Особенности квалификации составов преступлений против личности

Не вызывает сомнений тот факт, что преступления против личности имеют высокую степень общественной опасности, поскольку направлены в отношении наиболее защищаемых законодательством Российской Федерации социальных ценностей. Так, согласно ст. 2 Конституции Российской Федерации высшей ценностью признается человек, а также его права и свободы.

Следовательно, их защита является первостепенной обязанностью государства. Именно с раздела VII «Преступления против личности» начинается изложение Особенной части УК РФ, что указывает на особое место данных противоправных посягательств, на ценность общественных отношений, охраняемых уголовным законом нашей страны, разрушаемых ими.

Наибольшего внимания заслуживает оценка особенностей квалификации преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ. Количество убийств, совершаемых на территории Российской Федерации, не претерпевает существенных изменений и занимает достаточно значительную долю в числе преступных посягательств рассматриваемого раздела УК РФ.

Фактически для признания данного преступления оконченным необходимо наступление общественно опасных последствий в виде смерти потерпевшего, что указывает на материальную конструкцию состава преступления.

Данное понятие также демонстрирует невозможность квалификации содеянного как убийства, если имел место суицид. Важным при юридической оценке содеянного как убийства представляется установление субъективной стороны преступления, которая должна быть выражена в форме умысла (прямого или косвенного).

Это позволяет отграничить данное преступление от схожих, чья объективная сторона также может включать аналогичные последствия. Например, данный признак характерен для деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего»).

Определенное представление о содеянном, безусловно, дает анализ предшествующего и последующего поведения лица, которые могут быть оценены в совокупности с остальными признаками, выделяемыми Верховным Судом РФ.

Как видно из данного примера, М. явно не проявил неосторожность, нанеся ранения в шею, которые повлекли смерть потерпевшего.

Не менее значимым представляется установление причинной связи между деянием и наступлением общественно опасных последствий в виде наступления смерти потерпевшего, что неоценимо для итоговой квалификации содеянного.

При юридической оценке деяния, изложенного в ч. 1 ст. 105 УК РФ, требуется исключение признаков квалифицированного убийства, закрепленных ч. 2 этой же статьи, а также привилегированных видов убийств, предусмотренных ст. 106, 107 и 108 УК РФ.

Так, в части 2 ст. 105 УК РФ указаны тринадцать квалифицированных составов убийства, многие из которых не являются однородными, что в значительной степени осложняет их понимание практическими сотрудниками.

Решению этой проблемы посвящено постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1 от 27.01.1999 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», в котором отмечается, что при осуществлении квалификации в обязательном порядке следует устанавливать форму вины, выяснять мотив преступного поведения, цель виновного, а также способ причинения смерти.

При квалификации содеянного как покушения на убийство следует иметь в виду, что оно может быть совершено исключительно с прямым умыслом, в отличие от оконченного убийства, при котором допустим косвенный умысел виновного.

При рассмотрении признака, закрепленного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо установить правомерное осуществление потерпевшим своей служебной деятельности или выполнение им общественного долга.

Исходя из особых свойств потерпевшего (которыми могут быть также и близкие указанных в анализируемой уголовно-правовой норме лиц), можно разграничить данное деяние с иными близкими составами преступлений:

• ст. 277 УК РФ «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»;
• ст. 295 УК РФ «Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование»;
• ст. 317 УК РФ «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа».

Понятие «осуществление служебной деятельности и выполнение общественного долга» содержится в п. 6 обозначенного ранее разъяснения Пленума Верховного Суда РФ.

В.Н. Винокуров, проанализировавший проблемы квалификации преступлений при фактической ошибке, в качестве примера приводит ситуацию, когда виновный был осужден за одно и то же преступление по совокупности причинения смерти по неосторожности и покушения на убийство лица в связи с выполнением данным лицом общественного долга.

Подобные преступления предлагается квалифицировать как оконченное преступление, к совершению которого стремился виновный, т.е. по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В пункте «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ законодателем выделяется такое свойство потерпевшего лица, как его малолетний возраст.

По данному пункту привлекаются к уголовной ответственности и за убийство иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а также за убийство, сопряженное с похищением человека, ответственность за которое предусмотрена в отдельной статье уголовного закона (ст. 126 УК РФ).

Малолетним признается лицо, не достигшее четырнадцатилетнего возраста на момент совершения преступления.

Следует отметить, что убийство малолетнего ребенка не следует одновременно квалифицировать как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Так, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации указывает на то, что «по смыслу уголовного закона малолетнее лицо находится в беспомощном состоянии в силу своего возраста, что исключает дополнительную квалификацию действий виновного по указанному квалифицирующему признаку».

Беспомощность как состояние потерпевшего может выражаться в неспособности его в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному. Это могут быть тяжелобольные, престарелые, страдающие психическими расстройствами лица, когда таковые лишены способности правильно воспринимать происходящее.

При этом требуется установление того факта, что виновное лицо осознавало особые свойства потерпевшего, которые препятствовали оказанию им сопротивления и не позволяли объективно оценить совершаемые в его отношении действия.

Нужно заметить, что опьянение потерпевшего или его сон к беспомощному состоянию однозначно не относятся. Как в свое время уточнил заместитель Председателя Верховного Суда РФ А.Е. Меркушов, «вопрос о беспомощном состоянии потерпевшего применительно к п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела», что, конечно, не облегчает деятельность правоприменителя, вынужденного устанавливать данные обстоятельства постфактум.

Если при похищении человека будет совершено убийство, то это требует квалификации по совокупности преступлений п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующему пункту, части статьи 126 УК РФ. При этом убийство может быть совершено не только в отношении похищаемого, но и иных лиц, например, препятствовавших похищению человека, видевших преступников и пр.

В то же время при уголовно-правовой оценке ошибки в личности, допущенной при совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, речь идет о совершении преступления по определенному мотиву, а потому ошибка в личности потерпевшего не оказывает влияния на уголовно-правовую оценку действий лица: имеет место и преступление, совершенное по определенному мотиву, и преступный результат в виде смерти человека.

Определенные проблемы вызывает квалификация убийства с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ). В уголовном законе данная дефиниция не раскрывается, однако ее истолкование предлагается в постановлении Пленума Верховного Суда РФ 1999 г., в котором указывается, что особая жестокость связана как с самим способом убийства, при котором потерпевшему осознанно причиняются наиболее ужасные страдания, а также убийством в присутствии близких потерпевшего, которым причиняются особые нравственные страдания.

Необходимо согласиться с точкой зрения Л.Л. Кругликова, предлагающего при юридической оценке содеянного учитывать форму (способ) осуществления преступного деяния, а также установить, причинены ли потерпевшему излишние мучения и страдания, не обусловленные и сущностью совершаемого преступления, и основной целью деяния.

При этом виновное лицо должно осознавать и желать причинения смерти именно с особой жестокостью.

В то же время неправильно было квалифицировано как простое убийство содеянное Ш.

Уничтожение трупа с целью сокрытия преступления не охватывается данным признаком квалифицированного убийства. Однако если виновный совершает глумление над трупом умершего человека, содеянное нуждается в квалификации не только по соответствующей части ст. 105 УК РФ, но и по ст. 244 УК РФ как надругательство над телами умерших.

При конкуренции посягательств на личность, уголовная ответственность за которые установлена п. «д» ч. 2 ст. 105, ст. 111, 112, 115, 131, 132 УК РФ, и деяния, предусмотренного ст. 244 УК РФ, и в случае его совершения лицом, не обладающим специальными медицинскими познаниями, не способным определить время наступления смерти, а следовательно, осознать, жив или мертв потерпевший при совершении в отношении его тела действий, сопряженных с надругательством, Р.Б.

Осокиным предлагается осуществлять квалификацию по направленности умысла такого субъекта. То есть учитывать, что он осознавал физиологические свойства предмета преступления.  С этим предложением, думается, следует согласиться. Общеопасный способ совершения убийства (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ) означает, что при причинении смерти потерпевшему создается опасность для жизни иных лиц (взрыв, поджог, производство выстрелов в местах скопления людей и иное).

Применительно к ч. 2 ст. 105 УК РФ признаки совершения преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой могут быть истолкованы при обращении и к нормам Общей части УК РФ (к ст. 35), и к отдельным разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ (например, к постановлению Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17.01.1997 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм», которое раскрывает признак устойчивости).

Такой квалифицирующий признак убийства, как «совершенное из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом», требует особого внимания правоприменителя в части, касающейся корыстного мотива и сопряженности с разбоем.

Сопряженность с разбоем вменяется, когда в процессе разбойного нападения умышленно причиняется смерть потерпевшему. Содеянное при таких условиях будет квалифицировано по совокупности преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 105 и соответствующей части ст. 162 УК РФ.

В случаях, когда в действиях лица, совершившего убийства, усматривается наличие сразу нескольких признаков, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ, в процессуальных актах, отражающих квалификацию преступления (постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительный акт, постановление, обвинительное заключение), необходимо отражать каждый из них.

К привилегированным видам убийств, которые включают в себя смягчающие обстоятельства, влияющие на уголовную ответственность, относятся деяния, предусмотренные ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка», ст. 107 УК РФ «Убийство, совершенное в состоянии аффекта», ст. 108 УК РФ «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление».

Исходя из анализа объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, оно может быть совершено в трех юридически значимых формах:

• убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу после родов;
• убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации;
• убийство матерью новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего состояния вменяемости.

Примечательно, что в некоторых ситуациях в действиях подсудимых встречаются сразу все три названных признака.

Кроме того, виновные могут не реализовать свой преступный умысел, направленный на умышленное лишение жизни новорожденного ребенка, до конца в силу не зависящих от них обстоятельств, то есть совершить деяние, которое будет квалифицировано по ч. 3 ст. 30, ст. 106 УК РФ.

На сегодняшний день относительно истолкования и применения нормы ст. 106 УК РФ имеется значительное число нерешенных вопросов. Видение содержания отдельных признаков со стороны правоприменителей различно, что не способствует унификации судебно-следственной практики.

В частности, это касается выяснения момента, с которого рождающийся ребенок приобретает статус человека, жизнь которого охраняется уголовным законом, а до каких пор он является лишь плодом беременной женщины.

Законодательно такая проблема не находит своего разрешения. Исследователи предлагают различные варианты ответа на него. Одни полагают, что начальный момент – это появление головки младенца, выходящего из чрева матери. По мнению других, это отделение ребенка от тела матери и начало самостоятельного дыхания.

Анализ следственно-судебной практики по ст. 106 УК РФ приводит к выводу о том, что для начала уголовного преследования за данное преступление требуется, чтобы начался процесс родов, именно в этот момент берет свое начало уголовно-правовая охрана жизни новорожденного. Иными словами, начало родовой деятельности матери является идентификатором преступной деятельности.

Следующим, но не менее важным вопросом, требующим своего разрешения, является установление временного интервала, в течение которого ребенок признается новорожденным. Как было отмечено ранее, квалифицированным видом убийства является п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство малолетнего лица), следовательно, важно устанавливать грань перехода новорожденного ребенка к статусу малолетнего, что определяет уголовно-правовую реакцию на действия матери-детоубийцы.

В уголовном законе, а также разъяснениях Верховного Суда РФ такая граница не отражена, что передает разрешение обозначенного вопроса на субъективное усмотрение правоприменителя.

Предельным сроком признания ребенка новорожденным является один месяц. Вероятно, это обосновывается тем, что в педиатрии новорожденным признается ребенок до 28 дня его жизни с момента рождения.

Например, при рассмотрении материалов уголовного дела, согласно которым подсудимая задушила своего новорожденного ребенка, а затем закопала его труп в целях сокрытия преступления, было установлено, что психотравмирующая ситуация была обусловлена нежелательной беременностью ввиду жилищных условий и финансовых трудностей, а также тем, что муж выражал сомнения по поводу своего отцовства в отношении этого ребенка.

Следует констатировать, что психотравмирующая ситуация является субъективной категорией. Для ее признания имеют значения различные факторы жизни женщины: материальные проблемы, семейная нестабильность, страх перед ответственностью за ребенка и пр.

Примечательно, что законодательно не урегулирован вопрос об уголовной ответственности матери, которая родила нескольких детей и совершила их убийство, поскольку исходя из содержания нормы ст. 106 УК РФ речь идет об убийстве одного ребенка.

Но на практике содеянное квалифицируется только как одно преступление. Исходя из особенностей субъективной стороны убийства правоприменителю следует устанавливать умышленную форму вины, в противном случае содеянное соответствует преступлению, предусмотренному ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности).

Основным фактом, влияющим на квалификации по данной статье, является установление наличие состояния аффекта. Оно определено законодателем как состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

Справедливой видится точка зрения о том, что в данном определении содержится чрезмерное количество оценочных признаков. Верховным Судом Российской Федерации такие категории не разъясняются. В юридической литературе обращено внимание на проблему разграничения физиологического и патологического аффекта.

Дело в том, что патологический аффект по своим характеристикам соответствует утрате способности лица отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, что указывает на состояние невменяемости (ст. 21 УК РФ), при котором виновный не подлежит уголовной ответственности. Об исключении состояния невменяемости в момент совершения общественно опасного деяния может свидетельствовать заключение судебно-психиатрической экспертизы.

Кроме того, законодательно не урегулированным является вопрос уголовной ответственности лица, которое в состоянии аффекта умышленно причиняет тяжкий вред здоровью, в результате которого по неосторожности наступает смерть потерпевшего.

В настоящее время в УК РФ предусмотрена только статья, устанавливающая ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ). Однако в ней не предусмотрена ответственность за последствия в виде причинения смерти по неосторожности.

Еще одним видом привилегированного вида убийства является деяние, предусмотренное ст. 108 УК РФ. Для точной квалификации требуется установление того обстоятельства, что виновный превысил пределы необходимой обороны либо превысил меры, необходимые для задержания лица, совершившего преступление.

В результате действий виновного лица причиняется чрезмерный (более чем был необходим) вред Иначе такое лицо не подлежит ответственности, поскольку действовало в рамках основания, исключающего преступность деяния.

Дискуссионным при оценке посягательств на здоровье является вопрос об установлении и процессуальном закреплении такого квалифицирующего признака, как «применение предметов, используемых в качестве оружия», характеризующего особый способ преступления (п. «з» ч. 2 ст. 111, п. «з» ч. 2 ст. 112, п. «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ).

Под таковыми в судебной практике понимаются любые предметы, которыми могли быть причинены смерть или вред здоровью потерпевшего, например, имеющие хозяйственно-бытовое назначение (перочинный или кухонный нож, топор, обрезок металлической трубы и т.п.), а также иные предметы, применение которых создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего (механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные раздражающими веществами).

Их применение возможно как для физического воздействия на потерпевшего, так и для психического (в виде угрозы применения насилия, опасного для жизни или здоровья) К числу предметов, используемых в качестве оружия, очевидно, необходимо относить и животных, например, собак, ядовитых насекомых, рептилий и других подобных им, по признаку представляющих опасность для жизни или здоровья человека и влекущих причинение конкретного вреда здоровью потерпевшего (тяжкого, средней тяжести или легкого).

В этот момент лошадь, на которой О. был верхом, споткнулась и упала, сбив С., после чего, пытаясь подняться, нанесла удары копытами потерпевшей. При этом О. упал вместе с лошадью и находился на земле.

Суд посчитал доказанным, что при таких обстоятельствах О. не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий своих действий в виде причинения телесных повреждений С. в результате наезда лошадью, управляемой им, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия, т.к. было темное время суток, и он достоверно знал о том, что лошадь была необъезженная. Таким образом, О. фактически не справился с управлением лошадью.

Несмотря на то, что законодатель закрепил множественную форму слова, обозначающего орудие совершения преступления («предметов, используемых в качестве оружия»), в судебной практике встречаются случаи, когда данная формулировка оспаривается на том основании, что, если такого рода предмет использовался один, то и в обвинении должен указываться признак в форме единственного числа имени существительного, т.е. как «предмет, используемый в качестве оружия».

Так, и.о. прокурора, не оспаривая фактические обстоятельства дела и доказанность вины, просил в апелляционном представлении приговор изменить, уточнив квалификацию действий осужденной в части применения предмета, используемого в качестве оружия, и снизить наказание.

Представление мотивировалось тем, что суд в описательномотивировочной части приговора указал, что П. виновна в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Вместе с тем согласно материалам уголовного дела П. причинила сожителю телесное повреждение, повлекшее причинение последнему тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, с применением одного кухонного ножа, обладающего колюще-режущими свойствами, т.е. с применением одного предмета, используемого в качестве оружия.

Судья, проверив представленные доказательства, пришел к выводу о доказанности вины П. в совершении преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, и квалифицировал ее действия как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Однако указанная квалификация противоречит установленным судом фактическим обстоятельствам дела. Так, из описания преступного деяния следует, что П. совершила указанное преступление с применением кухонного ножа, т.е. с применением одного предмета, используемого в качестве оружия. Данные обстоятельства указаны судом и в описательной части приговора.

Для следственно-судебной практики вполне типично вменение признака предмета, используемого в качестве оружия, в единственной форме, что, полагаем, справедливо с точки зрения точности юридической оценки содеянного, и не противоречит смыслу уголовно-правовой нормы.

Значимым с точки зрения особенностей квалификации является установление признаков состава преступления, предусмотренного ст. 116.1 УК РФ «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию или имеющим судимость». Данная норма была введена в уголовный закон сравнительно недавно (в 2016 г.), равно как и корреспондирующая ей ст. 6.1.1 «Побои» Кодекса об административных правонарушениях РФ.

При этом виновный может нанести побои или совершить иные насильственные действия, причиняющие физическую боль потерпевшему. Границей ответственности (условием) выступает отсутствие последствий в виде причинения вреда здоровью, характерных для состава умышленного причинения легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ).

К ним относятся повреждения в виде ссадин, кровоподтеков, побочных ран, не повлекших за собой утраты временной трудоспособности. В обвинительном приговоре суда это может быть подтверждено заключением судебно-медицинской экспертизы об отсутствии каких-либо повреждений, в результате чего «степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в данном случае не определяется».

Кроме того, анализируемое преступление следуют разграничивать со ст. 116 УК РФ «Побои», на что прямо указывается в диспозициях ч. 1 и ч. 2 ст. 116.1 УК РФ. Значимо то, что для привлечения лица к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ не требуется, чтобы оно ранее было подвергнуто административному наказанию за совершение правонарушения, закрепленного в ст. 6.1.1 КоАП РФ, или имело судимость за преступление, совершенное с насилием.

В научной литературе отмечается, что законом четко не определяется такая сфера преступных посягательств, которая включает в себя группу «преступлений, совершаемых с применением насилия», поскольку учет насилия в содержании уголовно-правовых запретов различен (например, психическое насилие).

Исходя из изложенной законодателем формулировки, правоприменителю при квалификации следует учитывать, что судимость может быть связана с максимально широким перечнем преступлений, которые совершаются с причинением насилия в любом его проявлении. Важным в разрешении конкуренции составов преступлений, предусмотренных ст. 116 и ст. 116.1, является установление мотива действий виновного лица.

Для содеянного, квалифицируемого по ст. 116 УК РФ, ими должны быть хулиганские побуждения, которые заключаются в совершении умышленного преступного деяния против личности без какого-либо повода или с использованием незначительного повода, а равно мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Субъектом преступления признается вменяемое физическое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста. Как было отмечено ранее, необходимо, чтобы такое лицо было подвергнуто административному наказанию за совершение правонарушения, предусмотренного ст. 6.1.1 КоАП РФ, на основании вступившего в законную силу постановления до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.

Общие правила определения судимости установлены в ст. 86 УК РФ «Судимость» относительно видов назначенного лицу наказания, тяжести совершенного им преступления, назначения наказания условно.

Во внимание следует принимать возможность погашения или снятия судимо-сти, а равно освобождения лица от наказания на момент совершения преступления. В частности, ФИО, имея судимость за преступление, совершенное с применением насилия (ч. 4 ст. 111 УК РФ), находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес потерпевшей один удар кулаком левой руки и один удар кулаком правой руки, от чего потерпевшая испытала физическую боль.

Субъективная сторона представляет собой умышленную форму вины. Кроме того, необходимо исключать наличие у лица хулиганских и экстремистских мотивов, чтобы отграничить содеянное от состава преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ. Например, это могут быть личные неприязненные отношения.

Основной проблемой при оценке истязаний (ст. 117 УК РФ) остается установление систематичности побоев как одного из признаков объективной стороны.

Систематичность не раскрывается в уголовном законе. Не существует и соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по вопросам квалификации состава истязания.

Аналогичной точки зрения придерживается Э.А. Багун, В.А. Казакова и другие ученые. Эту же позицию можно встретить и в решениях судов.

Требующим внимания при квалификации является также состав оставления в опасности (ст. 125 УК РФ). Потерпевшим от него может быть только лицо, в отношении которого сложилась обстановка опасности для его жизни или здоровья. При этом субъект оставления в опасности – это или лицо, имеющее возможность оказать потерпевшему помощь и обязанное иметь о нем заботу, или лицо, поставившее потерпевшего в опасное для жизни или здоровья состояние.

Обязанность заботиться обусловливается прямым указанием правовых норм (в частности, возложенная на родителей нормами Семейного кодекса РФ), содержанием трудового или гражданско-правового договора, например, о выполнении обязанностей няни, сиделки, охранника, тренера и др.

Важной представляется и характеристика интеллектуального элемента умысла при оставлении в опасности: виновный действует заведомо, т.е. «осознает опасность для жизни или здоровья потерпевшего, лишенного возможности самостоятельно обратиться за медицинской помощью вследствие малолетства, старости, болезни или беспомощного состояния».

Понятие похищения человека не раскрывается в ст. 126 УК РФ, однако его судебное толкование представлено в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2019 г. № 582. Согласно ему объективная сторона состава похищения человека выражается в виде захвата, перемещения и последующего удержания человека. Указанные действия фактически сопровождаются лишением физической свободы потерпевшего, свободы передвижения и выбора места своего нахождения.

При этом не имеет значения продолжительность незаконного удержания похищенного лица, хотя в научной литературе предлагается внести уточнение о минимальном временном периоде, в течение которого действия виновного могли бы пониматься как малозначительные и не влечь уголовную ответственность.

Например, для подавления сопротивления потерпевшего виновными были нанесены удары руками и ногами по различным частям тела. Затем данные лица усадили потерпевшего против его воли в автомобиль и, применив физическое насилие и специальное техническое средство –наручники для удержания, переместили его в другое место и стали удерживать в здании.

Похищение человека может быть совершено и путем его обмана или злоупотребления его доверием, когда потерпевший не осознает истинного замысла своих похитителей. От похищения человека преступление, предусмотренное ст. 127 УК РФ «Незаконное лишение свободы», отличается тем, что в его объективную сторону не входят захват и перемещение: лицо остается в месте своего первоначального нахождения, но ограничивается в передвижении без законных на то оснований (например, виновный закрывает потерпевшего в своей квартире, из которой он не может выйти).

Однако если после первоначального незаконного лишения свободы виновный перемещает потерпевшего в иное место, то содеянное охватывается признаками преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, и не требует дополнительной квалификации по совокупности преступлений со ст. 127 УК РФ.

Оконченным исследуемое преступление признается с момента захвата человека и начала его принудительного перемещения, а если потерпевший сам перемещался в связи со своим обманом или злоупотреблением доверием, то преступление считается оконченным с момента захвата лица и начала принудительного перемещения либо начала его удержания, если более лицо не перемещалось.

Данное преступление может быть совершено по любым мотивам. Один из них относится к числу отягчающих вину и наказание – «из корыстных побуждений» (п. «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ). Если при этом виновное лицо требует передачи чужого имущества или права на имущество либо совершения иных действий имущественного характера, то при наличии соответствующих оснований содеянное требует дополнитель-ной квалификации по ст. 163 УК РФ «Вымогательство».

В частности, подсудимые, захватив потерпевшего, переместили его в частный дом, где, подавляя волю к сопротивлению, сковали его за запястья рук и требовали передачи им 20 000 000 рублей, нанося потерпевшему многочисленные удары руками и ногами по различным частям тела, причинив телесные повреждения, которые были квалифицированы как легкий вред здоровью.

Особо квалифицированный признак состава преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, указан в п. «в» ч. 3 названной статьи. Это причинение смерти по неосторожности или иных тяжких последствий. Таким образом, в случае наступления таких общественно опасных последствий дополнительная квалификация по ст. 109 УК РФ не требуется.

В рамках данного параграфа остановимся также на одном из составов преступлений против несовершеннолетних, вызывающем вопросы при юридической оценке. Так, в судебно-следственной практике нередки случаи, когда ряд тождественных действий, образующих уголовно наказуемую неуплату средств на содержание несовершеннолетних детей, квалифицируется как одно преступление, совершенное с единым умыслом по ч. 1 ст. 157 УК РФ.

В тех случаях, когда правоприменитель не придает значения тому, что в результате происходит неуплата средств на содержание сразу нескольких детей, рожденных от разных браков, воспитываемых разными лицами, происходит нарушение прав каждого такого ребенка-потерпевшего.

При поддержке идеи о единстве умысла и наличии в связи с этим единичного сложного деяния игнорируется факт того, что разрушаются различные по сути и содержанию общественные отношения, связанные с разными потерпевшими, алиментными обязательствами и даже их суммой, не говоря уже о месте, времени и прочих обстоятельствах, хотя и не относящихся к составообразующим признакам, но определяющих каждое деяние как самостоятельное преступление.

Если не платятся средства на содержание нескольких несовершеннолетних детей, которые, хотя и взысканы разными судебными решениями, но в пользу одного взыскателя, то они действительно могут быть признаны единичным сложным преступлением, поскольку такие действия тождественны, тесно связаны между собой мотивом, целью и единым умыслом, посягают на один объект.

Поскольку сегодня ч. 1 ст. 157 УК РФ не включает квалифицирующего признака, содержащего учтенную совокупность, к ситуациям, связанным с неуплатой средств на содержание нескольких детей, рожденных от разных браков, воспитываемых разными лицами, должны применяться положения ч. 1 ст. 17 УК РФ, что позволит назначить более строгое наказание за содеянное.

Таким образом, мы проанализировали некоторые особенности квалификации отдельных составов преступлений против личности, рассмотрели нормативную базу, регламентирующую их разрешение, точки зрения ученых относительно подходов к спорным моментам и позицию судебных органов, выраженную в соответствующих процессуальных актах.