Выбор вампира. Краткие попутные соображения
Жестоко наказанная доверчивость вампира что-то очень напоминает.
В голливудском фильме «Робот-по-лицейский-2» есть весьма впечатляющая сцена. Мы видим, как «плохой» робот демонстрирует свое неукротимое буйство. Кажется, что остановить его просто невозможно: монстр сокрушает все, что попадается ему под руку. Но у робота есть одна конструктивная особенность (ахиллесова пята), связанная с тем, что ему пересадили мозг наркомана.
И вот неудержимому терминатору показывают ампулу с нюгом — желанным наркотиком. Монстр останавливается, замирает, затем в его корпусе открывается дверца и выезжает маленькая тележка с устройством, приспособленным для захвата ампулы. Кажется даже, что «хваталка» как-то трогательно, беззащитно дрожит. Тележка увозит ампулу, еще несколько мгновений — и наступит желанный приход. Но в это время на злодея сверху прыгает хороший робот и, застав монстра врасплох, уничтожает его.
Архетипом этой и других подобных историй можно считать противоборство Одиссея с циклопом Полифемом. Одиссей выбирает момент, когда циклоп смотрит на него доверчиво (или, во всяком случае, беспечно) своим единственным глазом, — и именно в этот момент герой вонзает в око циклопа заостренный кол.
Предание, правда, не сообщает, был ли кол осиновым или же сделанным из какого-нибудь другого дерева… Нетрудно предположить, что мучения Полифема, робота-наркомана и доверчивого, потерявшего бдительность вампира, примерно одного порядка.
Однако важнее другого рода общность, наталкивающая на печальный по-своему вывод: чтобы уничтожить (обезвредить) чудовище, нужно определить единственную точку (в терминах Делеза — точку сингулярности), в которой проглядывает остаточное человеческое , и нанести в эту ахиллесову пяту решительный, сокрушающий удар.
Но и хитрость разума, прогрессирующая с начала антропогенеза, прогрессирует именно по этой траектории.
