Конфиденциальность примирительной процедуры

Для всякой примирительной процедуры определяющим является принцип конфиденциальности. И общим правилом признается конфиденциальность примирительной процедуры и закрытость для иных (кроме участников примирительной процедуры) лиц информации, которая была представлена сторонами, если стороны своим соглашением прямо не предусмотрели иное. Исключением из этого правила является претензионный порядок урегулирования споров, проведение которого нацелено не только на примирение сторон, но и на создание доказательственной базы в случае неудачного окончания этой примирительной процедуры.

Дореволюционное российское процессуальное законодательство позволяло разрешать или исключать отдельные проблемы, с которыми потенциальные субъекты мирового соглашения сталкивались в ходе примирительной процедуры. Так, действующее в тот период процессуальное законодательство предусматривало, что стороны вправе просить суд рассматривать их мировую сделку в закрытом заседании (ст. 1363 Устава гражданского судопроизводства). Такое правило объяснялось тем, что при проведении переговоров сторонам должны быть созданы все условия для объективного и открытого обсуждения обстоятельств, на которых они основывали свои действия, и предоставлений, на которые они готовы пойти при заключении мировой сделки. Признавалось, что публичность заседания может иногда стеснить свободу предложений и тем самым помешать самому примирению .

Азаревич Д. Судоустройство и судопроизводство по гражданским делам. Университетский курс. Т. 3: Судопроизводство. Варшава: Тип. Варшавского учебного округа, 1900. С. 99; Тютрюмов И.М. Устав гражданского судопроизводства с законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. В 2 т. Т. 2. Пг.: Законоведение, 1916. С. 2034.

Правоведы по-разному оценивали названное законоположение. Например, К.И. Малышев считал, что норма ст. 1363 Устава гражданского судопроизводства не дает никакого особого права сторонам, если суд не признает их просьбы уважительными . В.Л. Исаченко писал о том, что не имеется оснований для разрешения этого вопроса в отрицательном смысле, так как удовлетворением такой просьбы ни чьи-либо права, ни интересы нарушены быть не могут . Схожую позицию занимал и К. Анненков .

К.И. Малышев подчеркивал при этом, что, по толкованию Сената, ст. 1363 Устава гражданского судопроизводства неприменима к делам, которые рассматриваются у мировых судей.

Весьма значимым представляется и положение, содержащееся в ст. 1365 Устава гражданского судопроизводства: уступки сторон, сделанные в процессе их примирения, не имеют для них обязательной силы, если примирение по какой-либо причине не состоялось. Комментируя эту статью, К. Анненков отмечал, что сделанные друг другу уступки не должны приниматься и судом при последующем разрешении дела. Однако далее им указывалось, что из этой статьи не может выводиться то заключение, что “не должно было считаться обязательным для стороны и сделанное ею во время переговоров о мировом соглашении и признание каких-либо фактов спора, на том основании, что признание есть только один из видов доказательств, которое нередко и по существу его может и не заключать в себе никаких уступок по предмету спора, вследствие чего и принятие судом этого доказательства в основание решения по делу никак не должно считаться за действие, противное правилу ст. 1365” .

Такая позиция выглядит весьма устаревшей. Однако ее последствия ощущаются и сегодня: отсутствие установленного законом правила о необходимости сохранения конфиденциальности всей информации, полученной на переговорах о примирении (относительно признания значимых по делу фактов, предложений о предоставлении, изложения мотивов поведения сторон или причин допущенного правонарушения и т.п.), позволяет использовать ее одной из сторон против другой стороны в последующем судебном разбирательстве в качестве доказательства своей правоты и слабости позиции противника.

Добывание доказательств таким образом нельзя признать этичным. Но, к сожалению, действующее отечественное законодательство вовсе не содержит положений о сохранении конфиденциальности информации, раскрытой в ходе примирительных процедур. Тогда как закрепление в законе принципа конфиденциальности примирительных процедур отвечало бы интересам спорящих сторон и способствовало достижению цели примирения.

Данный принцип нашел свое воплощение, в частности, в ст. 9 Типового закона ЮНСИТРАЛ (в ней закреплено правило о конфиденциальности всей информации, относящейся к согласительной процедуре, за исключением случаев, когда ее раскрытие требуется по закону или для целей исполнения мировой сделки) и развитие – в ст. 10 Типового закона, в соответствии с которой стороны, примиритель, другие лица, присутствующие при проведении примирительной процедуры, не вправе приводить или представлять в качестве доказательств либо ссылаться в свидетельских показаниях в судебном либо третейском разбирательстве на:

• предложение одной из сторон об обращении к согласительной процедуре или тот факт, что одна из сторон выразила готовность к участию в согласительной процедуре;
• мнения или предложения, высказанные одной из сторон согласительной процедуры в отношении возможного урегулирования спора;
• заявления или признания, сделанные одной из сторон в ходе согласительной процедуры;
• предложения примирителя;
• тот факт, что одна из сторон проявила готовность принять предложение об урегулировании, сделанное примирителем;
• документ, подготовленный исключительно для целей согласительной процедуры.

Следование указанному принципу в примирительных процедурах объясняется тем, что условия конфиденциальности гораздо более благоприятны для урегулирования спора. Это утверждение становится очевидным при сравнении с судебным разбирательством в государственном суде, для которого одним из основных является принцип гласности: гласность этого процесса нередко вовсе не на пользу спорящим сторонам, которые предпочли бы не выступать субъектами общественного обсуждения.

В отсутствие на сегодняшний день в России законодательных норм, гарантирующих соблюдение сторонами, а также иными лицами принципа конфиденциальности примирительных процедур, сторонам просто необходимо включение соответствующих условий в соглашение о примирительной процедуре . То есть желательно закрепить в этом соглашении общее условие о конфиденциальности и закрытости информации (если стороны не договорились об обратном).

К сожалению, далеко не во всех случаях стороны добросовестно следуют условию конфиденциальности, когда спор передается на рассмотрение и разрешение суда (государственного или третейского). Но что еще больше удручает, так это то, что суды нередко считают возможным принимать такого рода доказательства, тем самым признавая их допустимость в судебном разбирательстве. Хотелось бы верить, что подход судов в отношении признания упомянутых фактов в качестве допустимых доказательств кардинально изменится, что создаст дополнительные условия для развития примирительных процедур.

Для этого стороны могут своим соглашением определить пределы применения принципа конфиденциальности в отношении сведений, документов и предложений, представленных или сделанных в процессе примирительной процедуры.

Допустимо, например, закрепление условия о том, что ни при каких обстоятельствах не должны предъявляться в качестве доказательств в судебное разбирательство (в государственный суд или арбитраж (третейский суд)) или иным образом доводиться до сведения иных лиц:

• любые документы, заявления или сообщения, передаваемые другой стороной (а также примирителем, если сторонами избрана согласительная процедура) в ходе проведения примирительных процедур, за исключением случаев, когда они могут быть получены самостоятельно стороной, желающей их представить в суд в качестве доказательства;
• всякого рода мнения, суждения или предложения относительно возможного урегулирования спора, сделанные любой стороной в ходе примирительных процедур;
• любые признания, сделанные другой стороной в ходе примирительных процедур;
• любые мнения или предложения примирителя, высказанные в ходе согласительных процедур (если сторонами избрана согласительная процедура);
• факт согласия любой из сторон или ее готовность принять предложение другой стороны о заключении мировой сделки.

Вместе с тем нельзя оставить без внимания то обстоятельство, что не все сведения, которые сообщаются в ходе примирительной процедуры, могут иметь характер конфиденциальной информации. Исключением из этого правила будут, например, сведения, которые в силу законодательства Российской Федерации не могут рассматриваться в качестве конфиденциальных ; сведения, которые сами стороны не признают конфиденциальными (например, информацию о самом факте проведения примирительной процедуры, о содержании мировой сделки).

Например, упомянутые в Законе РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-1 “О государственной тайне”, в Перечне сведений конфиденциального характера, утвержденном Указом Президента РФ от 6 марта 1997 г. N 188 “Об утверждении Перечня сведений конфиденциального характера”, и др.

Помимо сказанного для целей снижения вероятности раскрытия информации, сообщенной в процессе примирительной процедуры, допустимо включение специального условия о том, что к участию в ней и к изучению документов, раскрытых в ходе этой процедуры, не могут быть допущены лица, не принимающие участие в урегулировании спора. К таким лицам могут быть отнесены, например, председатель или заместитель председателя организации, оказывающей примирительные услуги, а также персонал этой организации – секретари, машинистки, иные сотрудники (за исключением, пожалуй, лиц, выполняющих технические функции по обеспечению примирительной процедуры (направление корреспонденции, ведение протокола, если таковой ведется, и проч.)). Либо, напротив, стороны могут договориться о допустимости присутствия сторонних лиц на переговорах, составив список таких лиц и определив их полномочия.