Принцип неприкосновенности личности в уголовном процессе

Конституция РФ провозгласила: “Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность” (ч.1 ст.22). При уяснении данной конструкции, сразу возникает вопрос: каково же соотношение понятий “свобода” и “неприкосновенность”? Представляется, что, прежде всего, необходимо разграничить такие понятия, как “личная свобода” и “свобода личности”.

Проблематика нашей статьи, помимо “личной свободы” и “свободы личности”, требует введения еще более узкого понятия – понятия “индивидуальной свободы”.2 Под последней, в нашем случае, мы понимаем возможность человека по своему усмотрению определять место пребывания, свободу передвижения, право на отсутствие наблюдения или охраны.

Рассмотрим теперь соотношение неприкосновенности личности и личной свободы. Данные понятия не являются ни тождественными, ни взаимосодержащими. В философии существует концепция о существовании двойной, так называемой, “позитивной” и “негативной” свободы. Первая предполагает свободу, дозволяющую что-либо, вторая – свободу от принуждения.

В аспекте этой концепции право на личную свободу может рассматриваться как право на такое состояние, при котором человек может распоряжаться собой, своим телом, психикой, нравственностью, безопасностью по своему усмотрению, в рамках, ограниченных лишь правами других лиц, а неприкосновенность личности – как право на такое состояние, при котором не допускается стеснение моральной, нравственной, физической и иной целостности человека путем принуждения со стороны государства, должностных лиц, остальных граждан.

Личная свобода и неприкосновенность личности, таким образом, – двуединая основа психофизической целостности и автономии личности.

Человек в обществе ограничен определенными рамками. Внешние границы рамки (неприкосновенность личности) защищают его от вторжения общества, государства, других людей в его свободное состояние, внутренние границы (личная свобода) – напротив, не позволяют человеку распоряжаться своими правами в ущерб остальным.

Неприкосновенность личности охватывает лишь сферу деятельности общества (отдельного его индивидуума, группы индивидуумов) в отношении конкретного лица, а не его собственную деятельность. Неприкосновенность личности охватывает многие права: право на жизнь, право на здоровье, право не подвергаться пыткам и т.д.

Но не подменяет их, а означает запрет какого бы то ни было внешнего влияния на них без собственной (личности) на то воли (разрешения), т.е. своеобразную “охранительную оболочку”. В этом смысл неприкосновенности личности. Понятие личной свободы, как второе составляющее автономии личности – наоборот, определяется его деятельностью, и не охватывает деятельности “извне”.

Человек постоянно находится в контакте с иными людьми, механизмами, силами природы и т.д. Этот контакт не проходит для него бесследно: человек постоянно испытывает на себе их влияние (физическое, психическое и пр.). Признание возможным некой “абсолютной” неприкосновенности и ее добровольного ограничения привело бы к выводу о практической невозможности реальной, сколько-нибудь продолжительной неприкосновенности, это понятие стало бы аморфным.

Итак, пока человек существует и действует в соответствии с собственной волей, без принуждения, он неприкосновенен. Но как только воздействие на него осуществляется принудительно (помимо его воли), неприкосновенность ограничивается (если принуждение правомерно), либо нарушается (если принуждение неправомерно).

Отсутствие законодательного определения неприкосновенности личности закономерно породило противоречивые позиции по данному вопросу. Их анализ позволил выявить следующее:

Существуют две отправные точки зрения по проблеме определения неприкосновенности личности – узкое и широкое толкование данного принципа. При узком толковании под неприкосновенностью личности понимают такое построение и осуществление уголовного судопроизводства, при котором никто не может быть подвергнут аресту иначе, как на основании судебного решения или с санкции прокурора.

Причиной образования подобных суждений явилось как отсутствие четкого законодательного определения признаков неприкосновенности личности, так и прослеживающаяся в большинстве международных актах тенденция соседства данного принципа с правом каждого на защиту от произвольных арестов.

Именно в узком понимании дает свое определение и Конституционный Суд РФ: “конституционное право на свободу и личную неприкосновенность означает, что человек не может быть лишен свободы и заключен под стражу по произволу власти”.

При широком толковании происходит отход от рассмотренной выше позиции в сторону расширения предполагаемого объема неприкосновенности личности. На наш взгляд, именно такое понимание отвечает сегодняшним требованиям. Когда комитету по правам человека по делу “Э. Делгадо Паэс против Колумбии” (№195\1985) пришлось столкнуться с проблемой толкования термина “личная неприкосновенность”, он после тщательного обсуждения вопроса, взвешивая все “про” и “контра”, принял консенсусом широкое толкование этого термина.

Согласно ч.1 ст.55 Конституции РФ перечисление в ней основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.11 В.М. Корнуков по этому поводу справедливо заметил: “возможность ограничения неприкосновенности личности сопряжена как с производством ареста, так и с применением других мер процессуального принуждения.

Но поскольку арест из всех возможных принудительных действий более всего стесняет личную свободу, Конституция и соответствующие нормативные акты уголовно-процессуального права, закрепляя принцип неприкосновенности личности, формулируют условия ограничения личной свободы только при его применении… Условия же применения других принудительных мер, стесняющих личную свободу, находят свое выражение непосредственно в нормах, предусматривающих применение этих мер”.

Все ученые, разделяющие вторую позицию, сходятся на том, что неприкосновенность личности представляет собой сложное понятие, образующееся из системы базовых составляющих. При ответе на вопрос – что же конкретно охватывается этим общим понятием – такого единодушия нет.

Прежде всего, это можно объяснить отсутствием единого употребления терминов в нормативных актах различного уровня. Встречаются, например, такие сочетания (противопоставления) прав и свобод: “право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность”, “право на свободу и личную неприкосновенность”, “право на жизнь и личную неприкосновенность”, “физическое и психическое здоровье и неприкосновенность лиц”, “посягательство на жизнь, физическую неприкосновенность или свободу лиц”,”право на личную свободу и безопасность”, “право на жизнь, на физическую и моральную неприкосновенность… на свободу и безопасность”.

Некоторые из указанных компонентов включают в себя другие, что осложняет уяснение содержания и структуры неприкосновенности личности. Так, физическая неприкосновенность включает в себя наряду с телесной, также половую неприкосновенность; психическая – духовную (“дух” – сознание, мышление, психические способности”), индивидуальная свобода – право свободного передвижения.

Право выбора занятий и возможность располагать собой – слишком емкие понятия, не имеющее конкретного содержания: сюда можно отнести и свободу передвижения, и право избирать и быть избранным и т.д. и т.п.

Поэтому, на наш взгляд, изложить структуру (вычленить базовые компоненты) можно следующим образом:

• Физическая неприкосновенность (предполагает защиту от насилия, опасного для жизни и здоровья, насилия, не опасного для жизни и здоровья, охрану половой свободы);
• Нравственная неприкосновенность (защита чести и достоинства личности);
• Психическая неприкосновенность (защита нормального течения психических процессов);
• Индивидуальная свобода (защита права по своему усмотрению определять место пребывания, свободу передвижения, право на отсутствие наблюдения или охраны);
• Общая свобода действий (защита действий, не охватываемых формализованным правом);
• Личная безопасность (обеспечение отсутствия угрозы причинения вреда).

В зависимости от того, что авторы выдвигают на первый план при конкретном формулировании понятия, под неприкосновенностью личности понимается:

1. Совокупность базовых составляющих, как таковых (Ю.И. Стецовский, Р.Х. Ильясов, Е.А. Лукашева) – по нашему мнению, такое определение не указывает на взаимосвязь, общность входящих в неприкосновенность личности элементов.
2. Определенное состояние правопорядка и положение человека в обществе (Н.Н. Короткий)
3. Определенное построение и осуществление уголовного судопроизводства, порядок производства по уголовным делам (С.В. Долгоруков, Ю.Д. Лившиц).
4. Совокупность гарантий и средств обеспечения (В.М. Корнуков, В.А. Патюлин) – в данном случае, как и в двух предыдущих, происходит отрыв понятия неприкосновенности личности от самого человека, его прав.
5. Гарантированная государством личная безопасность и свобода гражданина (И.Л. Петрухин, З.Д. Еникеев) – при таком определении “свободу” следует рассматривать как понятие, охватывающее все остальные элементы неприкосновенности личности, за исключением личной безопасности.
6. Право на защиту от противоправных посягательств на личную безопасность (О.Е. Кутафин, А.М. Баранов, П.Г. Марфицин) – на наш взгляд, право на защиту – это не право “на постоянное обладание”, получается, пока посягательств нет, а следовательно, и нет защиты, то и нет реализации неприкосновенности личности.

Поэтому мы придерживаемся, как уже отмечали выше, того мнения, согласно которому под правом на неприкосновенность личности понимается определенное, гарантированное государством, состояние человека.

Подобно ученым-процессуалистам, практические работники также не имеют общего мнения о том, что же понимается под неприкосновенностью личности. По данным, полученным нами в ходе опроса 261 работника дознания, следователя, прокурора, 33% из них придерживается мнения, что под неприкосновенностью личности необходимо понимать недопустимость в процессе осуществления уголовного судопроизводства противоправных посягательств от кого бы то ни было на личную безопасность гражданина, его свободу, жизнь, здоровье, честь и достоинство.

Как право на индивидуальную свободу неприкосновенность личности понимают 13,8% опрошенных; 24,5% – в соответствии с частью 2 ст.22 Конституции РФ (т.е. как право не подвергаться произвольному задержанию, аресту или заключению под стражу); 28,7% от общего числа опрошенных рассматривают неприкосновенность личности как право каждого на защиту от всякого посягательства на личную безопасность гражданина, его права и свободы.

Характерно мнение опрошенных нами 107 осужденных к лишению свободы, т.е. лиц, чья неприкосновенность уже подверглась определенным ограничениям. В их числе 14% вообще не знают о существовании такого права.

Другие формулируют его различно: как охрану личности законом и государством (19,7%), как право на свободу (17,4%), как право ни в чем не быть ограниченным (8,7%), как презумпцию невиновности (5,4%). Встречаются и такие ответы, как, например, “все должны меня уважать”, “нельзя меня трогать руками”, “надеюсь, что она есть” и т.п. Таким образом, никто из опрошенных нами осужденных не осведомлен в полной мере о праве на неприкосновенность личности.

Опираясь на изложенные выше результаты анализа, мы пришли к выводу, что наиболее обоснованным является определение права на неприкосновенность личности, данное И.Л. Петрухиным: это гарантированная государством личная безопасность и свобода гражданина, как и любого человека вообще, состоящая в недопущении, пресечении и наказуемости посягательств на физическую, нравственную, психическую неприкосновенность и личную безопасность.

Такое определение выгодно отличается от других тем, что содержит в себе перечень базовых составляющих (соответственно определяется и структура неприкосновенности личности), и обращает внимание на наличие гарантий, обеспечиваемых государством. Однако хотелось бы отметить и некоторые недостатки данного определения.

Во-первых, согласно логическому правилу, определение не должно “заключать в себе круга”. В рассматриваемом определении присутствует нарушение разновидности этого правила: определяющие понятия “личная безопасность” и “неприкосновенность” являются повторением определяемых.

Во-вторых, И.Л. Петрухин понимает под личной безопасностью пресечение и недопущение посягательств на индивидуальную свободу человека, выражающуюся в предоставленной ему возможности располагать собой и по своему усмотрению определять место пребывания, не находиться под наблюдением или охраной. На наш взгляд, индивидуальная свобода, предполагающая указанные выше возможности, не совпадает по значению с личной безопасностью и является самостоятельным элементом расширенного понятия неприкосновенности личности.

Исходя из семантического значения слова безопасность (“вне опасности”), а также из определений, данных словарем русского языка, “безопасность – положение, при котором не угрожает опасность”, “опасность – способность вызвать, причинить вред, несчастье; угроза чего-нибудь опасного” мы пришли к выводу, что словосочетание “личная безопасность” предполагает, прежде всего, отсутствие угрозы причинения вреда личности.

Т.е. акцент ставится не на какую-либо конкретизацию возможного вреда, а на отсутствие угрозы его причинения. От базового элемента “психическая неприкосновенность” личная безопасность отличается тем, что при ней возникает угроза без какой-либо связи с деятельностью человека – “угроза без заставления” (сделать или воздержатся от каких-либо действий), тогда как психическая неприкосновенность связывается с “угрозой для заставления”.

В-третьих, исследуя базовые компоненты неприкосновенности личности, имеет смысл отметить также и такую категорию, как “общая свобода действий”. Несмотря на то, что осуществление формальных основных прав исторически находится под особой защитой, концепция правового государства требует охраны всех выражений свободы действий вне зависимости от того, закреплены они формально или нет. Поэтому общая свобода действий, проявляющаяся лишь тогда, когда формализованные права не охватывают возможные поступки, также подлежит защите государством.

В-четвертых, большинство процессуалистов справедливо исходят из того положения, согласно которому право на неприкосновенность личности может быть правомерно ограничено. Если же признать, что это право (через свободу и безопасность) состоит в ограждении и защите от посягательств, то его ограничение будет означать допуск таких посягательств, хотя бы и в исключительных случаях.

Выход из этой ситуации может быть двояким: либо отнести такое определение к принципу неприкосновенности личности, либо расширить понятие “посягательство” в аспекте определения неприкосновенности личности.

То есть исходить не из общепринятого его толкования, как активного, преднамеренного и прямо направленного на незаконное ущемление охраняемого блага действие со стороны государственных органов и должностных лиц, а из более широкого определения данного термина, сформулированного в правовой литературе: “в качестве посягательства следует расценивать любое обусловленное волей поведение – действие или отказ от действия со стороны государственных органов, которые имеют своим следствием прогнозируемое нарушение охраняемого блага… как посягательство следует рассматривать и законные ограничения возможности действия, являющиеся первичными по отношению к действию направленной полицейской или уголовно-правовой меры”.