Проблема событийности политики

Задача, которая стоит перед современной политической наукой, — преодолеть отрыв от реальной политики — решается, как правило, в отношении трансформации метода исследования.

В меньшей степени обращается внимание на то, что сама политическая реальность должна рассматриваться в ином ключе, чем это предписывает старая научная парадигма. Здесь, на наш взгляд, и возникает потребность в переосмыслении политики с точки зрения концепции «политического события».

Использование концепции «политического события» позволяет, на наш взгляд, разрешить проблемы методологического синтеза в сравнительной политологии, так как в ней можно обнаружить содержание универсальных и партикулярных/сингулярных характеристик. С одной стороны, «событие одновременно уникально, ненумеруемо и редко».

С другой стороны, в событии как разрыве с существующим порядком выявляется истина порядка и новое начало. Своей концепцией события Ален Бадью пытается противостоять и универсалистской претензии «капитало-парламентаризма», и скептицизму, который сводит результат истины к партикулярности.

Политическое событие для Бадью является тем, что составляет суть политики. Именно событие позволяет мыслить политику, поскольку ни структура политики, ни смысл политического не фиксированы местом происходящего. При этом политическое событие следует отличать от политического факта, последний лишь имитирует первое. Отсюда, «современное снижение политической рефлексии до поверхностности журналистики происходит, прежде всего, от смешения события с фактом».

Событие является политическим, если материя этого события коллективна, а его истина виртуально универсальна, т. е. принадлежит всем. В этом отношении событийность самой политики служит признаком, отличающим ее от происходящего в других сферах жизнедеятельности общества.

Следовательно, метод и стратегия политического исследования должны учитывать эту со- бытийную природу политики. Не изучение механизмов (процессов) взаимосвязи причины и следствия, средств и целей, что характерно для фактуального знания, а исследование того, как люди действуют в определенных обстоятельствах, когда в этом сочетании структур и поступков трансформируются структуры и поступки и возникает событие, как писала Ханна Арендт, непредвиденное никакими обстоятельствами.

Арендт с присущей ей проницательностью относительно существа политической жизни и ее познания писала о различии между познанием того, что сделано самим человеком, производящим материальные продукты, и познанием события, которое вносит не- определенность в сферу человеческих дел и где участвуют многие.

Она подчеркивала, что детерминистское познание, в основе которого лежит желание соотнести цели и средства посредством понятия процесса, определяется доминированием экспериментальной науки и опытом человека производящего, а не политически действующего. Такое познание не может «достичь действительности и понять модусы действительного».

Арендт писала: «Вполне оправданное в области создания представление, согласно которому действительным станет лишь то, что я собираюсь сделать, постоянно опровергается ходом событий, возникающих из-за поступка и всего чаще включающих в себя неожиданное. Действовать в модусе изготовления, соответственно мыслить в форме вычисления последствий значит исключать неожиданное и тем самым само по себе событие».

Ее критика сциентизма и обоснование связи политического познания с познанием историческим определяется стремлением показать, что истина является политической, только когда мы находим ее в коммуникации с другими участниками событий, а сама политика разворачивается в событии как эта политическая истина.

Не случайна в этой связи попытка Уильяма Сьювелла обосновать необходимость транс- формации метода современной общественной науки через обращение к истории и к новому историческому мышлению, в основе которого лежит «„полная событий“ темпоральность» (‘eventful’ temporality), содержащая в себе темпоральную судьбоносность социального опыта и его случайность.

Темпоральность социальной жизни говорит о том, что действия и события одновременно обладают необратимым характером — как только они предприняты и осуществлены, они не могут быть отменены или вычеркнуты, — и что они являются «полностью зависимыми» от их места в особых «обстоятельствах действия».

Франсуа Фюре, говоря о политическом мышлении, критикует понимание Французской революции Токвилем, подчеркивая, что тот «мыслит революцию как процесс и результат, а не как событие и разрыв». А мыслить ее по-новому как раз и означает «возвратиться к политическому анализу как таковому».

Событийное понимание политики связывает ее, прежде всего, с деятельностью и поступком, которые, конечно, осуществляются в материальных и культурных условиях, но не являются однозначно определенными ими. Нельзя сказать, что политическое событие абсолютно свободно, но нельзя забывать и о том, что человеческая деятельность вносит в политический процесс много непредопределенного. Здесь воля и намерение играют существенную роль.

Иногда с этим связывают только радикальную философию и политику, одна- ко радикализм лишь высветил наиболее ярко событийный характер политического, что отнюдь не означает, что только радикальное есть политическое.

Он высветил значение экстраординарного действия для осмысленной жизни, но в то же самое время придал ему абсолютный смысл. Он саму политику и политическое действие обозначил в качестве экстраординарного, тогда как участие в политическом является существенно необходимым и перманентным для человеческого существования.

Политическое действие отличается в этом смысле и от банальности повседневной жизни, и от чего-то необычного и редко происходящего. Сошлемся здесь на размышление Роберто Унгера — одного из значимых политических философов XX века, который писал: «Чтобы приблизить идеальное, индивид должен быть способен увидеть и наладить в своей собственной жизни связь между личным и историческим решением проблемы „я“.

Связь устанавливается по- средством действия, политического в самом полном смысле, через которое он старается сделать идеальное актуальным и, таким образом, двигаться вне логики повседневности и экстраординарности. Этим способом теория „я“ отвечает на вопрос о смысле индивидуальной жизни, который соотносим с истинными намерениями политики».

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)