Мышление детей с недостатками зрения

Мышление, являясь высшей формой отражения действительности, возни­кает и развивается на основе чувственного отражения и в свою очередь оказы­вает корригирующее влияние на процессы чувственного познания, что прояв­ляется в осознанности и обобщенности образов.

Полное отсутствие или частичное нарушение зрения резко ограничивает полноту, точность и дифференцированность чувственного отражения действи­тельности, что негативно влияет на процесс интеллектуального развития. Сле­пым приходится, преодолевая фрагментарность и схематизм осязательных об­разов, осуществлять дополнительную работу, с помощью мышления возмещая в значительной мере недостатки чувственного опыта. Однако этот путь нередко приводит к так называемой фиктивной компенсации. Указывая на это, Л. С. Выготский подчеркивал, что «нигде вербализм, голая словесность, не пустила та­ких глубоких корней, как в тифлопедагогике.

Слепой все получает в разжеван­ном виде, ему обо всем рассказывают… Слова особенно не точны для слепого, поскольку опыт его складывается иным образом… Получая в готовом виде вся­кое знание, он сам разучивается понимать его».

От уровня развития мышления – высшей формы отражения предметов и явлений окружающего мира – в значительной степени зависит социальная адаптация человека. А. Г. Литвак, анализируя взгляды ученых начала XX в. на мышление сле­пых, представленные в монографии К. Бюрклена «Психология слепых», выде­ляет две диаметрально противоположные точки зрения.

Одна из них, возникшая в западноевропейской тифлопсихологии в период ее становления, берет свое начало от Вюрцбургской школы и заключается в том, что потеря зрения способствует более раннему и быстрому развитию у слепых логического мышления.
Этой точки зрения придерживались К. Бюрклен, С. Ф. Струве, Б. И. Кова­ ленко, А. Р. Крогиус, А. М. Щербина и др. Они, расчленяя единство чувственно­го и логического, противопоставляли образное и понятийное и исходя из этого утверждали, что чувственные данные не только не способствуют, но, наоборот, препятствуют развитию мышления.

Так, В. Мольденгауэр писал, что психиче­ская деятельность слепого, не подвергаясь влиянию внешних моментов, «направляется на сущность предмета». Это «способствует точному и зрелому размышлению слепого, а результаты этого размышления оказываются большей частью настолько правильными, что они нередко поражают зрячих» и «слепые кажутся более глубокомысленными натурами в глазах более быстро­действующих и менее интенсивно размышляющих зрячих».

Отсюда следует, что чем меньше ощущений попадает в «фиксационную точку сознания», как отмечал А. Крогиус, тем интенсивнее работает мысль, тем глубже сосредоточение слепых на своем внутреннем мире. Это открывает ши­рокие возможности для научного и художественного творчества, особенно в об­ласти математики, в музыке и литературе.

Концепция о возможности развития абстрактного мышления до очень вы­сокого уровня и глубокого его проникновения в суть вещей и явлений в услови­ях резкого ограничения чувственного опыта получила широкое распростране­ние в тифлопсихологии. Подобные утверждения умозрительны по своей сути и не подтверждаются практикой или экспериментальными исследованиями. Если и отмечались такие случаи среди слепых, то они доказывали лишь существование этой возможно­сти.

Наивными и не выдерживающими критики, как отмечает А. Г. Литвак, яв­ляются попытки утверждать мысль о независимости мышления от чувственного познания, а также об отрицательном влиянии чувственного познания на фор­мирование и развитие мышления. Такие суждения подкреплялись свидетель­ствами А. Фразаила, Д. Лаэрция, Л. Сенеки и других авторов об ослепивших себя философах Древнего мира, которые, не желая отвлекаться на внешние воздействия, лишали себя зрения, чтобы погрузиться в свой внутренний мир.

Противоположная концепция, которой придерживались тифлопсихологи конца XIX – начала XX в., состоит в том, что слепота тормозит и ограничивает развитие мышления. Эта точка зрения является вариантом ассоциативной тео­рии, широко распространенной в психологической науке того времени.

Тифло­ психологи этого направления, основываясь на положениях сенсуализма, пыта­лись процесс мышления свести к ассоциативным процессам, а содержание мышления – к ощущениям и восприятиям. Так, К. Бюрклен в своей монографии приводит высказывания Краге, который, сводя логическое к чувственному и ха­рактеризуя процесс мышления как процесс репродуцированных представле­ний, писал: «Посколько слепой ребенок беден представлениями, постольку и его мышление должно по необходимости ограничиваться минимумом…

В той мере, в какой размышлением достигается репродукция существующих пред­ставлений, слепота не создает никаких препятствий; но поскольку эта репро­дукция совершается посредством ассоциации идей, путем связывания пред­ставлений, вызываемых путем сходства или контраста, постольку слепота и здесь является помехой».

К. Бюрклен обращает внимание на высказывание Д. Лузарди, который отмечал, что при отсутствии зрения делается невозможным не только зрительное ощущение, но и его отсутствие оказывает влияние и на разум, мыслительная сила которого вследствие этого изменяется и деградирует.

Анализируя концепцию второго направления, следует отметить, с одной стороны, справедливость высказываний его представителей относительно от­рицательного влияния недостатков чувственного познания на формирование и развитие мыслительной деятельности.

С другой стороны, отождествление со­ держания мышления только с представлениями, уподобление мыслительных процессов ассоциациям различной сложности привело авторов к утверждению фатальной неизбежности ограниченности умственного развития слепых и отрицанию возможности компенсации зрительного дефекта.

Обе эти концепции развития мышления слепых, несмотря на их противопо­ложность, объединяет одно – непонимание действительного соотношения чув­ственного и логического, их взаимосвязи.

Отечественная тифлопсихология основывается на положении о том, что мыслительная деятельность находится в неразрывной связи с чувственным по­знанием. С одной стороны, как отмечал С. Л. Рубинштейн, – мышление исходит из чувственного созерцания и включает в себя наглядные элементы, с другой стороны – само наглядно-образное содержание включает в себя определенный смысл (1989, с. 385).

Кроме того, в отечественной тифлопсихологии подчерки­вается существенная роль мышления как одного из важнейших факторов пси­хологической компенсации зрительного дефекта. Конечно, полная или частич­ная потеря зрения сужает сенсорную сферу, затрудняет и обедняет чувствен­ное познание, что оказывает негативное влияние на формирование и развитие мышления детей с нарушенным зрением. Но это влияние не является необра­тимым.

Замедление развития мышления, причиной которого являются недо­статки в сфере чувственного познания, конкретных знаний, в значительной сте­пени может быть преодолено в процессе обучения и специально организован­ной психолого-педагогической коррекцией и компенсацией. Основное внимание при этом должно быть направлено на развитие восприятия, уточнение пред­ставлений, являющихся базой формирования полноценных понятий, способствующих развитию мыслительной деятельности данной категории детей.

Мыслительная деятельность слепых и слабовидящих детей, как показали исследования отечественных психологов (М. И. Земцова, А. И. Зотов, Т. П. Го­ловина, Ю. А. Кулагин, А. Г. Литвак, В. А. Ленина, А. Ф. Самойлов, Л. И. Солн­цева, Е. М. Украинская, В. А. Феоктистова и др.), развивается по тем же законо­мерностям, что и мышление нормально видящих. Хотя определенные специ­фические особенности этого процесса, вызванные ограничением чувственного опыта, замедляют интеллектуальное развитие и изменяют в немалой степени содержание мышления, его сущности они изменить не могут.

Формирование видов мышления при дефектах зрения проходит те же эта­пы, что и в норме; логическое (теоретическое) мышление может развиваться на основе сформированного полноценного наглядно-действенного и наглядно-об­разного мышления.

Выделенные виды мышления определяются в основном характером и способом решения задач и меньше – его содержанием, поэтому при зритель­ном дефекте все они сохраняются. В наглядно-действенном мышлении контроль за действием может происходить при помощи зрительного или двига­тельного анализатора. В наглядно-образном мышлении оперирование может быть как зрительными, так и осязательными образами.