Вертикальное и горизонтальное измерения культуры
Можно выделить два фундаментальных представления о культуре. Первое я бы условно назвал монистическим или европоцентристским. В этом понимании культуры граница между культурологией и философией становится малоразличимой, и культурология представляет собой раздел философского знания, типа философии культуры.
Эта традиция существует и поныне, в том числе и в стенах нашего института (Российского института культурологии). Для этой «вертикальной» традиции проблемы типологии культур не существует, потому что не существует термина «культура» во множественном числе.
В рамках целого ряда научных направлений возникла идея, что, несмотря на общие механизмы, на которых выстраиваются здания всех культур, одновременно существует множество культур, которые каким-то образом друг с другом взаимодействуют. Например, структуралистская концепция того же Леви-Стросса исходила из приоритетности так называемых примитивных и первобытных культур.
Первый шаг признание за этническим разнообразием культур и соответствующей типологии, которая в основном базировалась на трех мировых религиях (цивилизациях) и их взаимодействии. Затем возникла вторая проблема выяснилось, что не существует единой культуры и в каждом отдельно взятом обществе.
Парадоксальным первооткрывателем здесь был Ленин с его настойчивым утверждением существования двух культур в каждой национальной культуре: господствующей реакционной (мы бы сказали консервативной) и оппозиционной прогрессивной.
На самом деле это социально-политическое деление, гипертрофированное марксизмом-ленинизмом, было лишь одним из многих возможных и реально существующих водоразделов (по полу, возрасту, вероисповеданию, сексуальной и собственно культурной ориентации). В результате осознания возникающих в этой сфере противоречий слой жрецов и интеллектуалов потерял монополию на обладание культурой.
Мы называем некультурными тех людей, которые принадлежат к другой культуре, чем мы. Это могут быть туземцы, аборигены, азиаты, африканцы, это могут быть также слои населения, которые мы называем некультурными, необразованными, в нашей собственной стране, в нашем собственном городе.
Возникновение культурологии как раз и связано с исследованием множественности культур. Еще в вертикальной культурной концепции возникла как одна из центральных проблем проблема другого, чужого, инородного.
Затем прояснилось, что не только культура прошлого по отношению к культуре настоящего все-таки не эталон, а лишь часть истории культуры, и культура настоящего структурируется, превращаясь во множество культур. Здесь уже вертикальная точка зрения сменяется на точку зрения горизонтальную и аналитическую.
Центром для этого переворота, по-моему, оказался конфликт между образованной частью населения, монополизировавшей культуру, и населением в целом, которое тоже является носителем определенной культуры или совокупности культур.
Парадигма культурного развития Нового времени, состояла в том, что светская, энциклопедическая, просветительская культура была уделом небольшой части населения. А большинство унаследовало принципы организации культуры религиозного типа, где средоточие культуры оказывалось в храме.
Однако приблизительно всего лишь пять процентов населения земного шара в середине XIX в. были грамотными, из этих пяти процентов один процент был грамотным настолько, чтобы осилить текст многостраничного или многотомного романа.
И с того момента, как основная масса населения научилась читать, вместо того чтобы понести с базара Белинского и Гоголя, она заказала себе Ната Пинкертона и Александру Маринину. Литературный процесс свернул с пути интеллигенции и стал определяться спросом: просветительское и познавательное начала вытесняются развлекательным, компенсаторным.
Надо отметить, что массовая культура по своей природе космополитическая и всеобщая, поэтому от массовой она постепенно переходит в фазу глобальной культуры. В отличие от вертикальных представлений о культуре, где все культурные компоненты определялись по отношению к ведущей вертикали, в горизонтальной модели, модели массовой культуры все субкультуры, частные культуры, все культуры возрастные, демографические, гендерные, региональные, транснациональные и любые определяются по отношению к массовой культуре как к центральному котлу, в котором все варится.
И поэтому типология культур может строиться именно как типология взаимоотношений между массовой культурой, тяготеющей к глобальности (желающей быть культурой для всех, вне различия пола, возраста, вероисповедания и т. д.), и множества самых разных и разнопорядковых субкультур, количество которых нарастает все больше и больше.
Сегодня, кстати, Интернет количественно охватывает где-то в пределах 3-4 процентов населения земного шара. Интернет как механизм диверсификации культур и телевидение и радиовещание, как механизм массификации, определяют динамические процессы в современной культуре.
Рассматривая то же самое с точки зрения исторической типологии, можно выделить, с одной стороны, классическую культуру от эпохи Возрождения до конца XIX в., а далее, с другой стороны, две главные парадигмы культурного развития модернистскую и массовую культуру на протяжении ста лет, с 1870-го по 1970-й гг.; период постмодернизма в рамках этой концепции предстанет как эпоха их активного взаимодействия.
Модернистская культура не умирает, а продолжает существовать, превратившись в одну из многих субкультур. И это уже не вершина пирамиды, не то место, откуда раздаются оценки.
Такая конфигурация совершенно по-новому ставит проблемы типологии культур в современном мире и может служить предметом размышления, когда мы говорим о живой культуре сегодняшнего времени.
