Конфликты путинской России

В. Путину остались многие нерешенные задачи формационного строительства:

•  определение национальной идеи и соответствующей идеологии;
• укрепление демократического государства и повышение его эффективности в интересах народа;
• обуздание и поддержка олигархического капитализма в интересах народа, подъем эффективности экономики и создания массового среднего класса;
• улучшение жизни людей (создание рабочих мест, повышение зарплаты, борьба с преступностью, улучшение медицинского обслуживания, бесплатное образование и т.п.).

Таким образом, главным оказался социальный конфликт между остатками прежней пролетарско-деспотической формации и началами новой буржуазно-экономической формации.

Все это поставило перед новым президентом и его командой проблему формационного самоопределения России, отношения к конфликту двух формационньгх структур в российском обществе, мешающих друг другу.

Проблема стоит так:

•  продолжить движение в направлении буржуазно-социалистической (смешанной) формации, которая типична для передовых стран мира,
• скатиться (сознательно или стихийно) на путь возрождения политической (деспотической) формации на новой идеологической, политической, экономической основе.

Очевидно, что движение по первому пути требует интеллекта, науки, искусства, терпения и длительности. Это эволюционный, а не революционный процесс.

Видение В. Путиным будущего России (русская национальная идея) является важнейшим условием развития страны в силу той власти, которой наделен президент.

Только по отношению к идеалу будущего формационного (и цивилизационного) состояния страны можно оценивать все идеологические, политические, экономические, международные действия президента, правительства, Федерального Собрания и т.п. В.И. Вернадский писал, что

…несомненно, мы хотим и говорим о разумной, рассуждающей деятельности человека. Несомненно, такая рассуждающая деятельность возможна лишь тогда, когда есть средства разумом вывести правильные действия человека. А это возможно лишь при условии существования в среде, где он живет, – понимания идеала, постоянного сравнения этого идеала с окружающими мероприятиями.

Какой же, пусть достаточно абстрактный, идеал формационного будущего и связанных с ним социальных конфликтов, предлагает нам В. Путин? Этот идеал сформулирован достаточно четко им в его статье «Россия на рубеже тысячелетий».

Он включает патриотизм, державность, государственничество, социальную солидарность. «Россия была и будет оставаться великой страной, – пишет В. Путин. – Это обусловлено неотъемлемыми характеристиками ее геополитического, экономического, культурного существования».

Таким образом, президент видит Россию не умной, процветающей и богатой, а великой, т.е. прежде всего сильной в военно-экономическом отношении, как это всегда имеется в виду при определении величия России.

Хотя президент включает в величие России «обеспечение высокого уровня благосостояния народа», но оно тонет в других «державных» характеристиках.

В своих выступлениях В. Путин чаще всего говорит о необходимости возрождения России как сильного государства.

История убедительно свидетельствует, – пишет он, – что все диктатуры, авторитарные системы правления преходящи. Непреходящими оказываются только демократические системы. При всех их недостатках ничего лучшего человечество не придумало. Сильная государственная власть в России – это демократическое, правовое, дееспособное федеративное государство.

Это заявление можно только приветствовать: дело теперь за средствами реализации этого положения. Хорошо известно из недавнего советского опыта, что средства деформируют поставленные цели и часто сами превращаются в самоцели.

Предполагается, что на создание демократического сильного государства направлена создающаяся вертикаль президентской власти, создание семи федеральных округов с полномочными представителями президента в них.

Но одновременно эта вертикаль власти, как полагают многие аналитики, может привести в совокупности других реформ, и к воссозданию административно-командной системы.

При создании вертикали президентской власти большое сомнение вызывает вопрос – сможет ли вообще усложненная дополнительными бюрократическими институтами государственная власть в стране лучше, эффективнее, экономнее, справедливее обслуживать интересы общества и народа, а не только свои (государства).

Как показывают социологические опросы, общественное мнение в этом отношении вполне определенно связывает деятельность региональной власти с удовлетворением запросов своего населения (49%), с экономическим и социальным развитием региона (34%), с исполнением указаний президента и правительства РФ (только 12%).

В. Путин пытается отмежеваться в своем понимании «сильной России» от «полицейской России» – опасность такого стихийного развития событий, учитывая российское многовековое деспотическое прошлое, сохраняется.

И опасение вызывает, что кадровым ресурсом для верхних и других этажей власти стали ФСБ и армия, а также то, что большое влияние на принятие государственных решений оказывают амбиции силовых структур, участвующих в Чеченской войне.

Хорошо известно, что мировоззрение, ментальность, опыт «силовиков» мало годятся для решения экономических проблем. Как бы нам в борьбе против олигархической России не попасть в капкан деспотической России?

Если добавить к «сильному государству» либерально-капиталистическую программу Г. Грефа, то можно предположить, что В. Путин стремится к созданию очередной разновидности смешанной формации в России, которая уже была в свое время в фашистской Италии, франкистской Испании, пиночетовской Чили и т.п., т.е. к советской системе без коммунистической идеологии и руководящей роли КПСС. Это, некоторый шаг вперед в экономическом развитии, но шаг назад в социальном развитии по сравнению с советской формацией.

В либерально-капиталистической формации государство выступает слугой естественных прав человека и либеральной экономики.

Можно также предположить, что таким образом В. Путин делает шаг в направлении государственного (державного) капитализма, в котором будут: державная идеология; сильное государство, выступающее базисом общества; рыночная экономика, находящаяся под контролем государства, в которой будут сильные государственные монополии, а олигархии будут контролироваться и направляться сильным государством; социальное равенство в относительной бедности, как при советизме.

Это, очевидно, шаг вперед по сравнению с советским строем, олигархическим капитализмом, но до буржуазного социализма еще далеко. А можно ли перейти к нему сразу, минуя государственный капитализм ?

Общественное мнение в последние годы неизменно ставит на первое место в перечне идей, вокруг которых можно консолидировать страну, порядок, стабильность, улучшение качества жизни простых россиян.

Население устало от неожиданных поворотов, характерных для правления Ельцина. Но Путин породил целую серию социальных конфликтов, приступив к реализации своего формационного идеала. Ожидать порядка, стабилизации, улучшения качества жизни, по-видимому, не придется.

Развитие России – стихийный результат взаимодействия субъективных и объективных факторов, результат разрешения многочисленных социальных конфликтов, а итог – одному богу известен.

Новый президент начал серию острых, политических конфликтов, напоминающих социальную революцию сразу на нескольких Фронтах:

•  с чеченскими сепаратистами и террористами;
• с региональными элитами (создание семи федеральных округов, возможность отстранения губернаторов от должности президентом, лишение их членства в верхней палате Федерального Собрания);
• со СМИ (нападки на «Медиа-Мост»);
• с олигархами («Норильский никель» – Потанин, Газпром – Вяхирев, «Автоваз» и др.);
• с КПРФ;
•  с Советом Федерации (который фактически ликвидируется в прежней роли);
• возможно, и с Госдумой, о реформе коброй поговаривают давно.

Одновременно по инициативе правительства (2000 г.) готовится серия экономических конфликтов, связанных с повышением акцизов на бензин и водку, с ужесточением трудового законодательства, с увеличением пенсионного возраста, с ростом цен на коммунальные услуга (газ, электроэнергию и т.п.), ростом цен на товары первой необходимости (хлеб и т.п.), сокращением общего объема социальных расходов, налогообложением военнослужащих и т.п.

Рост пенсий и средней зарплаты не компенсирует падение реального уровня жизни. Очевидно, что это усилит конфликтную ситуацию между народом и государственной властью, вызовет нарастание социальной напряженности.

Потребуются мероприятия по отвлечению населения от экономических трудностей. Некоторые ученые полагают, что политические конфликты, начатые В. Путиным, и представляют собой способ отвлечения населения от экономических трудностей, но с этим трудно согласиться.

Поездки В. Путина в КНР и Северную Корею, встречи и оценки этих встреч свидетельствуют о возобновлении прежних контактов с социалистическими странами, которыми считают себя и КНР, и КНДР.

Именно в этих странах существуют по-прежнему «сильные государства». Но если в КНР «сильное государство» совмещено с либерализацией экономики, то в КНДР этого нет, и поэтому такое разительное отличие в уровне и качестве жизни людей. Правда, следует отметить, что и в КНР качество жизни значительно ниже российского.

Таким образом, новый президент России реализует целую институциональную программу по ликвидации многочисленных центров власти, по пересмотру «правил игры» между политическими и экономическими центрами власти, по изменению баланса сил между федеральным центром и остальными центрами власти. Наличие таких центров власти – важнейший признак демократического общества – политического, экономического, идеологического рынка. Ликвидация их вместе с устранением «демократического хаоса» может привести к воссозданию административно-командной (авторитарной) системы власти.

Все это свидетельствует о строительстве в России авторитарной демократии, которую также называют управляемой, патронируемой, манипулируемой. Если Путин – типичный патриот-государственник, то для него естественные права личности и экономика выступают лишь средствами создания «сильного государства».

Патриоты-государственники (государственные националисты), не отрицая ценности прав человека (и свободы личности), рыночной экономики и т.п., считают, что все это должно быть подчинено благу «сильного государства».

Какой исторический смысл в строительстве такой авторитарной власти в России на рубеже тысячелетий? Улучшит ли она жизнь простым россиянам? Поможет ли осуществить рывок России в постиндустриальную формацию и цивилизацию?

Если мы строим демократическое правовое государство, то укреплять вертикаль власти нужно, не освобождая ее от сдержек и противовесов (Совет Федерации, Госдума, субъекты Федерации, судебная система, местное самоуправление, крупный капитал и т.п.), а наоборот, усиливая их: сильный Совет Федерации, сильная Госдума, сильная судебная система и т.п.

Возможность создания и реализация программы В. Путина обеспечены прежде всего:

• высокой концентрацией власти в руках президента,
• массовой поддержкой его избрания,
• относительно благополучной экономической ситуацией,
• поражением на выборах губернаторского блока «Отечество – вся Россия».

Анализируя массовую поддержку Путина, нужно учитывать, прежде всего, ностальгию бывших советских людей по имперскому (державному) прошлому, когда Советская Россия была, с одной стороны, замкнутой в себе, вооруженной до зубов, уважаемой всеми странами; а с другой стороны – бедной, недемократичной страной с социальным равенством.

Эти люди, по-видимому, сомневаются в способности постсоветской России стать одновременно и сильной, и богатой, как США. Они прекрасно понимают, что Россия может выбрать путь или богатства и неравенства или силы и равенства.

Но одновременно эти новые бедняки понимают, что обеспеченными они уже не станут – нет ни способностей, ни воли, ни времени. Поэтому они голосуют за сильную Россию, и Путин это понимает и это он способен осуществить для этой части народа.

Буржуазная часть народа предпочитает богатую Россию России сильной. Отсюда трагический раскол страны на новых белых и новых красных и приближающийся социальный конфликт между ними. Конфликтна и судьба российской интеллигенции.

Она, за исключением «народной интеллигенции» (вышедшей из пролетарского простонародья), представляет по сути европейски образованный слой среди неевропейского народа и еще неевропейской по сути страны. О такой ситуации так писал Г. Померанц:

Группа интеллигенции, пришедшая к власти, может некоторое время сохранять интеллигентность, во-первых, под влиянием традиций (если они успели сложиться), во-вторых, под влиянием ядра интеллигенции, оставшейся вне государственного аппарата.

Но в конце концов она оказывается перед дилеммой: либо выпустить руль из рук, отойти от политической деятельности, либо стать такой, которой власть требует, то есть превратиться в группу функционеров. Этот процесс может быть острым и плавным, быстрым или медленным, но избежать его, по-видимому, нельзя.

Этот процесс идет в нынешней России полным ходом, отделяя российскую интеллигенцию от правящей партии.

Действия В. Путина наталкиваются на сопротивление, которое начинает организовываться и расти, вести к развертыванию социального конфликта.

Главными ограничителями в достижении поставленных целей выступают:

• демографический кризис, низкий уровень жизни населения, который сейчас уже снижать будет трудно (если не учитывать остатки среднего класса и олигархов);
• чеченское сопротивление, конца которому не видно и которое имеет возможность к разрастанию на Кавказе;
• страх региональных элит за свой статус и ресурсы;
• общественное мнение активной части общества, понимающей негативные последствия в недалеком будущем построения сильной России вместо демократической;
• Запад, который внимательно наблюдает за новой правящей элитой во главе с В. Путиным.

Рассмотрим некоторые из этих ограничителей.

1. Демографический кризис в России, по мнению экспертов, является беспрецедентным в мирное время. Неуклонное сокращение населения началось в России с 1992 г., когда оно составляло 148, 7 млн. человек, а в 2000 г. – 145,5 млн. человек, т.е. сократилось на 2%.

И это при условии интенсивной миграции с сопредельных стран. За минувший год оно сократилось на 768,4 тыс. человек, или на 0,5%. В России один из самых высоких в мире показателей смертности. Смертность населения превысила рождаемость на 1,8.

Улучшение демографической ситуации требует коренного улучшения социально-экономической обстановки в стране, повышения уровня и качества жизни.

Это предполагает повышение эффективности общественного производства, создание рабочих мест, повышение заработной платы, пенсий, пособий, сокращение расходов на войну в Чечне, оборону, ВПК и т.п.

Ориентация на сильное государство отвечает решению демографического кризиса? Там, где сильное государство, там народ нищ. Это уже показал опыт СССР, фашистской Германии, КНДР и других стран. По данным 1998 г., Россия занимает 16-е место в мире по ВВП и 110-е по ВВП на душу населения.

Если не будут предприняты быстрые и адекватные меры в сфере экономики, то дальнейшее падение жизненного уровня со всеми вытекающими последствиями неизбежно.

2. Чеченский конфликт наиболее опасен в идеологическом, политическом, экономическом и международном отношении.

Победоносное завершение этого конфликта позволило бы укрепить державную идеологию, сплотиться политически, направить освободившиеся средства на нужды населения, усилить положение страны на мировой арене.

Но военная операция далека от завершения. Как свидетельствует мировой опыт, партизанские войны не выигрывают даже в результате колоссальных экономических затрат.

Затраты на эту войну ради державных целей отвлекают скудные средства страны от более важных задач образования, науки, медицины, экономики, т.е. качества жизни населения.

«Чеченский синдром» отзовется на десятках тысяч психологически покалеченных молодых людей. Таким образом, стремление к сильной державе вступает в противоречие с коренными интересами народа.

3. Особенно тревожно воспринимает интеллигентская часть населения России, которая в постиндустриальном обществе является ведущей формационной общностью, нападки на «Медиа-Мост», против радио «Свобода» (дело журналиста Бабицкого).

Очевидно, что любое сильное государство хочет иметь лояльные по отношение к нему СМИ. Но подчиненное положение СМИ может дать сильному государству только временную поддержку: нигде сила государства, в конечном счете, не измеряется степенью задавленности СМИ, являющейся четвертой властью в демократическом государстве.

Опыт СССР, фашистской Германии, маоистского Китая, нынешней Белоруссии и других стран показал, что лишенное самовыражения в лице своей интеллигенции общество либо впадает в апатию, либо Уходит во внутреннюю эмиграцию и оппозицию.

Поэтому подавление СМИ не подходит для постиндустриального возрождения страны. Конечно, подавляющая часть российского простонародья, Не понимающая значение свободных СМИ для российской интеллигенции и демократической России, может поддержать президента в его стремлении обуздать СМИ.

4. Создание рыночной, динамично развивающейся экономики, Требует опоры на крупный российский и мировой капитал олигархов. Давно установлено, что динамично и эффективно развивается только частный и акционерный, а не государственный капитал.

Да, олигархи появились в результате воровской, с точки зрения народа приватизации государственной собственности СССР. Да, олигархи не создали взаимовыгодных отношений между собой и обществом характерных для западных социал-демократических формаций.

Скупив советскую промышленность, они не инвестируют в нее средств и не модернизируют ее. Сорос, а не отечественные олигархи финансируют научные и образовательные программы России.

Поэтому с точки зрения народа, которую разделяет, по-видимому, и президент, нужно обуздать жадность олигархов. Но нельзя с водой выплеснуть и ребенка: ведь олигархии – это мощные экономические организмы в структуре экономики страны.

Пока нынешнее руководство страны в полном соответствии с исторической традицией решило поставить олигархии под контроль государства, возможно, чтобы изъять у них средства для создания сильного государств.

Очевидно, олигархии будут сопротивляться натиску государства организацией кампании критики власти в СМИ, бегством капиталов и олигархов за границу, экономическими и политическими действиями против нынешней кремлевской власти.

Следовательно, возможны другие социальные конфликты между Российским государством и российской буржуазией.

Учитывая перспективу, нужно иметь в виду, что государственный капитализм не выведет экономику из положения исходной сферы политической формации: ведущим хозяйствующим классом останется чиновник, а ростки предпринимательского класса, рыночной экономики и экономической формации будут окончательно вытеснены на периферию общества.

Таким образом, концентрация власти в стране таит в себе опасность укрепления деспотической формации и ограничения свободы как принципа функционирования общества.

А России нужно преодолеть ограниченность этой формации, дополнив ее рыночной экономикой, развитием частного и кооперативного секторов, отделением государства от бизнеса, ограничением участия чиновников в экономике посредством развития экономической демократии, поддержкой мелкого и частного бизнеса (предпринимательства).

Другими словами, нам нужна институционализация свободы граждан, а не силы исполнительной власти.

5. Авторитаризация власти, сопровождающаяся ликвидацией или ограничением других центров власти (СМИ, олигархи,

региональные элиты, Совет Федерации, Госдума и т.п.) действительно может преодолеть демократический хаос в стране, возникший в результате авторитарно-попустительского правления Ельцина, стихийного процесса разрушения советского общества и создания буржуазного.

Но, с другой стороны, она станет препятствием социал-демократических свобод и реформ в стране В силу спонтанности событий развитие страны может пойти в направлении государственного капитализма, а от него в сторону неосоциализма.

И здесь возникает вопрос, что для В. Путина важнее – либерализация экономики (освобождение ее от чрезмерной опеки государства) или сильное государство.

Есть опасность, что либерально-капиталистические реформы могут оказаться только инструментом обнищания населения и создания сильного государства, а не эффективной экономики, среднего класса, улучшения качества жизни россиян.

Об этом свидетельствует отношение к Гражданскому кодексу, являющемуся основой жизнедеятельности всех ныне экономически и социально процветающих стран (с высоким качеством жизни людей).

Не случайно видные юристы и политики России С. Алексеев и П. Крашенинников обращают внимание на то, что Гражданский кодекс РФ не является основой принимаемых ныне решений правительства:

Причины такого положения дел надо видеть не только в недостатках принятого ныне курса, который во многом построен на представлениях о всемогуществе власти и государства.

Налицо тенденция усиления роли бюрократического чиновничества, административных и фискальных методов управления.

В этой связи можно предположить, что если либерально-капиталистические реформы не дадут необходимого успеха в силу несвободы деятельности экономических законов капитализма, не исключено, что власть чиновников пойдет по пути дальнейшего усиления государственного регулировании как в КНР и КНДР.

Тогда ось Пекин – Пхеньян – Москва – Минск может состояться на солидной идеологической, политической и экономической основе политической формации.

Известные российские политики предостерегают: Предлагаемые сегодня политические и экономические реформы ведут к такой административной и финансово-экономической централизации, которая может повлечь за собой рост неэффективности распоряжения ресурсами, коррупции в федеральных органах управления, снижения мотивации регионов и местного самоуправления к творческой работе.

Реформы, которые планирует правительство, могут просто захлебнуться в море равнодушия оттесняемых на периферию государственной жизни региональных и местных политических элит.

Иллюзия, что удастся эффективно провести радикальные реформы, сосредоточив полноту власти и ресурсов в руках центрального правительства, неоднократно опрокидывалась нашей историей.