Творческая природа и социокультурная размерность сознания

Природу и функционирование сознания невозможно понять без учета соответствующих социокультурных факторов его формиро­вания и развития. Идея о социокультурной размерности сознания рельефно отделяет классические и неклассические версии филосо­фии сознания.

Классическая философия исходила из возможности своеобразной “гносеологической робинзонады”, то есть возможности индивидуального сознания даже в ситуации изоляции от общества. Сознание человека интерпретировалось либо как проявление “чистого разума”, выступающего в качестве универсальной характеристики бытия как такового, либо как первоначальная tabula rasa (чи­стая доска), заполняемая природой в процессе индивидуального опыта. Как для субстанциальной, так и для функциональной моде­лей философии сознания индивидуальное мышление имело созерцательно-пассивный характер и не нуждалось в дополнительных социальных предпосылках для своего оформления.

Преодоление классического принципа “созерцательности мыш­ления” осуществляется первоначально в философии марксизма в связи с идеей общественного сознания, ядром которого, по Марксу, является идеология. Идеология как сложившаяся в социуме система взглядов на общество, человека и природу, определяется Марксом как “ложное сознание”, поскольку она закрепляет интересы правя­щих слоев населения, диктуя определенный спектр видения и интер­претации действительности.

“Зеркало” сознания при этом всякий раз искажается в соответствии с устойчивыми идеологемами своего времени, а индивидуальное сознание оказывается возможным лишь через его соотнесенность с общественным, где и разум, и чувствен­ность в равной мере выступают продуктами социальной эволюции.

Начатая Марксом критика идеи “чистого сознания” была про должена в рамках герменевтической концепции Х.Г. Гадамера. Протестуя против классической установки на “очищение” опыта сознания от устойчивых социальных стереотипов, Гадамер предпринимает попытку реабилитации “культурных предрассудков”. Последние, с его точки зрения, составляют ту необходимую структуру сознания, которая обеспечивает целостность всякого психического опыта и определяет возможности и границы человеческого понима­ния.

Социокультурная матрица оказывается здесь не просто консер­вативным фактором “ложного сознания”, но единственно возмож­ной предпосылкой функционирования и развития сознания. При этом о социокультурной размерности можно говорить примени­тельно ко всем основным структурным уровням организации пси­хики и сознания: бессознательному, чувственно-эмоциональному, интуитивно-волевому и абстрактно-дискурсивному.

Соответственно, будучи социально детерминированным, со­знание не просто пассивно отражает действительность, но всякий раз творчески реорганизует ее в соответствии с определенными историческими установками времени. Помимо исторической ва­риабельности, творческая природа сознания состоит также в его способности к опережающему отражению действительности, то есть в возможности предвосхищения ситуации на основании имеющегося опыта.

Последнее связано с таким фундаментальным свойством сознания, как целеполагание. При этом те целевые ус­тановки, в которых конкретизируется сознание, одновременно и детерминированы исторической ситуацией, и выходят за ее гра­ницы, позволяя расширять сферу социокультурной реальности и создавать новые ценности.

Одним из основных факторов, посредством которого осуществ­ляется социально-творческая природа сознания, выступает дея­тельность. Деятельность и практика фактически обусловили воз­никновение и функционирование сознания, где всякий мысли­тельный акт – это “внутреннее действие”. Вместе с тем отличи­тельным признаком человеческой деятельности является ее “осоз­нанность”, связанная со способностью к целеполаганию.

Диалек­тику связи между сознанием и деятельностью можно представить, вслед за Марксом, следующим образом: деятельность – это про­цесс “опредмечивания” идеальных ценностей сознания, в то время как сознание и мышление – это “распредмечивание” материаль­ных ценностей. Будучи связано с деятельностью, сознание зави­сит от наличного уровня социальной практики, отражая и опере­жая ее развитие.

В качестве основных культурных механизмов, обеспечиваю­щих формирование и развитие сознания, выступают традиция и образование. Именно они определяют ту систему “культурных предрассудков”, которые гарантируют целостность и устойчи­вость мировоззрения. При всей консервативности институтов традиций и образования, они, так же, как и деятельность, раскры­вают творческую природу сознания. С одной стороны, как меха­низмы социализации они формируют сознание в его культурно­ исторической вариабельности. С другой стороны, они закладыва­ют необходимое основание для последующего развития личности, творческий потенциал которой подчас напрямую зависит от ее общекультурного и образовательного уровня.

Еще один фактор, определяющий социокультурную размерность сознания, – это коммуникация. Реальный опыт сознания всегда задан как коммуникативный процесс в многообразии его форм: автокомму­никации, диалога, полилога. Посредством коммуникации проявля­ются и закрепляются функциональные характеристики сознания на всех его структурных уровнях, однако особое значение коммуника­тивные акты имеют для интуитивно-волевого уровня, определяю­щего природу “Я”, самосознания. Сама конструкция “Я” возможна лишь как знаково-коммуникативная единица: “кто-нибудь, говоря­щий “Я”, направляется к другому человеку” (Э.Левинас).

Речевой высказывание в качестве элементарной единицы речи может характеризоваться как определенный акт, действие, направ­ленное на достижение целенаправленного эффекта со стороны вос­принимающих людей. Посредством речевых актов осуществляет­ся непосредственное межличностное взаимодействие и корреля­ция “Я” с социальной действительностью. При этом правила по­добной корреляции диктуются языком, а конкретнее, “языковой игрой” как отдельной целостной системой коммуникации, подчи­няющейся своим внутренним правилам и соглашениям.

Язык при этом выступает как универсальная социокультурная среда, обеспе­чивающая многообразные языковые игры и ситуации. Значение языка для понимания опыта сознания огромно. Фак­тически любой факт нашего сознания отражен в соответствующем языковом конструкте: высказывании, слове, имени. Язык служит средством образования и выражения мысли. Он выступает в каче­стве универсального культурного механизма сохранения и трансляции информации, коммуникации.

Язык является необходимым посредником между человеком и миром, восприятие и познание которого возможны лишь через призму языка. Например, всякий язык содержит определенную “концептуальную схему”, которая посредством конкретных грамматических форм задает категориально-логическую структуру восприятия пространства, времени, модальности, количества, качества и тому подобного, специфич­ную для тех или иных этнокультурных групп.

Вместе с тем акцент на языке как исключительном средстве изуче­ния сознания, сделанный в философии XX в., едва ли является пра­вомерным. Одним из примеров невозможности последовательной редукции сознания к языку является актуальная на сегодняшний день проблема создания “искусственного интеллекта”. компьютеры могут успешно решать логические задачи, но мыслят они не так, как человек.

Помимо вербализованного, рационально-логического, чело­веческое сознание базируется на невербальном, образно-ассоциатив­ном типе мышления, феномены которого лишь “постфактум” пере­водятся в вербальную форму Интуиция как основной когнитивный механизм этого типа мышления связана с непосредственным знани­ем об объекте, получаемом в результате внелогического соединения различных фрагментов опыта в целостный образ.

Существуя поми­мо устойчивых логических и языковых структур, интуиция тем не менее в ином, по сравнению с разумом, контексте воспроизводит со­циокультурную размерность сознания, являясь результатом изна­чальной, обусловленной наличной ситуацией нацеленности мысли на проблему и предварительной работы по ее решению.

Невозможность адекватной реконструкции опыта сознания средствами языка способствовала переориентации философии в конце XX в. на идею текста как ключа к решению этой проблемы. В отличие от языка текст не связан единой структурой, но существует как пересечение различных контекстов и фрагментов опыта.

Воз­никновение личностных смыслов при этом происходит в ситуации столкновения разных интерпретаций, каждая из которых отсылает к уже известному культурному дискурсу, но, соединяясь в новом пространстве, порождает уникальность индивидуальной интер­ претации и опыта.

Струк­турная дифференцированность и интегральность, социокультур­ная обусловленность и индивидуальность “Я”, непосредствен­ность чувств и отвлеченность рациональных конструкций, отра­жение и творчество – все эти характеристики органично дополня­ют друг друга в реальном опыте сознания, но разрушают логичес­кую стройность его теоретической реконструкции. Тем самым вопросы “что такое человек” и “что такое сознание” во многом ос­таются открытыми для философского и научного познания, сти­мулируя поиск новых форм и акцентов в самоопределении куль­туры и человека.