Значение игры для развития произвольности

 

Почти все исследователи, изучавшие игру, единодушно отмечали, что она является наиболее свободной, непринужденной, приносящей мак­симальное удовольствие деятельностью ребенка-дошкольника, в кото­рой он делает только то, что хочет сам. Но парадокс заключается в том, что именно в этой, максимально свободной от всякого принуждения деятельности, казалось бы, целиком находящейся во власти эмоций, ребенок раньше всего научается управлять своим поведением и регулировать его в соответствии с общепринятыми правилами.

Как же такое становится возможным?

Для того чтобы ребенок взял на себя роль другого человека, необхо­димо выделить в этом человеке хаактерные признаки, присущие толь­ко ему, правила и способ его поведения. Если мы хотим, чтобы дети брали на себя роли врачей, летчиков или учителей, нужно прежде все­го, чтобы они выделили для себя правила и способы поведения этих персонажей. В том случае, если этого нет, если то или иное лицо просто обладает привлекательностью для ребенка, но его отношения с другими и правила его поведения не ясны, роль не может быть выполнена.

Беря на себя роль взрослого, ребенок тем самым присваивает опре­деленный, понятный для себя способ поведения, присущий этому взрос­лому. Может показаться, что ребенок берет роль взрослого только условно, «понарошку».

Может, PI выполнение игровых действий тоже является условным?

Вопрос об условности выполнения правил в игре, о свободе ребенка по отношению к взятой на себя роли специально исследовался в одной из работ Д. Б. Эльконина, где взрослый, организовав вместе с дошкольника­ ми игру во врача, делающего прививки детям, пытался нарушить правила поведения доктора.

Тогда, когда ребенок, выполнявший роль врача, готов был произвести все привычные во время прививок операции, взрослый говорил: «А знаете, ребята, у меня есть настоящий спирт для протирания, с которым можно делать настоящие прививки. Ты сначала привей, а я потом принесу, а ты потом смажешь спиртом».

Дети, как правило, бурно реагировали на такую попытку нарушить логику действий врача: «Вы что? Так не бывает. Сперва надо протереть, а потом привить. Я лучше подожду».

Последовательность действий той роли, которую берет на себя ребе­нок, имеет для него «силу закона», которому он должен подчинять свои действия. Всякая попытка нарушить эту последовательность или внести элемент условности (например, сделать так, чтобы мышки ловили кошек, или чтобы шофер продавал билеты, а кассир вел автобус) вызы­вает бурный протест детей, а иногда даже приводит к разрушению игры. Взяв на себя роль в игре, ребенок тем самым принимает систему жест­кой необходимости выполнения определенных действий в определенной последовательности. Так что свобода в игре весьма относительна — она существует только в пределах взятой на себя роли.

Но все дело в том, что эти ограничения ребенок берет на себя добро­вольно, по собственному желанию. Более того, именно это подчинение принятому закону доставляет ребенку максимальное удовольствие. По словам Л. С. Выготского, игра — это «правило, ставшее аффектом» и ли «понятие, превратившееся в страсть». Обычно ребенок, подчиня­ясь правилу, отказывается от того, что ему хочется. В игре же подчине­ние правилу и отказ от действия по непосредственному импульсу при­носит максимальное удовольствие. Игра непрерывно создает такие ситуации, которые требуют действий не по непосредственному импуль­су, а по линии наибольшего сопротивления. Специфическое удоволь­ствие от этой деятельности связано как раз с преодолением непосред­ственных побуждений, с подчинением правилу, заключенному в роли. Именно поэтому Выготский полагал, что игра дает ребенку «новую фор­му желания». Здесь он начинает соотносить свои желания с «идеей», с образом идеального взрослого. Если такого соответствия нет, если правила игры часто нарушаются, вместо удовольствия дети испытыва­ют разочарование и скуку.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)