Российская академия наук

Просвещенческие традиции Академии наук восходят к самому началу ее деятельности. В § 3 «Проекта положения об учреждении Академии наук и художеств», составленного по указанию Петра Великого, было записано, что Академия создавалась не только «для размножения наук», но и для того, чтобы «чрез обучение и розположение оных польза в народе впредь была».

Российская академия наук

Примечательно, что в «донесении» от 13 января 1726 года первого президента Академии Л. Л. Блюментроста в Святейший Синод «о напечатании в синодальной типографии» лекций, подготовленных академическими ученым, прямо говорилось о необходимости «зачинающиеся публичные лекции академических профессоров публиковать в народе».

На рубеже 19-20-х веков непосредственно просветительской деятельностью занимались несколько академических учреждений. Старейшее среди них – Библиотека Академии наук. В эти годы наблюдалось интенсивное комплектование Библиотеки.

Так, фонды её I Русского отделения к 1 января 1914 года составляли 550 тыс. названий, причем за последние предшествующие этому моменту 25 лет они возросли в 3 раза. За этот же период расходы на приобретение книг для II Иностранного отделения составили 447 310 германских марок (или 209 235 руб.).

Согласно Уставу Императорской Академии наук, в Библиотеку «допускались для занятий сторонние посетители», дирекция Библиотеки «открывала публике широкий доступ» в читальные залы, которые к началу XX века были уже переполнены. После того, как число постоянных посетителей I Русского отделения превысило 3 500 человек в год, разрешение на занятия начали выдаваться только лицам, представляющим рекомендации от членов Академии, профессоров университетов и других высших учебных заведений.

Кроме того, довольно широкий круг представителей ученого мира и учащейся молодежи имел право получения книг для работы на дом. Если в 1906 году библиотекой было выдано на дом 5 600 томов, то уже в 1911 этот показатель вырос до 15 тысяч томов.

Библиотека активно проводила выставочную деятельность, направленную на просвещение граждан.

Перечислим лишь самые значительные выставки, организованные и проведенные в это время:

  • I Всероссийская выставка печатного дела (1894 год);
  • «Пушкин в Санкт-Петербурге» (1899 год), «Двухсотлетие Санкт-Петербурга» (1903 год);
  • «Толстовская» в С-Петербурге (1908 год) и в Москве (1910 год);
  • «Тургеневская» в С-Петербурге (1908 год);
  • «Кольцовская» в Воронеже (1908 год);
  • «Костомаровская» в Воронеже (1910 год);
  • «Елизаветинская» и «Ломоносовская» в С.-Петербурге (1911 год) и др.

Свой существенный вклад в просветительскую деятельность вносили академические музеи. Коллекции старейшего из них – Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого составляли по состоянию на 1 января 1914 года 130 698 предметов.

Отметим, что за последнюю предшествующую четверть века музеем было собрано 110 872 предмета из их общего числа. Из года в год возрастало и количество посетителей музея, к 1913 году ежегодная посещаемость составляла в среднем около 20 тыс. человек, из них каждый четвертый посещал музей с экскурсией.

Целенаправленная культурно-просветительская деятельность проводилась и другим крупным академическим музеем – Зоологическим.

Российская академия наук

Число его посетителей ежегодно возрастало в самой ощутимой мере: в начале 1890-х годов музей посещали ежегодно 31-32 тыс. человек; в 1901-05 – в среднем по 60-70 тыс., а в 1910 году число посетителей составило уже более 120 тыс. человек. В одном из отчетов музея о деятельности за эти годы отмечалось, что он «очень усердно посещался воспитанниками различных учебных заведений».

Так, если в 1908 году организованными группами музей посетили 15 535 учащихся, то в 1913 году их количество составило уже 22 367 человек. Сотрудниками музея отмечался и тот факт, что ежегодно возрастало число посетителей из иногородних учебных заведений, «притом не только из ближайших городов, как Царское Село, Гатчина и др., но и из весьма отдаленных, таких как Одесса, Уфа, Новочеркасск и др.».

Подобные параметры музейно-просветительской деятельности в царской России были чрезвычайно редки. По мнению современников, знатоков Петербурга, Зоологический музей стоял в ряду тех достопримечательностей северной столицы, «посещение которых было обязательно для всякого образованного и любознательного туриста».

Особое значение в рассматриваемом аспекте имела деятельность Академии, направленная на то, чтобы как-то поднять уровень просвещения населения в национальных окраинах Российской империи, где нелегкое положение дел усугублялось еще и реакционной политикой царизма.

Эта сторона деятельности также подтверждала роль Академии наук как общероссийского центра культуры и просвещения. Российские ученые на разных этапах истории страны предпринимали попытки в меру своих сил и возможностей способствовать развитию и повышению уровня просвещения и образования.

Интересно
В апреле 1895 года академики Н. Х. Бунге, К. С. Веселовский и И. И. Янжул представили Общему собранию «Записку», в которой излагались меры по улучшению экономического образования в России, говорилось о необходимости подготовки и издания двухтомного «Словаря экономических наук».

В этой «Записке» ученые отметили растущий в России интерес к политико-экономической литературе, но одновременно с этим отметили преобладание в этой литературе конъюнктурных и дилетантских мнений: «С одинаковой легкостью превозносятся и осуждаются развитие и сужение финансовой деятельности государства, те или другие способы обеспечения народного продовольствия, восстановления обращения монеты, развития кредитных операций, те или другие формы земельной собственности, начиная от майоратов и оканчивая так называемою «национализацией» земли».

Далее ученые со свойственной настоящим интеллигентам деликатностью заметили, что «возникновение противоположных мнений вызывается у нас некоторым незнакомством с историей экономических явлений и с основными положениями, выработанными и жизнью, и наукой».

В апреле 1911 года на заседании Историко-филологического отделения обсуждалась «Записка», подготовленная И. А. Бодуэном де Куртенэ, К. Г. Залеманом, В. В. Радловым и др. (всего девятью академиками), о мерах, которые могли бы улучшить преподавание и изучение финно-угорских языков в России. Ученые считали, что это «существеннейший для изучения нашего прошлого вопрос о прародине русского племени, равно как и вопрос о прародине славян».

В декабре 1916 года на Общем собрании Академии была доложена «Записка» академиков-математиков А. М. Ляпунова, А. А. Маркова и В. А. Стеклова о необходимых мерах по улучшению преподавания на физикоматематических факультетах университетов.

Данная проблема возникла в связи с тем, что в обсуждаемом проекте нового университетского Устава предполагалось сокращение преподавания основного курса с четырех до трех лет. В «Записке» указывалось, что на заседании Физико-математического отделения было «единогласно признано невозможным сокращение основного курса до трех лет».

Одним из проявлений развития давних просветительских традиций было оказание посильной научно-методической и материальной помощи своим коллегам-ученым, работавшим в различных регионах страны (имеется в виду помощь, которую оказывала Академия научным занятиям своих коллег).

В январе 1900 года Физико-математическим отделением по представлению академика М. А. Рыкачева было выделено 470 руб. К. Э. Циолковскому для проведения опытов, связанных с изучением сопротивления воздуха. 22 марта 1900 года на заседании этого отделения М. А. Рыкачев доложил о том, что К. Э. Циолковский поблагодарил Академию за «знак доверия» и сообщил, что опыты свои он закончит к осени 1901 года и представит в Академию их описание, чертежи, таблицы и фотографии.

В конце лета 1912 года академик А. А. Шахматов побывал в Саратове, где познакомился с деятельностью местной Ученой архивной комиссии. Он убедился в том, что этой комиссией ведется очень большая и полезная работа по просвещению населения, по охране памятников истории.

В губернском городе были созданы музей, библиотека, архив. Но имелась одна очень существенная и очень характерная для России трудность – совершенно не хватало средств (только губернским земством выделялись небольшие суммы денег для музея и библиотеки).

А. А. Шахматов проинформировал руководство Академии о «бескорыстных работниках комиссии»: ее председателе Н. Н. Минхе, хранителе архива А. А. Гераклитове, библиотекаре С. Д. Соколове, хранителях музея С. А. Щеглове и Б. В. Зайковском – и попросил «ходатайствовать об отпуске некоторой ежегодной субсидии из казны на нужды комиссии».

В сентябре 1912 года президент Академии обратился с соответствующей просьбой в Министерство финансов. Бюрократическая машина проглотила ходатайство и с присущей ей «оперативностью» выдала в начале 1913 года ответ: как и следовало ожидать, в государственной казне не нашлось «некоторой ежегодной субсидии» для поддержки саратовских ученых-краеведов.

Алексей Александрович в своем письме к президенту Академии наук от 30 января 1913 года с печалью отметил: «Очень огорчился, когда узнал об отказе на ходатайство Ваше о субсидии Саратовской ученой архивной комиссии».

Следует отметить, что для ряда академических учреждений, особенно для музеев, были характерны подлинный демократизм живые и непосредственные связи с самой «глубинкой» необъятной страны, с многочисленными учеными-краеведами, наличие «неформального» актива в лице постоянных корреспондентов.

Все это помогало распространению просвещения в широкие слои населения, и одновременно с этим местные научные силы вовлекались в настоящую научную работу, становились полноправными коллегами академических ученых.

Просвещенческая деятельность Российской Академии наук продолжалась в послереволюционный период, но уже в других исторических условиях. После революции 1917 года Академия наук не изменила своего отношения к культурному наследию, продолжала оставаться верной и своим просвещенческим традициям.

Интересно
По поручению Общего собрания Академии наук ее непременный секретарь С. Ф. Ольденбург 21 августа 1918 года сообщил организационному комитету I Всероссийского съезда деятелей по народному образованию, проходившего в Москве, о том, что «Академия наук всегда принимала и будет принимать деятельное участие во всем, что касается просвещения».

Безусловно, академические ученые хорошо понимали, что исторические условия в стране изменились самым коренным образом, и пытались находить новые, соответствующие наступившим реалиям организационно-научные формы своей деятельности.

В связи с этим, позднее, академик А. Е. Ферсман следующим образом определил суть просветительской работы Академии наук в условиях первых лет Советской власти: «Академия наук СССР является не только чисто научным учреждением, она – общественная организация, связанная со всей страной, с делом просвещения рабоче-крестьянских масс и со всей ученой средой Союза».

Просвещенческая работа Академии наук в эти годы осуществлялась по трем основным направлениям: издательская деятельность; организация и проведение научных экспедиций на огромных просторах страны; музейная, выставочная и лекционная деятельность.

В начале лета 1918 года, когда в Советском правительстве еще не было принято окончательное решение о параметрах финансирования Академии наук, ее руководители обратились в Наркопрос с просьбой предоставить ассигнования «на переиздание ранее опубликованных Академией наук сочинений русских писателей, в том числе 2-х томов сочинений А. С. Пушкина, которые уже были в типографском наборе».

В письме Академии наук указывалось, что эти издания «вполне отвечают требованиям научно-популярной работы». Тогда коллегией Наркомпроса, в связи с тяжелым финансовым положением республики, было принято решение «разрешить Академии наук издать сочинения только уже находящиеся в наборе».

Достаточно широкие слои граждан бывшей Российской империи с победой революции связывали осуществление своих вековых чаяний и надежд о просвещении, о приобщении к духовным богатствам мировой культуры, о свободном развитии своих национальных культур.

Эти тенденции начали проявляться в первый же период революции, когда еще не закончились боевые действия на фронтах Гражданской войны. В Академию наук из провинции уже поступали просьбы об оказании помощи в этом плане.

Так, в мае 1920 года в Академию обратилась «Мордовская секция» Самарского ГубОНО с просьбой выслать образцы литературы на мордовском языке. Общим собранием Академии наук было решено выслать в Самару работы академика А. А. Шахматова по мордовскому языку.

В сентябре того же года в Академию наук обратился Подотдел национальных меньшинств Архангельского губисполкома с просьбой прислать литературу о зырянском языке, оказать помощь в разработке азбуки для зырянских школ и в переводе учебников для них. Академические ученые охотно откликались на эти актуальные запросы представителей «малых народов».

Так, в отчете о работе Музея антропологии и этнографии за 1920 год сказано, в частности, о том, что сотрудник музея Л. А. Штернберг работает над созданием словаря и грамматики гиляцкого языка, а другой сотрудник, В. Г. Богораз, по поручению издательства «Всемирная литература» готовит книгу «Предания и сказки эскимосов».

С наступлением мирного времени и постепенным улучшением экономического положения в стране, в связи с реализацией возможностей НЭПа, работа Академии наук по решению конкретных задач просвещения стала более масштабной и системной.

В Академии наук были созданы или активизировали свою деятельность специальные структурные подразделения, которые организовывали и проводили просвещенческую работу. Назовем наиболее важные из них: в ведении Общего собрания находились Комиссия по изучению племенного состава; Особый Комитет по исследованию союзных и автономных республик; к ведению Отделения гуманитарных наук относились Яфетический институт и Словарная комиссия.

В 1920-е годы академические музеи также являлись носителями и продолжателями просвещенческих традиций Академии наук. Для того времени музейные формы деятельности были важными и достаточно эффективными в организации просветительской работы.

После окончания Гражданской войны и с переходом к мирной жизни возрастали масштабы посещаемости музеев АН. Так в отчете Музея антропологии и этнографии за 1921 год по этому поводу говорилось следующее: «За последнее время особенно заметен стал рост сознательного отношения широких масс к поучительному материалу музейных собраний».

В отчете отмечалось увеличение числа организованных и местных, и иностранных экскурсий, говорилось о том, что «ученый персонал музея» прилагает все усилия к тому, чтобы «показ эволюции всех сторон человеческой культуры служил интересам просвещения масс».

Всего же в 1921 году в МАЭ было зафиксировано 7 038 посетителей. В отчете МАЭ за следующий, 1922, год уже отмечалось, что был зафиксирован «рост посещаемости непомерный», а также и увеличение количества «учебных экскурсий» (то есть экскурсий для школьников и студентов).

Вообще, было особо отмечено, что резко возрастало количество посетителей музея из числа молодежи. Авторы отчета подчеркнули, что «это наиболее характерный элемент среди посетителей музея. Для учащейся и рабочей молодежи он стал подлинной школой по истории культуры».

Остальные музеи Академии наук являлись в большей степени учреждениями научно-исследовательского профиля, и экскурсионная работа в них проводилась в меньших масштабах. Кроме того, они не располагали той материально-технической базой, которая была у МАЭ и зоологического музея, которые находились в отдельных специальных зданиях.

Другой формой просвещенческой деятельности академических музеев были организация и проведение выставок. Прежде всего, выставки позволяли оптимальнее отражать все богатство и многообразие фондовых коллекций, так как основные экспозиционные площади у большинства музеев были ограничены.

Так, в МАЭ, наиболее благополучном по размерам имевшихся экспозиционных площадей музее в Академии наук, по состоянию на 1 июля 1927 года, на хранении находилось более 191 000 экспонатов, а в состав всех экспозиций входило только 65 000 экспонатов.

Иногда выставки создавались, чтобы с их помощью можно было показать результаты проведенных многолетних комплексных экспедиций, таких как Монгольская, Казахская, Хибинская и др. Широкий размах выставочная деятельность пробрела в год подготовки и проведения 200-летнего юбилея Академии наук: тогда не только музеи, но практически все академические учреждения создали выставки, в которых отражалась история отечественной науки и ее достижения.

Приведем некоторые конкретные примеры выставочной работы академических музеев в 1920-е годы. В МАЭ в 1923 году была открыта для посещения обширная выставка по истории религии. Авторами ее тематикоэкспозиционного плана были ведущие специалисты музея Л. Я. Штернберг, В. Г. Богораз, Н. В.  рюлловаШаскольская, Е. Л. Петри и А. И. Иванов.

Главным замыслом организаторов выставки был «показ эволюции религии от самых ранних степеней до высших ее форм». На выставке экспонировались не только интересные памятники из фондов музея, но и более 200 вспомогательных экспонатов в виде копий и муляжей, что в то время являлось новаторством в музейном деле.

Даже простое перечисление названий выставок, проведенных в те годы МАЭ, свидетельствует о том, что музейные работники пытались показать посетителям и многообразие музейных коллекций, и все богатство мировой культуры: «Буддийская», «История керамики», «Искусство Востока», «Серебро», «Театр Востока», «История Кунсткамеры» и др.

Специалисты Зоологического музея своей выставочной работой также вносили свой посильный вклад в просвещение граждан страны. Так, в 1925 году в музее были открыты для посетителей несколько выставок, построенных на основе его фондовых коллекций: «Антропоморфные обезьяны», «Колибри и райские птицы», «Фауна озер России», «Энтомологические коллекции музея».

Азиатский музей Академии наук современниками по праву считался «Центральным учреждением СССР по собиранию и хранению рукописей и книг по научному востоковедению». Это нашло свое отражение и в выставочной работе музея.

В 1920-е годы успехом у его посетителей пользовался ряд выставок, в их числе «Персидская миниатюра», «История китайской книги», «Среднеазиатская и индийская письменность» и др. Музей палеографии АН СССР своими выставками приобщал посетителей к духовным богатствам мировой культуры.

Перечислим названия выставок, открытых в музее в 1920-е годы:

  • «История книгопечатания»;
  • «По истории иероглифического письма в Египте»;
  • «По истории клинописи»;
  • «Восточное письмо древнего и нового времени»;
  • «Папские документы»;
  • «Служба типографского станка в политической борьбе XVI века»;
  • «Книжная иллюстрация и книжный переплет».

Нельзя не отметить одну парадоксальную особенность в деятельности Музея палеографии. Научная часть его состояла всего из одной штатной единицы. Ее замещал создатель и руководитель музея академик Н. П. Лихачев.

Как уже упоминалось выше, широкие слои населения бывшей Российскойимп ерии с победой революции 1917 года связывали реализацию давно назревших задач просвещения, приобщения к культурному наследию. Эти тенденции в первые годы революции усиливались и нашли свое отражение в развитии массового краеведческого движения во многих «градах и весях» страны, почти повсеместным явлением стала организация на местах общественных музеев, научных обществ, народных университетов, клубов и других «очагов культуры».

Академические ученые видели в этом движении реальные возможности повышения уровня культуры и образования народных масс и поэтому старались оказать ему всемерную поддержку и помощь.

Академические музеи по получаемым из провинции запросам безвозмездно высылали на места для общественных музеев дублетные экземпляры из своих коллекций, копии памятников и муляжи.

Показательным в этом плане является письмо, полученное руководством АН в сентябре 1920 года из Кронштадта, из созданного там Народного университета: «Зная доброжелательность, с которой Академия наук относится к делу распространения просвещения, просим прислать дублеты и препараты для оборудования Естественно-Исторического кабинета».

Тогда Общим собранием АН было принято следующее решение: «Просить Зоологический музей и Минералогический музей выделить дублеты».

Другими академическими музеями также проводилась работа по оказанию помощи своим коллегам в провинции. В отчете Геологического музея за 1920 год находим следующие интересные сведения об этом: «Возрождение ученой и учебной жизни России за отчетный год вызвало усиленную работу по снабжению вновь открытых учебных заведений палеонтологическими коллекциями и собраниями по исторической геологии (из дублетов)».

Иногда академические музеи передавали вновь созданным национальным республикам и подлинные памятники истории и культуры из своих коллекций. Так, в отчете Азиатского музея за 1923 год указано следующее: «Республике Грузия передали академическую коллекцию грузинских рукописей (84 единицы хранения)». При этом в документе было отмечено, что рукописи «столетиями собирали члены С-Петербургской Академии наук».

Архивные документы свидетельствуют о том, что подобная помощь Академии наук провинциальным учебным и научным организациями продолжалась все 1920-е годы.

Так, в отчете Геологического музея за 1929 год говорилось, что в течение года «коллекциями были снабжены» следующие провинциальные центры просвещения:  Самарский пединститут;  Высшее техническое училище в Москве; Кадчевские горно-технические курсы; Университеты: Казанский, Средне-Азиатский, Эриванский; 9 школ I и II ступени.

Музеями регулярно и безвозмездно высылались «на места» и академические научные издания, такие как «Сборник Музея антропологии и этнографии», «Ежегодник Зоологического музея», «Труды Геологического и минералогического музея», «Записки Коллегии востоковедов», сборники «Флора России» и «Фауна России» и др.

Особую ценность для местных научных работников, краеведов, школьных учителей имели научнометодические пособия, «наставления» и рекомендации, разрабатываемые академическими музеями. Так, Зоологическим музеем в эти годы были подготовлены и изданы 12 различных выпусков «Наставлений для собирания зоологический коллекций»; Геологическим и минералогическим музеем была издана «Инструкция для геологических и минералогических исследований» и др. Спрос на эти методические пособия был столь велик, что некоторые из них неоднократно переиздавались.

Значительным событием из истории просвещенческой работы Академии наук стала идея создания первого в Ленинграде (и одного из первых в СССР) Народного радиоуниверситета. Для этого была создана специальная рабочая группа из ведущих специалистов, в нее вошли А. М. Мерварт, Н. П. Никитин, М. Ж. Стириус и др.

Интересно
На совещании группы, проходившем 5 июня 1924 года, была сформулирована и первоначальная идея будущего университета – «упорядочить систему научно-популярных докладов по радио». Вскоре группой был разработан и программный документ под названием «Основные моменты Народного радиоуниверситета».

Пункт 1-й программы гласил: «Народный радиоуниверситет организуется для обслуживания широких масс рабоче-крестьянского молодняка, имеющих самый минимальный объем знаний (сельская школа)».

«Основные моменты» были тогда же опубликованы в газете «Ленинградская правда» и переданы по Ленинградскому радио. В результате этого было получено «множество откликов» от сограждан, которые полностью одобрили эту идею.

Однако воплощение данной идеи академических музейщиков почему-то затянулось на несколько лет, архивные документы, к сожалению, не донесли до нас причины этой «задержки». Во всяком случае, официальное открытие университета состоялось только 16 октября 1928 года. Его передачи шли по Ленинградскому радио ежедневно с 18 час. 20 мин. до 19 часов (кроме воскресений).

Назовем первые циклы лекций, прозвучавших тогда в эфире:

  • «Развитие человеческой культуры», Б. В. Вишневский (5 час.);
  • «Развитие хозяйственных форм и материальной культуры», Б. Л. Богаевский (7 час.);
  • «Современные первобытные общества», А. М. Мерварт (9 час.);
  • «Развитие словесной и художественной культуры», И. И. Мещанинов (4 час.).

В первые месяцы работы университета продолжали совершенствоваться формы и методы его деятельности.

Ему было присвоено следующее окончательное наименование: «Первый рабоче-крестьянский университет на радио», было создано и его правление.

Вскоре была подготовлена и напечатана большим тиражом специальная брошюра «Слушай радиоуниверситет», распространявшаяся в трудовых коллективах Ленинграда. Правлением университета было организовано во время передач озвучивание ответов на полученные по почте от слушателей вопросы, велись консультации слушателей, выпускались «Методические записки» для самих лекторов и др.

Сегодняшние читатели, наверное, должны отдать дань своего уважения и памяти сотрудникам Академии наук тех, уже далеких, лет, которые проявили в своей жизни высокие нравственные качества российской интеллигенции: гражданское мужество, верность долгу и своей профессии.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)