Из научных лабораторий мира

Исследователи обнаружили, что у детей, быстро набирающих вес на первом году жизни, риск развития ожирения к семи годам выше, чем у их сверстников. Наибольший риск развития ожирения отмечается среди детей, особенно быстро набирающих массу в первые 4 месяца жизни.

Вероятность отложения лишнего жира в будущем у них на 38 процентов выше по сравнению с другими детьми того же возраста и пола. Риск развития ожирения среди малышей, которые больше других прибавили в весе к концу первого года, оказался выше только на 17%.

Врачи из детской больницы Филадельфии отметили, что за последние 30 лет частота ожирения утроилась. Они анализировали данные почти о 28 тысячах детей, которые родились в США между 1959 и 1965 годами. Оказалось, что к семилетнему возрасту 5,4% детей имели ожирение.

Ученые считают, что первые месяцы жизни малыша определяют склонность к ожирению, однако пока они не знают точно, какие меры в этот период помогут снизить риск. Установлено, что дети на грудном вскармливании медленнее прибавляют в весе, и это обеспечивает им в последующем некоторую защиту. 

Глубокое изменение общества, к которому призывают радикалы, невозможно достичь лишь политическими средствами. Старое общество через идеологию и теории добивалось господства над человеческими умами.

Они выступали уникальным средством не принудительного, а вполне добровольного подчинения людей порядку и закону.

Поэтому невозможно освободить человека от старого общества, либо построить новое, не создав новой культуры, включающей новую идеологию и новые социальные теории, не проведя последовательной критики доминирующих сегодня социальных теорий.

Корни молодежного протеста таятся также в сфере ценностных ориентаций. Придерживаться старых догм, во всем следовать старшему поколению означает для молодежи потерять свободу и автономию.

Радикально разорвать с прошлым, значит стать свободным, значит человечески жить лучше, чем жили отцы и дети. Прошлые теории не только не верны, но они еще бесчеловечны. Для молодого поколения социальные теории не предстоит как академические стерильные абстракции.

Оно стремится увидеть за теорией личность теоретика, и когда молодежь обнаруживает ее, она разочаровывается в ней. Оказывается, социологи жили не так, как провозглашали в своих писаниях.

Те, кто публиковал прекрасные книги о <культуре бедности>, окружали себя комфортом, а их сочувствия оказывались пустым звуком. Те, кто призывал повышать грамотность среди негритянского населения, не шли учительствовать в негритянские гетто.

Среди социологов молодые радикалы не обнаружили ни одного мученика. В социологии они увидели часть американского истеблишмента, инструмент репрессивного общества.

Несомненно, что социология часто притягивает юношей и девушек, с явно выраженными реформаторскими наклонностями. Как правило, это те, кто испытал какие-либо жизненные неудачи и разочарования.

Они-то и служат источником критического отношения этих людей к социологии в целом. Социология всегда привлекала радикалов, в 1930-е годы ими были молодые социалисты, вскоре превратившиеся в консерваторов.

Усилению критического отношения к социологии и росту радикального сознания во многом способствовала деятельность Р. Миллса и Франкфуртской школы.

Согласно А. Гоулднеру, социология имеет диалектический характер: она в той же мере репрессивна, в какой и либеральна. Его подход к истории социологии – рассматривать изменение социальной мысли в единстве с изменением общества. <Социальная наука – это часть социального мира и одновременно его концепция>

Все дети рождаются гениями, а все взрослые в первые шесть лет жизни ребенка заняты тем, чтобы уничтожить в нем признаки гениальности.

Б.Филер

Социология как академическая дисциплина отличается от журналистского репортажа, живо реагирующего на происходящие события. Журналисту как раз необходимо все то, от чего стремится избавиться социолог в своем исследовании.

Но не заставляет ли стратегия ценностного нейтралитета социологу быть равнодушным к социальным проблемам общества. Можно ли отказаться от своей позиции, проводя консультации политическим лидерам и партиям?

Настоящий социолог, уверен А.Гоулднер, всегда больше чем просто социолог С.Липсет, Д.Вронг, Б.Бергер, Р.Миллс, Л.Козер, Б.Розенберг, Д.Райсмен, А.Страус и другие рассматривали себя в качестве интеллектуалов не в меньшей степени, нежели в качестве ученых. Они продолжали традицию социологии как критической теории общества.

Несомненно, идейную почву для студенческих революций 1968 г. подготовила марксистская социология.

Марксистский вариант социологии именуют критической социологией за ее склонность подвергать все сомнению и пересматривать самые основы общества, полагаясь на умозрительные конструкции.

Марксизм породил плеяду выдающихся социологов и социальных мыслителей мирового уровня: Ф.Энгельс, Н.Бухарин, Л.Троцкий, В.Ленин, Г.Лукач, А.Грамши, Г.Маркузе, Т.Адорно, М.Хорхаймер, Э.Фромм, Ю.Хабермас и др. Никто другой, кроме Маркса, отмечает А.Гоулднер, не дал западным социологам столько интересных и плодотворных идей для критического анализа современного общества.