Философия культуры или постмодернистская культурология

Интерпретация предмета теоретической культурологии оборачивается обсуждением различных точек зрения на перспективы исследований культуры. В энциклопедии мы стремились показать спектр возможных путей дальнейшего развития теоретической культурологии. Обнаружились в первую очередь несколько основных водоразделов между направлениями культурологической мысли.

Наиболее значительное размежевание проходит по линии, которую с долей условности можно обозначить следующим образом: с одной стороны, исследования, в которых развивается классическая философия культуры, а с другой — работы, ориентированные на постмодернистскую культурологию.

Первые тяготеют к таким понятиям, как рефлексия, свобода, ответственность, субъект, личность, автор, произведение, онтология культуры, рациональность, универсальные ценности, идеал, истина, т. е. — к составляющим классической идеи культуры.

Для вторых более характерны понятия концепта, повседневности, публичности, повествования, коммуникативных структур, языковых игр, деконструкции, метафоры, власти, телесности, желания, симулякра, хаоса, виртуальной реальности, свойственные постмодернистскому дискурсу. Смысл данного разделения не сводится к формальным различиям.

Его существо проявляется в характерной детали: для философии культуры в той или иной мере свойствен своего рода европоцентризм, полагающий, что оправданна лишь та культура, ценностью которой является человек.

Тем самым философия культуры, удерживая просвещенческую идею человека как высшей ценности, избегает акцентирования понятия прогресса как просветления естественного разума, когда научному знанию отводится роль единственного адекватного знания, и отодвигает на периферию идеологическую доминанту проекта модерна.

Таким образом, в философии, ориентированной на классическую идею культуры, речь идет прежде всего о недопустимости отказа от поиска универсальности человека, от установки на реальность истины и, в известной мере, — от идеи прогресса. Однако сохраняется, пусть и в смягченной форме, оборотная сторона этой установки — любая культура значима лишь в меру ее приобщения к европейской культуре.

Вместе с тем в статьях данного направления признается факт множественности сознаний и культур и даются попытки ответа на вызов нашей эпохи, которым становится осознание этого факта.

Переходной, граничной между классикой и постмодернизмом стала тема релятивизма, по-разному сформулированная в естественных науках (например в физике) и в гуманитарных — напр., исторического круга, где прорыв был задан школой «Анналов», в первую очередь их представлениями о ментальности. Э. Дюркгейм обозначал этот феномен как коллективные представления, а Э. Ротхакэр называл догматизацией.

Существенное методологическое значение имеет для нас мысль М.Б. Туровского, по мнению которого особенность нынешней теоретической ситуации состоит в том, что современное состояние умов, несправедливо обозначаемое как релятивизм, имеет своим действительным содержанием осознание «догматизации» в качестве источника определенности человеческой мысли.

Интересно
Современность отдала себе отчет, что единственным доступным способом сообщить нашим мыслям определенность является их своеобразная «догматизация», которая осуществляется в форме так называемой ментальности. Именно в этом смысл кантовского понятия априори. Эта особенность человеческой ментальности выводит нас на человеческую социальность.

Получается парадокс: человек потому социален, что у него нет другого способа придать своему действию и знанию определенность. Он не может взять на себя индивидуально, как говорил Бердяев, грех определения.

Поэтому определенность для человека оказывается безличной или надличностной, в этом смысле априорной. Хотя непосредственно у Канта такой интерпретации априорности найти нельзя, но из его философии выросло понимание исторической природы этой априорности.

Если определенность, реальность мысли обретается через догматизацию, то получается, что нет такой сумасшедшей мысли, которая рано или поздно не могла бы обратиться в реальность. Последнее утверждение можно рассматривать как своего рода сухой остаток идеи человеческого прогресса.

Постмодернистская культурология занимается не произвольным конструированием, а стремится дать ответ на вызов современности. Как отмечает В. Вельш, «…наша реальность и жизненный мир стали «постмодерными».

В эпоху воздушного сообщения и телекоммуникаций разнородное настолько сблизилось, что везде сталкивается друг с другом; одновременность разновременного стала новым естеством. Общая ситуация симультантности и взаимопроникновения различных концепций и точек зрения более чем реальна.

Эти проблемы и пытается решить постмодернизм. Не он выдумал эту ситуацию, он лишь только ее осмысливает». Причем постмодернизм является сугубо нашим изобретением, ведь это европейская реакция на кризис именно европейского проекта культуры.

Здесь можно отметить одну из самых очевидных теоретических причин появления постмодернизма. Она связана с исчерпанностью классического дискурса, который постулировал существование тотального изначального абсолютного Смысла, через причастность к которому всякое отдельное событие только и могло получить смысл.

В итоге происходит освобождение событийности и телесности, становящихся самодостаточными. Отсюда разногласие ради разногласия, когда любое общепризнанное мнение или концепция воспринимаются как угроза, подстерегающая современного человека: как очередной метарассказ или метаистория, претендующая на то, чтобы заранее вписать любое действие или мысль человека в заданный ему извне тотальный контекст, изменить который он не в силах.

Причем этому настроению сопутствует убеждение, что мир повседневности является единственной и базовой реальностью, а не являет собой мир идей или абсолютного понятия и т. д. Если тактически постмодернизм в чем-то и не прав, то его стратегическому направлению возразить трудно — искать причины кризиса надо в самой европейской культуре.

Для нас важно, что постмодернизм органично включил в себя следующий тезис философии культуры. Когда для современной философии, и в первую очередь для экзистенциализма, бытием стало время личностного существования человека, проблема множественности приобрела вид тайны другого.

Это не просто переформулировка классической философской проблемы единства и многообразия, но совершенно новое понимание бытия — переворот, сопоставимый лишь с теми, которые осуществили Сократ и Декарт.

Ведь подобное понимание бытия означает, что всеобщее выступило избыточностью, неопределенностью, а такой ход немыслим для всей предшествующей европейской культурной истории.

B.C. Малахов пишет: «Постмодернизм возникает как осознание исчерпанности онтологии, в рамках которой реальность могла подвергаться насильственному преображению, переводу из «неразумного» состояния в «разумное».

Таким образом, можно сказать, что постмодернизм, в существенной своей части, является ответом на кризис «проекта универсального сознания».

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)