Леворадикальные партии

В условиях нарастания политической активности масс в 1905 году свое стремление к руководству движением активно проявили российские социал-демократы. Теоретически и психологически они лучше других антиправительственных сил были подготовлены именно к революции. Для ее успеха и создавалась РСДРП. К началу 1905 г. она имела программу, устав, систему центральных и местных органов, на ее вооружении был богатый опыт западноевропейских революций, разработаны основы тактики. Несмотря на это, партия вошла в революцию в обстановке глубокого кризиса, вызванного расколом, а ее руководители были захвачены врасплох начавшимися событиями.

Проблемы власти и путей ее преобразования занимали, естествен­но, центральное место в повестке дня этих партийных форумов.

Следует иметь в виду, что и меньшевики и большевики, обсуж­дая эти вопросы, опирались на программные положения, принятые еще на II съезде РСДРП в 1903 г. В политической части этой программы говорилось, что «РСДРП ставит своей ближайшей задачей низвержение царского самодержавия и замену его демократической республикой, конституция которой обеспечивала бы: Самодержавие народа, т. е. сосредоточение всей верховной государственной власти в руках законодательного собрания, составленного из представителей народа и образующего одну палату».

В заключительной части программы отмечалось, что «РСДРП поддерживает всякое оппозиционное и революционное движение, направленное против существующего в России общественного и политического порядка, решительно отвергая в то же время все те реформаторские проекты, которые связаны с каким бы то ни было расширением полицейско-чиновничьей опеки над грудящимися классами». Выражалось убеждение, что полное осуществление указанных преобразований «достижимо лишь путем низвержения самодержавия и созыва Учредительного собрания, свободно изб­ранного всем народом».

Происходящая в России революция на съезде была охарактеризована как буржуазно-демократическая. Большевики представляли расстановку классовых сил в стране в виде трех лагерей: революционно-демократического, либерального и правительственного. Они выдвинули идею гегемонии пролетариата как условие продвижения по пути буржуазно-демократической революции, что открыло бы перспективу перехода «в меру нашей силы» к социалистической революции и послужило бы импульсом к началу масштабного социалистического движения на Западе.

Ход развития революции виделся большевиками следующим образом: в результате успешного вооруженного восстания должно быть создано Временное революционное правительство, что и будет означать установление диктатуры пролетариата и крестьянства. Во взаимоотношениях с другими политическими силами, действовавшими в стране, большевики руководствовались их отношением к вооруженному восстанию. Подчеркивалось, что РСДРП поддерживает всякое оппозиционное движение, направленное против существующего в России общественного и политического порядка, решительно отвергая все реформаторские проекты. Совместные действия допускались в тот период только с партиями, применявшими насильственные методы борьбы, так называемая «тактика левого блока». На съезде был намечен курс на проведение массовых политических стачек и вооружение рабочих.

Лидеры меньшевиков считали, что революция в России развивается по образцу западноевропейской революции. Расстановка классовых сил в России представлялась ими в виде двух лагерей: правительственного и либерального. Оптимальным исходом революции меньшевики считали установление буржуазной парламентской республики западноевропейского образца. Всякое отстранение буржуазии от революционного движения рассматривалось как ослабление размаха революции. Борьба между пролетариатом и буржуазией за влияние на ход и исход революции, по мнению меньшевиков, могла выражаться только в том, что пролетариат должен был оказывать давление на волю либеральной и радикальной буржуазии, делая ее более решительной в стремлении к власти.

Узловым пунктом меньшевистской концепции революции было противопоставление буржуазии крестьянству. Крестьянство, по мнению меньшевиков, хотя и способно «двигать» революцию, но сильно осложнит достижение победы своим стихийным бунтарством и политической несознательностью. Меньшевики были убеждены в том, что крестьянство никогда не сможет заменить в России «третье сословие» западного образца из-за своей политической темноты, бескультурья, неорганизованности.

Поэтому ленинская идея революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства представлялась им совершенно дикой и беспочвенной, а к возможности прочного союза этих двух сил они относились более чем скептически. В то же время российскую буржуазию (прежде всего среднюю и мелкую), учитывая ее «левение», усиление оппозиционности, считали возможным использовать в интересах демократической революции.

В резолюции «О завоевании власти и участии во временном правительстве», принятой конференцией, меньшевики признали возможным два варианта развития революционных событий.

Во-первых, Учредительное собрание могло быть созвано по инициативе созданного представительного учреждения под непосредственным революционным давлением народа, что теоретически предполагало мирный процесс политического развития.

Во-вторых, Учредительное собрание могло быть созвано Временным правительством, сформированным по окончании победоносного вооруженного восстания. Допуская возможность победоносного восстания, меньшевики исходили из того, что благоприятные условия для него создаются медленно (пролетариат еще недостаточно организован, а правительство уже дезорганизовано), а потому в существующих условиях практическая организация восстания являлась преждевременной.

Если для сторонников Ленина главным в подготовке восстания была кон­кретная организационно-техническая работа по созданию, вооруже­нию и обучению боевых дружин, то меньшевики, не забывая об этой стороне дела, отдавали все же приоритет агитационно-пропагандист­ской деятельности с целью убедить народ в неизбежности вооружен­ной борьбы против самодержавия и вызвать у него желание запастись для этого оружием. По мнению меньшевиков, вооружить всех жела­ющих социал-демократы все равно не смогут, восстания вспыхивают, как правило, стихийно, а потому главное — подготовить к ним массы политически и психологически, поднять их настроение, удержать от несвоевременного, заранее обреченного на провал выступления. Все остальное — дело рук небольшой группы специально выделенных партией людей, которые и будут заниматься военно-технической под­готовкой восстания.

Большевики проявили особую активность в выпуске революционных листовок, создании, вооружении и обучении боевых дружин, работе в армии и на флоте, активно участвовали в руководстве стачечным движением.

В то же время, в период революции нашла выражение тенденция к установлению тотального мировоззренческого контроля внутри партии. Эффективность революционных действий В.И. Ленин и его сторонники все больше связывали с отказом от каких-либо этических ограничений. При отборе кадров особо ценились такие индивидуальные качества как авантюризм и неразборчивость в средствах для достижения цели.

Меньшевики не раз осуждали сомнительные приемы, использовавшиеся большевиками, в том числе практику так называемых «экспроприаций» (эксов) для пополнения партийной кассы, нарушения этических норм, в повседневном поведении членов партии.

Демократические принципы всеобщего избирательного права и свободы предвыборной борьбы РСДРП пыталась распространить на органы местного самоуправления, которые нашли свое выражение в форме Советов. Их возникновение не было для российских социал-демократов случайным и неожиданным. Меньшевики предвидели возможность создания подобных организаций еще весной 1905 г., когда в женевской резолюции писали о тактике эпизодиче­ского захвата власти и образования в том или ином городе рево­люционных коммун в интересах содействия восстанию и дезорга­низации правительства.

Большевики, анализируя деятельность советов рабочих депутатов делали вывод о возможности превращения Петербургского совета, при условии пополнения его представителями революционных крестьян, солдат, интеллигенции, во временное революционное правительство.

Однако, несмотря на различия взглядов на роль Советов в революционном движении, и большевики, и меньшевики высоко оценивали Советы как новую форму организации революционного народа. Меньшевики старались применить к ней идею «революционного самоуправления», план организации которого был выработан в августе 1905 г. на Южнорусской конференции организации меньшинства. По замыслу меньшевиков, агитационные комитеты могли бы провести в противовес «законным выборам» свои выборы в уездные и губернские собрания представителей революционного народа, а те, в свою очередь, направили бы депутатов в нелегально созванное всероссийское собрание.

В период наивысшего подъема революции разногласия между большевиками и меньшевиками временно смягчились. К октябрю 1905 г. была создана «Соединительная комиссия», в которую вошли большевики, меньшевики, бундовцы. В дни Октябрьской стачки и декабристских вооруженных восстаний меньшевики действовали совместно с большевиками. И хотя после поражения в декабре 1905 г. большевики настаивали на том, чтобы и дальше ориентироваться на опыт «октябрьски-ноябрьских форм движения», меньшевики оценили тактику РСДРП в тот период как ошибочную и опасную для пролетариата.

В конце декабря 1905 г. был создан Объединительный ЦК РСДРП, который подготовил IV (Объединительный) съезд РСДРП, проходивший с 10 по 25 апреля 1906 г. в Стокгольме. Меньшевики преобладали на съезде (62 решающих голоса против 46) и сумели провести многие свои решения и возглавили новый состав ЦК РСДРП. Одним из важных моментов на съезде был пересмотр аграрной программы. Меньшевики представили проект муниципализации земли.

В.И. Ленин в качестве «программы крестьянского восстания и полного завершения буржуазно-демократической революции» выдвинул идею национализации земли. Это, на взгляд большевиков, расчищало путь для дальнейшей борьбы за социализм. Ряд делегатов съезда, считая национализацию земли опасным усилением центральной власти, предложили разделить помещичьи земли между крестьянами и передать им в собственность («разделисты»). Однако, пользуясь правами большинства, меньшевики отстояли свой проект муниципализации земли.

IV съезд РСДРП открылся почти одновременно с началом работы I Государственной Думы. И хотя социал-демократы бойкотировали или полубойкотировали I Думу, на съезде им пришлось признать, что тактика бойкота была ошибкой, поскольку не учитывала таких моментов как отступление революции, конституционные иллюзии масс и возможности оппозиционной деятельности в стенах Думы, создания думской фракции, превращения Думы в опорный пункт народного движения, необходимости овладения практикой парламентаризма.

После IV съезда меньшевики сосредоточили свою деятельность на координации действий с либеральной оппозицией – кадетской партией, стремились добиться роспуска и разоружения боевых дружин. ЦК РСДРП в мае 1906 г. распространил резолюцию, в которой поддержал усилия кадетов в направлении создания «думского министерства», но, в отличие от них, связывал с таким министерством созыв Учредительного собрания.

Отказавшись от тактики бойкота социал-демократы провели во II Государственную думу 65 депутатов. Депутаты – большевики активно критиковали политику правительства, использовали Думу как трибуну для пропаганды своих взглядов. Меньшевики ориентировались на «парламентский путь» развития революции, стремились создать блок всех революционных и оппозиционных сил, включая кадетов.

V съезд, собравшийся в Лондоне, закончил свои заседания за несколько дней до третьеиюньского переворота. На съезде речь шла об отношении к буржуазным партиям, думской тактике, о рабочем съезде, о партизанских выступлениях. И по всем вопросам сталкивались два подхода, две оценки, два проекта резолюций. Съезд поддержал резолюцию меньшевиков, осуждавшую экспроприации. Характерно, что большевики до конца революции сохраняли лозунг вооруженного восстания, хотя обстановка в стране уже исключала проведение подобных акций.

В целом, можно отметить, что революционные события 1905-1907 гг. способствовали обогащению и развитию социал-демократических идей, определили программу и тактику социал-демократии в последующие годы. Попытки объединения рядов под влиянием разворачивавшихся в стране событий закончились еще большим размежеванием в РСДРП. Окончательно определились не только две фракции в партии, но нарушилось организационное и идейное единство как внутри большевизма, так и меньшевизма, что проявилось в появлении различных течений внутри фракций, вплоть до «ликвидаторства».

Меньшевики были убеждены в том, что одной из главных причин поражения в революции 1905-07 гг. было то, что пролетариат в октябре-декабре 1905 г. слишком забежал вперед в своих требованиях, отпугнул тем самым либеральную буржуазию и партию кадетов, остался в политической изоляции и в итоге проиграл. Обобщая опыт первой российской революции, Ю.О. Мартов писал, что пролетариат не имеет иной возможности плодотворно участвовать в разрешении общественно-политического кризиса в России, кроме «содействия буржуазно-либеральной демократии в ее попытках оттеснить от государственной власти реакционную часть имущих классов».

Признавая ошибками стремление явочным путем ввести 8-часовой рабочий день, бойкот или полубойкот выборов в I Государственную Думу и др., меньшевики считали необходимым продолжать неторопливую будничную работу по организации и воспитанию пролетариата и ждать, когда либеральная буржуазия дорастет до настоящей оппозиционности самодержавному режиму.

Если все политические партии и союзы, претендовавшие на значительную роль в революционных событиях, в первые же месяцы 1905 года провели съезды, конференции, совещания, консолидировали свои ряды, определили линию поведения, то партия социалистов-революционеров переживала трудные времена. А.А. Аргунов, С.И. Барыков, Л.П. Буланов, Г.А. Гершуни, С.Н. Слетов, М.Ф. Селюк, Н.И. Ракитников находились в заключении, ссылке или под гласным надзором полиции. М.Р. Гоц был тяжело болен. Из «отцов-основателей» партии в наличии оставались В.М. Чернов и Е.Ф. Азеф.

Последний до осени 1905 года был занят составлением агентурных донесений. В.М. Чернов, о чем он сам неоднократно писал, организаторскими способностями не блистал. М.А. Натансон присматривался ко всему, что происходило в партии, лишь осенью 1905 года активно включился в ее дела. Молодые деятели партии, представители «новой волны» (Н.Д. Авксентьев, М.В. Вишняк, В.М. Зензинов, И.И. Фундаминский и др.) были еще «на подходе» к высшим ступеням партийной иерархии. За границей, где находился генеральный штаб партии, не оказалось никого, способного к продуктивно организаторской деятельности.

Подтвердив устоявшееся представление о грядущий революции как «демократической и в известной степени политической», эсеры выдвинули лозунг «расширения не только политического, но и социального содержания надвигающейся революции», призвали к вооружению всех членов партии и народа, слиянию борьбы в городе и деревне, индивидуальному террору и массовым выступлениям, к «прямому захвату земли по предварительному сговору», к привлечению армии на сторону революции, к согласованию усилий всех сил освободительного движения и прекращению «братоубийственной войны» между социалистами. Однако, как и социал-демократическое, так и эсеровское руководство было более настроено на конфронтацию, чем на сотрудничество. Неоднократно начинавшиеся переговоры о координации действий оказывались непродолжительными, проходили в обстановке плохо скрываемой подозрительности и заканчивались ничем.

Под влиянием волны крестьянских выступлений основной целью стала «организация социализации земли и обеспечения условий эволюционного врастания крестьянского хозяйства в социализм. Больших размахов достиг аграрный террор. Даже самые умеренные лидеры партии в этот период не отрицали полностью целесообразности «захватнического движения».

Во второй половине 1905 г. эсеры многократно увеличили свое влияние на массы, участвовали во всех крупных выступлениях, сыграв значительную роль во всероссийской октябрьской политической стачке и декабрьском вооруженном восстании.

Манифест 17 октября 1905 года лидеры эсеровской партии оценили неоднозначно. Е.Ф. Азеф и Б.В. Савинков были уверены, что Манифест положил конец революционной борьбе, создал надежную и прочную базу «мирно-эволюционного развития», и предлагали отказаться от нелегальной деятельности, растворить партию в легальных организациях. При этом признавался «серьезный окончательный переворот в России». Крайне оптимистично был настроен М.Р. Гоц. «Со старым режимом кончено.

Это конституция, это – новая эра», – повторял он. Другая часть эсеров (М.А. Натансон, В.М. Чернов, Л.Э. Шишко) были менее оптимистичны. В отличие от большинства, которое верило, что теперь все пойдет другим путем, они говорили о Манифесте, как «неискренней вещи», поскольку в нем не упоминалось о полной амнистии, трактовали его как политический маневр, а задачи партии формулировали как накопление сил, «нефорсирование революции». Было решено от террористических выступлений воздержаться, но Боевую организацию не распускать, а «держать под ружьем», свернуть заграничную деятельность, в тот числе и издательскую, все силы направить в Россию, использовать все легальные и полулегальные возможности для организации масс.

Лидеры эсеров начали разговоры о съезде еще летом 1905 г., но перешли от слов к делу лишь поздней осенью. Подготовка и организация заседаний съезда держались в глубокой тайне. Делегаты собрались в отеле «Турист» в полутора часах ходьбы на лыжах от финского селения Иматры. Представительство на съезде не было особенно урегулированным, хотя на съезде присутствовали практически все важнейшие члены партии. На съезде царило приподнятое настроение. Московские события воспринимались как доказательство возможности вооруженного восстания. Как говорил В.М. Чернов, хотя в данный момент реакция торжествует, «репрессии идут одна за другой», но «настроение не упало», «революция достигла высшего предела».

Эсеровская программа включала в себя четыре основных блока, содержащих характеристику тогдашнего капитализма, противостоящего ему международного социалистического движения, своеобразия условий развития российского социалистического движения и обоснование конкретной программы этого движения с последовательным изложением пунктов, касающихся всех сфер общественной жизни: государственно-правовой, хозяйственно-экономической и культурной.

Если во введении социал-демократической программы поводилась идея о тождественности социально-экономического состояния России и Запада, об универсальности капитализма, то во введении эсеровской программы говорилось, что «современная Россия в культурном и социальном отношении входит в тесную связь с передовыми странами цивилизованного мира, сохраняя ряд особенностей, обусловленных своеобразием ее предыдущей истории, ее местных условий и международного положения».

В анализе капитализма центральное место занимал вопрос о соотношении его положительных (созидательных) и отрицательных (разрушительных) сторон. Российский капитализм характеризовался наименее благоприятным соотношением между его положительными и отрицательными сторонами, а его разрушительная роль в российской деревне считалась преобладающей. Предполагалось возможным, в известных пределах, нейтрализовать воздействие капитализма на деревню и создать условия для некапиталистической эволюции сельского хозяйства путем обобществления «снизу», на основе общины и кооперации.

Неблагоприятным соотношением положительных и отрицательных сторон капитализма, сохранением самодержавно-полицейского режима и патриархальности определялась и группировка социальных сил российском обществе на два лагеря, один их которых объединял дворянство, буржуазию и высшую бюрократию, другой включал в себя рабочих, трудовое крестьянство и интеллигенцию. Для эсеров деление общества на классы определялось не их отношением к собственности, а источниками доходов (получавшие доходы за счет эксплуатации чужого труда и живущие своим трудом).

О социалистическом обществе будущего, как это было свойственно международному социалистическому движению, говорилось в программе эсеров в самом общем виде. Подчеркнута общность конечных целей эксплуатируемых всех стран. Социализм мыслился как общественно организованное планомерное производство и распределение в форме прямого продуктообмена на основе коллективного производства и обобществления орудий и средств производства. В отличие от ортодоксальных марксистов эсеры ориентировались на сочетание централизованной государственной экономики и широкой сети коопераций и ассоциаций.

Программа эсеров делилась на программу-минимум и программу-максимум. Последняя провозглашала конечную цель ПСР – экспроприацию капиталистической собственности и организацию производства и всего общественного строя на социалистических началах.

Предусматривалось установление демократической республики, неотъемлемых политических и гражданских прав и свобод, пропорционального представительства в выборных органах и прямого народного законодательства в виде референдумов, законодательных инициатив снизу. В вопросе о государственном устройстве эсеры выступали за «возможно более» широкое применение федеративных отношений между отдельными национальностями, за признание за ними безусловного права на самоопределение, за широкую автономию органов самоуправления.

Центральным пунктом эсеровской программы-минимум являлось требование социализации земли. Аграрная программа эсеров была результатом интеллектуального поиска нескольких поколений. Впервые она была сформирована в написанном К.Р. Кочаровским, с последующей редакционной правкой В.М. Черновым, обращении Крестьянского союза партии эсеров в июне 1902 года. Затем она подверглась доработке в проектах программы 1903 и 1904 гг., в годы революции она воплотилась в проекте программы, представленной съезду и принятой им.

В 1906 году К.Р. Кочаровский опубликовал развернутый аграрный законопроект, который лег в основу аграрного проекта «33-х» в I Государственной Думе. Позднее П.А. Вихляевым, Н.Г. Сухановым, В.М. Черновым, Н.И. Ракитниковым был составлен еще один проект, с небольшими изменениями внесенный от имени эсеровской группы во II Думе под названием «Проект основных положений земельного закона (Заявление 104 членов Государственной Думы)».

Социализация земли включала в себя: изъятие земли из товарного оборота и частной собственности и превращения в общественное достояние; передачу земли демократически организованным органам народного самоуправления, начиная с общин и кончая центральными учреждениями; уравнительно-трудовое пользование землей для обеспечения потребительской нормы на основании приложения собственного труда; передачу прав на недра земли государству; обращение земли во всенародное достояние без выкупа. Социализация земли, говорил В.М. Чернов на I съезде, означает признание «равного права каждого трудящегося на землю», ограниченное лишь таким же правом другой личности.

На вопрос, в чьих руках окажется власть после революции, эсеры отвечали, как правило, неопределенно. В проекте программы речь шла о «несоциалистических силах». Встречались изредка упоминания, что власть окажется в руках буржуазии. В преамбуле и в политическом разделе программы вопрос о власти обходился молчанием, но в заключительном пятом разделе говорилось об отношении ко всем мероприятиям «в пределах буржуазного государства». Это подчеркивали многократно и делегаты I съезда. К тому же эсеры отрицательно относились к идее «государственного социализма», осуществляемого реформами сверху, считали такой социализм «отчасти системой полумер для усыпления рабочего класса», отчасти «государственным капитализмом».

Народные массы эсеры призывали готовится выбрать в будущее Учредительное собрание максимальное число своих представителей. Призывы ждать окончательного решения всех вопросов от Учредительного собрания были продиктованы желанием облегчить классовый мир после революции. Если социал-демократы, прежде всего большевики, стремились разжечь классовую борьбу после осуществления программы-минимум, то эсеры предпочитали эволюционный переход к социализму.

На взгляд эсеров, буржуазная революция в России была предупреждена «революцией» сверху», эпохой «великих» реформ 1860-70-х гг. Для партии эсеров революция была «социальной» или «народно-трудовой», переходной между буржуазной и социалистической революциями. Происходившая революция не должна была ограничиться сменой власти и перераспределением собственности в рамках буржуазных отношений, а пробить существенную брешь в этих отношениях, отменить частную собственность на землю, осуществив ее социализацию. Главный двигатель революции эсеры видели в кризисе земледелия. Этим объяснялась огромная роль крестьянства в революции. К движущим силам относили также пролетариат и «трудовую» интеллигенцию.

Относительно тактики эсеры ограничивались коротким программным заявлением, что борьба будет вестись «в формах, соответствующих конкретным условиям русской действительности». Формы, методы и средства борьбы допускались разнообразные, включая в себя пропаганду и агитацию, стачки, бойкоты, демонстрации, восстания, работу в профсоюзах и других массовых организациях. В качестве эффективного средства политической борьбы эсеры признавали индивидуальный террор, хотя и не считали его «единоспасающим и все разрешающим средством борьбы». Террор рассматривался эсерами как средство агитации и возбуждения общества, мобилизации революционных сил, сдерживания произвола и дезорганизации правительственной власти. В то же время на съезде В.В. Руднев, Н.И. Ракитников, В.М. Чернов и другие делегаты единым фронтом высказались против аграрного и фабричного террора.

Как заявил под бурные аплодисменты О.С. Минор: «Пусть она будет архичерной, пусть там будут одни мерзавцы. Это для нас будет выгоднее, так как никакие иллюзии на ее счет не будут возможны». Решение о бойкоте Думы и выборах в нее было принято единогласно. Среди тех, кто голосовал за бойкот, оказались и несколько будущих депутатов I Думы. По мнению бойкотистов, весеннее восстание должно было смести существующий строй, а Дума могла отвлекать внимание народа, правовое государство могло изменить социальное положение и психологию крестьянства и поставить под вопрос осуществимость социализации земли.

На I съезде парии эсеры горячо спорили об использовании предвыборных собраний для революционной агитации. Предложение В.М. Чернова выступать на них с пропагандой партийной программы и тактики, Учредительного собрания нашло поддержку меньшей части делегатов. Большинство протестовало, дело дошло до обвинения Чернова в страшном злодеянии – «компромиссе», так что тому пришлось клятвенно заверять съезд в своей неизменной преданности революции и неприятии компромиссов. Без обсуждения была принята резолюция о продолжении террористической тактики «до полного завоевания политических свобод», усилении центрального и местного политического террора и «партизанской войны».

Не вызвала споров резолюция об отношении к другим политическим партиям. ЦК и местным организациям предоставили право заключать постоянные соглашения с «родственными», примыкающими к эсерам, организациями. С социал-демократами было решено вступать во временные боевые соглашения и, в крайних случаях, во временные соглашения для координации действий, решительно избегая слияния местных организаций, их военных, боевых и т.д. групп. Съезд энергично отмежевался от кадетов, постановив не входить с ними ни в какие соглашения и относиться «вполне непримиримо» к оппозиционным («как буржуазным») партиям.