Энциклопедия теоретической культурологи как исследовательский проект

Нашему времени свойственна чрезвычайная дифференциация и усложненность специальных научных дисциплин, и, видимо, ответом на эту дифференциацию является поток словарей и энциклопедий, призванных наводить мосты между широкой публикой и специалистами, учащимися и учеными, между специалистами разных областей. Не избежала этой судьбы и культурология, едва возникнув в качестве учебной дисциплины и особой отрасли знания.

Хотя в последнее время появилось много словарей и энциклопедий по культурологии, тем не менее продолжает ощущаться нужда в хорошей классической энциклопедии, осуществляющей ретроспективный обзор уже сложившихся терминов, понятий, проблем, идей, проектов культурологии.

В зависимости от позиции, выбранной авторским коллективом, собравшимся писать энциклопедию, будет разным и результат, что составляет неизбежные издержки любого проекта.

Однако при работе над томом по теоретической культурологии эта проблема еще более заостряется. Дело в том, что относительно теоретической культурологии тоже существуют различные установки, но доминируют, по-видимому, две: либо она невозможна как самостоятельная дисциплина, либо может появиться лишь в будущем, а сейчас находится на этапе становления.

Потому на сегодняшний день создать энциклопедию теоретической культурологии в классическом виде (как ретроспективный обзор сложившейся системы знаний) не получится.

Другую причину неклассической формы тома энциклопедии по теоретической культурологии поможет объяснить опыт великой Энциклопедии Дидро и Д. Аламбера. Энциклопедия просветителей объединила и систематизировала новое, немыслимое для Средневековья знание о том, как надо преобразовать природу, что в известной мере заложило основы (вплоть до технологического фундамента) индустриальной цивилизации.

Но ее идейные предпосылки уже в XVII в. были сформулированы Ф. Бэконом, Т. Гоббсом, Р. Декартом, развитый ими комплекс идей в наше время получил название проекта модерна.

Ключевыми моментами этого проекта являются намерение покорить природу и усовершенствовать человеческий дух на основе разума, в соответствии с идеалами равенства, свободы и братства, в целях воспитания морального человека, свобода которого осознается им самим как условие свободного развития другого.

Энциклопедия просветителей, задавшая классическую форму энциклопедии как таковой, явилась выражением оформившегося типа знания, получившего название классической науки. Но затем ценности морали были поставлены под подозрение, что выразила философия жизни, а мировые войны заставили усомниться в идее усовершенствования человеческого духа на основе разума.

Прежняя классическая форма энциклопедии как толкового словаря сложившихся в науке понятий осталась рудиментом эпохи модерна, полезным и допустимым для дисциплин, сложившихся еще в лоне классической парадигмы рациональности. Эта форма отразила представление о науке как прогрессивном кумулятивном процессе познания (каждое следующее поколение ученых опирается на достижения предшественников, по образному выражению, — это «карлик на плечах гиганта»), причем как о процессе, направленном на все более полное и точное воспроизведение картины природы.

Научное знание мыслилось просветителями как единый корпус, организованный в целое лежащей в его фундаменте физической теорией — систематическим учением о природе и ее законах, в идеале выраженных математически. Именно представление о целостности и принципиальном единстве знания нового типа легло в основание убежденности, что оно может быть изложено энциклопедически.

Более того, такая форма, по мысли просветителей, должна была способствовать раскрытию этого единства и целостности, выявлению универсальной естественной связи внешне разрозненных сведений не только из различных областей науки, но также искусств и ремесел. В этом смысле Энциклопедия просветителей представляла собой не только ретроспекцию имеющегося знания, но и, как сейчас бы сказали, исследовательский проект.

Алфавитный принцип выступил, как это уже не раз бывало, формой представления начал целого. Некогда в сакральных текстах он отражал целостность мироустройства (алфавитные тексты) или целое акта божественного творения (как, например, в каббалистическом трактате — Сефер Йецира, где буквы священного языка трактовались как творческие начала мира).

В Энциклопедии, ориентированной на представление системы знаний о природе, алфавитный принцип, может быть и невольно, тоже отразил начала целостности нового знания. Само использование алфавитного принципа в энциклопедии в то время не было императивом традиции или ее канонов.

Скорее наоборот: Кант оговаривался, что не может использовать энциклопедический способ построения материала, потому что для такого построения требуется его целостное систематическое изложение; этот же подход к Энциклопедии, как к систематическому изложению целого положен в основу «Энциклопедии философских наук» Гегеля. Тот же, по сути, замысел можно усмотреть и в Энциклопедии Дидро и Д’Аламбера, несмотря на ее алфавитное построение.

В данном издании в томе по теоретической культурологии оказалось невозможным последовательно воплотить ни форму энциклопедии как способа представления целостности знания (по алфавитному ли принципу, или на основе систематического изложения), ни форму справочника по сложившейся отрасли науки, поскольку таковая, как уже сказано, в лучшем случае находится в стадии становления. Тем не менее мы решились принять участие в работе над энциклопедическим изданием, и тому имеется ряд оснований.

По нашему мнению, возникновение культурологии было связано с осознанием кризиса классической рациональности. Классический период философии, выдвинув проблему рационального обоснования начал бытия (т. е. того, что, будучи само основанием всего, предшествует всякому обоснованию), видел свою задачу в создании фундамента для универсального сознания, стремясь отождествить всеобщность обосновывающей мысли с общезначимостью ее результатов.

Всякое явление для человека несет смысл, поскольку воспринимается им через призму культуры и воплощает человеческое отношение к миру в обобщенной форме. Смысл, даже если он уникален (присущ уникальному предмету или событию), адресован пониманию каждого человека. И в этом отношении он имеет форму общего, является универсальным.

Проект универсального сознания, реализованный в классической философии, тематизировал универсальность смысла. Однако в универсальности смысла можно вычленить два тесно связанных, но не тождественных аспекта — всеобщность и общезначимость.

Оно неизбежно интерпретируется различными людьми по-разному, и потому реальная общность значения всегда требует некоторой его формализации и подтверждающей ее социальной конвенции, которая предполагает социальные санкции, поддерживающие его общность.

В зависимости от того, что полагалось в основу единства всеобщности и общезначимости — очевидность ли мира, обжитого людьми в образах мифа, единство ли веры в Творца, сотворившего человека по своему образу и подобию, или единство разумной природы человека, устроенной для познания законов природы как физического универсума, — можно выделить космоцентрический вариант (Античность), теоцентрический (Средневековье) и натуроцентрический (Возрождение и Новое время).

Современная философия существует под знаком постмодерна и берет начало от осознания кризиса проекта универсального сознания как единства всеобщности и общезначимости, поскольку выяснилась недостаточность любого из оснований этого их единства. Стало ясно, что космос Античности является образом самой греческой культуры. Аналогично и божественное.

Откровение не есть учебник физики и космологии, хотя бы и древний. Но тогда и разум оказался формирующейся в культуре открытостью к иному, ответственным за его образ, а не естественным органом познания природы. Поэтому современная философия органически включила в себя вопрос о несводимости друг к другу разных типов сознания и культур и тем самым вынуждена исходить из их множественности.

Философия культуры и стала одним из основных истоков культурологии. Другим ее истоком явилась культурная и социальная антропология, с которых начинаются эмпирические исследования культуры, давшие фактическую основу для признания множественности культур и их целей.

Культурология, по нашему мнению, несет в себе два разнонаправленных принципа и, в этом смысле, нуждается в теоретическом обобщении неклассического типа. Во-первых, собранные под ее знаменем дисциплины складываются в контексте доминирования тезиса о фундаментальной множественности культур и их целей. Но, во-вторых, без определения целей нового знания — т. е. без выработки единого идейного фундамента — едва ли достижима консолидация культурологии как дисциплины.

В связи с этим возникает необходимость понять, как можно помыслить единство культуры в контексте нового толкования ее бытия. Подобную задачу можно решать только после того, как выявлены возможные философские основания для формирующегося теоретического знания о культуре.

Получается, что на данном этапе одинаково вредно и навязывание единственной однозначной цели, и отсутствие целей. Это и составило внутреннюю интригу данного тома. Наметилось несколько возможных идейных перспектив развития теоретической культурологии, соревнование которых образует первую часть тома.

Теоретическая культурология еще только складывается как особый тип знания, а потому при отсутствии явно лидирующей идеологии, задающей цели знания, невозможно предпослать исследованию однозначную его интерпретацию. Такое положение дел требует предварительного обсуждения основных перспектив его развития.

Потому наш замысел предполагает отступление от сложившегося к сегодняшнему дню стереотипа — рассматривать энциклопедию прежде всего как справочное издание. В данном случае том если и является справочником, то не таким, в котором даются устоявшиеся термины, а справочником по актуальным темам и проблемам теории культуры и по зачастую конфликтующим авторским подходам к их решению.

Различные позиции в их совокупности отмечают «области напряжения», возникающие при постановке самой задачи теоретического и философского постижения культуры. Следует особенно отметить явную для нас преемственность этого тома энциклопедии по отношению к: во-первых, замыслу Т.В. Томко по выработке концепции теоретической культурологии, для чего был организован семинар под руководством М.Б. Туровского, и, во-вторых, — уже ближайшим образом — замыслу Н.С. Злобина и М.Б. Туровского по созданию курса истории культурологических учений.

Редакторы работали в тесном взаимодействии между собой, но в то же время обладали полной самостоятельностью, в том числе и при выборе авторов для своих разделов, без чего создание настоящей книги было бы в принципе невозможно. Большое значение для созревания замысла данного тома имели семинары под руководством Н.С. Злобина (в них участвовали многие из авторов этой книги) и его, как нам кажется, неудавшаяся попытка выработать хотя бы некоторый консенсус относительно основных понятий для написания учебного пособия по истории культурологии.

Именно все удачи и неудачи описанного пути задали тот образ энциклопедии, который представлен данным томом, посвященным теоретической культурологии в ее нынешнем виде — со всеми присущими ей противоречиями.

Предлагаемый 1-й том энциклопедии пришлось разделить на две функционально различные части. Редакционный замысел первой части заключался в том, чтобы, объединив близкие по подходам к культуре авторские позиции, тем самым обозначить водоразделы между разными направлениями исследований и в то же время выделить блоки проблем и тематики теоретической культурологии.

Авторские позиции изложены либо в ряде самостоятельных статей, заглавия которых образуют набор ключевых понятий (названных в этом разделе концептами), выражающих подход или концепцию авторов; либо же они образуют единый текст, в котором в виде концептов выделены наиболее тематически важные заголовки его подразделов. В таком применении термин «концепт» служит для организации содержания первой части тома и носит по преимуществу технический характер: концептами названы статьи или названия подразделов статей, объединенных в единую позицию.

Подобное техническое значение этого термина не совпадает с его пониманием в тех случаях, когда слову «концепт» придается содержательный философский смысл (как, например, в пятом разделе первой части, посвященной анализу темы «Культура и язык»).

Здесь ставится задача пояснить и дополнить изложенные в первой части авторские позиции необходимыми терминами, иногда не имеющими концептуального значения для позиций, но позволяющими их лучше понять, в том числе помогая вписать в существующий теоретический контекст.

В то же время обособленность статей этой части тома позволила сгруппировать их так, чтобы яснее выделить и обозначить существующие проблемы и разные подходы к их разрешению. Столкновение разных позиций формирует пространство для размышлений, создает смысловой объем для восприятия читателем проблем, еще далеких от решения.

Таким образом, первая часть тома — Словарь концептов — воплощает в себе множественность тем и позиций, которые определяют возможные перспективы развития теоретического знания о культуре. Анализ же перспектив научной теории всегда составлял предмет философии культуры, что определяет методологию подхода к написанию как Словаря концептов, так и Словаря терминов.

Первая часть книги распадается на две темы, содержащие шесть разделов. Каждый раздел объединяет от 3 до 6 авторских позиций, в рамках которых трактуются несколько ключевых понятий-концептов. Всего первая часть включает около 90 концептов, т. е. тематических подразделений, существенных для выражения авторской позиции в отношении теоретической культурологии и философии культуры.

Тема I объединяет позиции, так или иначе ориентированные на комплекс идей, несколько условно обозначенный как классическая философия культуры. В первой теме, сталкивающей тезисы о единственности культуры и множественности культур, представлена ситуация, которая поставила под вопрос классическую идею культуры, и даны разные попытки решить эту коллизию.

Тема II охватывает проблемы, связанные с осознанием множественности культур и культурных миров, и поэтому частично соотносящиеся с постмодернистскими подходами в философии и культурологии. Здесь анализируются два вопроса, на внимании к которым во многом основаны неклассические подходы к анализу культуры, и прежде всего подходы, опирающиеся на тезис о принципиальной множественности культур.

Подробно разбираются философские последствия анализа языка для понимания культуры, а также рассматривается понятие культурной формы и новые требования к методологии культурологических исследований, которые вытекают из анализа повседневной жизни, оказавшейся для современной философии и науки в фокусе исследовательского внимания.

Статьи снабжены краткой библиографией. Блоки статей, в ряде случаев обсуждающих с разных позиций близкую проблематику, позволяют почувствовать сложность теоретической ситуации, сопоставляя порой противоположные подходы к одной теме (примером таких спорящих подходов являются проблемные блоки «Исходные начала культуры» и «Культура в пространстве цивилизации»).

В результате получается энциклопедия в неклассическом виде, что отражает реальные особенности нынешнего этапа философского и теоретического осмысления проблем культуры и культурологии.