной категориальной областью (или группой понятий) конкретно-исторический, практический процесс. Исходное отношение находится в действительности этой практики, материальных и объективных явлениях его существования, в форме собственно социологической эмпирической составляющей.

Вся жизнь данного общества завязана вокруг товарного производства, потребления и обмена. Это главные темы средств массовой информации, художественных произведений или современных телесериалов, социальных сетей, кухонных разговоров и сплетен.

Но все эти кажущиеся настолько далеко отстоящими друг от друга факты, как и отображающие их художественные произведения и материалы СМИ, представляют собой товары, поскольку произведены для продажи! Возможно, именно поэтому Маркс однажды заметил, что произведения Бальзака раскрыли миру больше политических и социальных истин, чем все профессиональные политики и публицисты, вместе взятые.