Личность преступника и основание уголовной ответственности

Основанием возникновения уголовной ответственности и ее реализации согласно ст. 3 Основ уголовного законодательства является совершение лицом умышленно или по неосторожности предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния.

Однако после принятия Основ уголовного законодательства и опубликования проекта закона о повышении роли общественности в борьбе с нарушениями советской законности 1 появилась тенденция не считать состав единственным основанием ответственности.

Была предложена иная, более широкая, формула: понятие «степень вины» или «виновность», в которую I включались элементы, характеризующие состав преступления и относящиеся к личности преступника.

Б. С. Утевский писал: «Важнейшим условием социалистической законности является непреложное требование наличия состава преступления в действиях лица для наступления уголовной ответственности.

Но практика применения новых форм борьбы с преступностью… не считает достаточным для уголовной ответственности наличие в действиях преступника состава преступления».

В последующих статьях Б. С. Утевский уже более категорично выступил против признания состава преступления единственным основанием уголовной ответственности: «Установление основания уголовной ответственности вступило в новую фазу.

Новое уголовное законодательство облегчило эту задачу. На его основе советские криминалисты, несомненно, вскоре придут к единогласному мнению по этому вопросу.

Каковым бы оно ни было, надо полагать, что оно не вернется к взгляду на состав преступления, как на единственное основание уголовной ответственности».

К позиции Б. С. Утевского, обосновывающего необходимость расширить основание уголовной ответственности, присоединился и Б. С. Никифоров, заявивший в докладе на научной сессии ВИЮН:

«Трактовка состава преступления в качестве достаточного основания уголовной ответственности и применения наказания в конкретном случае вносит в наше уголовное право чуждый ему формализм и мешает нам видеть за составом живого человека. Поэтому законодатель основанием уголовной ответственности считает виновность в совершении преступления».

Выступившие в прениях по докладу Б. С. Никифорова — А. Б. Сахаров, А. С. Шляпочников и А. В. Кузнецов поддержали его позицию по этому вопросу. А. Б. Сахаров высказал мнение, что формула “состав — единственное основание ответственности” серьезно обедняет принцип социалистической законности в уголовном праве.

В дальнейшем А. Б. Сахаров продолжал отстаивать это положение, считая, что «при всей важности состава преступления, установление его недостаточно для решения вопроса об уголовной ответственности… для этого помимо состава преступления, наряду с ним имеет значение личность преступника.

Такое решение вопроса вытекало из полного отождествления А. Б. Сахаровым понятий уголовной ответственности и наказания.

Решительные возражения против тенденции лишить состав преступления значения единственного основания уголовной ответственности с исчерпывающей полнотой были выдвинуты Н. С. Алексеевым, В. Г. Смирновым, М. Д. Шаргородским.

Действительно, установление законодателем точных составов преступлений служит необходимым средством обеспечения социалистической законности.

Установление в действиях виновного состава преступления означает установление общественно опасного характера действий, поэтому нельзя считать, что состав преступления вносит «формализм, мешает нам видеть живого человека», как это утверждал Б. С. Никифоров.

Личность преступника, безусловно, имеет очень большое значение для решения вопроса о привлечении к уголовной ответственности, о рациональных методах воздействия на преступника, для определения конкретной меры наказания.

Однако предложение указанных выше авторов рассматривать личность преступника наряду с составом преступления в качестве основания уголовной ответственности не может быть признано правильным.

В это понятие включается как психологический облик человека, так и весь образ его жизни, в котором проявились его индивидуальные черты.

Отрицательной оценки заслуживают не все черты человека, совершившего преступление, а только те, которые выразились именно в совершении общественно опасного действия.

Поэтому основанием уголовной ответственности является общественно опасное деяние, выражающее общественную опасность личности, что и отражает понятие состава преступления.

Наказание потому и может быть эффективным средством, что даже в случае совершения тяжкого преступления представляется реальная возможность перевоспитать совершившее его лицо путем использования лучших черт его характера и положительных индивидуальных особенностей.

Поскольку основанием уголовной ответственности является совершение преступного деяния, постольку, если оно не совершено, не возникает необходимости применить наказание.

Б. С. Утевский и другие авторы, предлагая рассматривать личность наряду с составом преступления в качестве основания уголовной ответственности, не вносят каких-либо предложений относительно законодательного закрепления этих предложений.

Между тем в ст. 3 Основ уголовного законодательства исчерпывающе определены основания ответственности; против них указанные авторы не спорят, очевидно, полагая, что в формуле «ответственности подлежит лицо, виновное в совершении преступления» слово «виновное» включает в себя особенности личности, которые влияют на ответственность и наказуемость деяния.

Прямо сформулировал эту мысль Б. С. Никифоров: «Таким образом, ст. 3 воплощает ленинский принцип ответственности и наказания, смотря по мере вины…

Принцип ответственности за вину, сформулированный в ст. 3 Основ, вместе с тем является принципом индивидуализации ответственности в зависимости от степени вины».

Согласиться с таким толкованием ст. 3 Основ нельзя. Эта статья формулирует основания ответственности, а не все те на­чала, которыми должен руководствоваться суд при назначении наказания.

Последние даны в ст. 32 Основ. Смешение уголовной ответственности и наказания, оснований для уголовной ответственности и тех условий, которыми определяется индивидуализация наказания, недопустимо.

В ст. 3 указана лишь причина уголовной ответственности, лишь условие, отсутствие которого исключает уголовную ответственность и возможность применить наказание.

Признание состава преступления единственным основанием ответственности не означает игнорирования личности преступника, напротив, именно те свойства личности, которые определяют преступление, принимаются во внимание: вменяемость, достижение определенного возраста, субъективное отношение и другие обстоятельства, включаемые в состав преступления.

Следовательно, позиция Б. С. Утевского, Б. С. Никифорова, А. Б. Сахарова и других по существу неправильна, а те выводы, которые из нее вытекают, имеют весьма отрицательное значение:

• во-первых, извращается смысл понятия «состав преступления». Оно трактуется как некая юридическая абстракция, лишенная материального содержания, как категория, не включающая данных, характеризующих личность преступника;
• во-вторых, вместо точного и определенного основания уголовной ответственности — состава преступления, служащего гарантией законности, условия, обеспечивающего привлечение к ответственности лишь лиц, виновных в совершении преступления, — предлагается весьма неопределенное, расплывчатое сочетание состава и личности, что ведет к снижению профилактической роли уголовного законодательства.