Момент окончания вымогательства, квалификация действий потерпевшего

Вымогательство отнесено законом к усеченным составам; преступление окончено, когда заявлено требование передачи имущества или права на имущество или совершения иных действий имущественного характера, подкрепленное вымогательской угрозой.

По меньшей мере неточно утверждение, что вымогательство окончено с момента предъявления требования; необходимо, чтобы это требование было подкреплено угрозой.

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу М. отмечалось: “Вымогательство является оконченным преступлением с момента предъявления требования о передаче имущества под угрозой причинения вреда потерпевшему”. М. признан виновным в вымогательстве, совершенном по предварительному сговору группой лиц. На рынке он вместе с К. подошел к продавцу мандаринов и потребовал передать ему в течение часа 200 тыс. руб. (декабрь 1994 г.), пригрозив в противном случае взорвать автобус, из которого он торговал. Подошедшие через час к автобусу М. и К. были задержаны работниками милиции. В действиях виновных имели место признаки оконченного вымогательства.

Получение имущества и проч. остается за рамками состава. В то же время требуют оценки действия потерпевшего, который выполняет предъявленное к нему вымогателем требование и передает ему чужое имущество или право на имущество или совершает действия имущественного характера.

Иначе – если это чужие для потерпевшего имущество или право на имущество. Его действия по передаче имущества или права на имущество вымогателю могут быть расценены как хищение (при передаче права – как приготовление к хищению), если отсутствовала ситуация крайней необходимости. Должны учитываться и положения ч. 2 ст. 40 УК РФ.

Вопрос о наличии или отсутствии крайней необходимости решается в каждом конкретном случае с учетом вида вымогательской угрозы и других обстоятельств дела. Г.Л. Кригер не находила в данном случае оснований для применения положений о крайней необходимости, поскольку “опасность, которой угрожает вымогатель, не является непосредственной и лицо имеет другие, кроме хищения, возможности ее избежать”. Думаю, неверность позиции подтверждается уже самим строением состава преступления, предполагающим применение реального насилия и по ч. 2, и по ч. 3 статьи. Разумеется, состояние крайней необходимости возникает не во всех ситуациях (Б.В. Волженкин видел ее, например, только в одном случае: “когда вымогатель требует передачи ему имущества под угрозой немедленного уничтожения другого более ценного имущества”), но вполне возможно и не только по квалифицированным составам (а и при угрозе опасным насилием при требовании передачи права на имущество или совершения действий имущественного характера, которое может быть претворено в действительность немедленно).

В том случае, если лицо должно быть привлечено к уголовной ответственности за хищение имущества, переданного вымогателю, угроза или насилие, примененные к нему, должны рассматриваться как смягчающие обстоятельства.

Спорным в науке является и вопрос о квалификации действий вымогателя в том случае, если для выполнения вымогательского требования лицо – потерпевший от вымогательства – совершает хищение чужого имущества. Предлагают действия вымогателя квалифицировать дополнительно – как соучастника (подстрекателя) в этом хищении. Г.Л. Кригер считала, что в этой ситуации есть конкуренция общей и специальной нормы и применению подлежит специальная норма – ст. 163 УК РФ.

Прежде всего, видимо, следует оговорить, что вопрос о дополнительной квалификации действий вымогателя может возникнуть только в одном случае: если вымогатель, предъявляя вымогательское требование, осознает, что он требует передачи ему имущества, не принадлежащего потерпевшему, чужого для последнего. Если такого осознания нет и вымогатель полагает, что требует собственное имущество потерпевшего, ответственность за соучастие в хищении невозможна (соучастие – умышленное деяние).

Если, требуя от лица передачи чужого имущества, не принадлежащего этому лицу, под угрозой насилия или угрозой другого вида, вымогатель понимает, что хочет получить имущество, которым лицо не может распоряжаться, поскольку оно не является его собственным, думаю, в его действиях есть идеальная совокупность двух преступлений – вымогательства и подстрекательства к совершению хищения. При этом данная совокупность имеет место не только тогда, когда хищение реально совершено потерпевшим от вымогательства, но и в момент предъявления вымогательского требования. Другое дело, что в последнем случае оно фактически не влечет ответственности, поскольку расценивается как приготовление к хищению, которое наказывается в полном соответствии с законом, только если это приготовление к тяжким и к особо тяжким преступлениям.

Нельзя усматривать в данном случае конкуренцию двух норм хотя бы потому, что в квалификации участвуют, с одной стороны, одна норма – вымогательство (ст. 163 УК РФ), с другой стороны, две нормы – соответственно ст. 33 УК РФ, регламентирующая понятие подстрекательства, и статья, предусматривающая ответственность за конкретное хищение.