Исполнение постановлений Европейского Суда по правам человека

Войдя в состав СЕ и ратифицировав Конвенцию, Российская Федерация приняла на себя установленные ею обязательства, в том числе признала юрисдикцию Европейского Суда и обязательность его постановлений.

В соответствии со ст. 46 Конвенции и актами Комитета Министров СЕ, Россия в порядке исполнения постановлений ЕСПЧ, которыми установлено нарушение положений Конвенции, обязана принимать эффективные меры индивидуального и общего характера.

К индивидуальным мерам относятся:

• выплата заявителю присужденной Европейским Судом суммы так называемой справедливой компенсации в связи с допущенным нарушением положений Конвенции;
• принятие таких мер по обеспечению прав заявителя, которые полностью устранят выявленное Европейским Судом нарушение и (или) поставят заявителя в положение, в котором он находился до того, как в отношении него было допущено нарушение.

Значение мер общего характера состоит в том, чтобы их принятие способствовало предотвращению в дальнейшем выявленных Европейским Судом нарушений Конвенции.

То есть российскими властями должны быть предприняты меры, направленные на устранение причин и условий, способствовавших нарушению положений Конвенции.

Это могут быть мероприятия организационного характера по совершенствованию работы органов государственной власти, меры дисциплинарного воздействия по отношению к должностным лицам либо действия, направленные на совершенствование действующего российского законодательства.

Субъектом взаимоотношений с Европейским Судом и Комитетом Министров СЕ является Российская Федерация в целом.

Если Европейским Судом констатируется нарушение российскими властями положений Конвенции либо Комитетом Министров СЕ признаются недостаточными и неэффективными меры по устранению допущенных нарушений, ответственность за это в соответствующих постановлениях и резолюциях возлагается на власти Российской Федерации без персонификации конкретных органов.

Впрочем, в таком едином качестве власти Российской Федерации выступают только вне страны. Применительно к ситуации в Российской Федерации речь идет о конкретных органах государственной власти и органах местного самоуправления, действия которых обжалуются в Европейском Суде и которые в случае установления нарушений обязаны принять соответствующие меры по их устранению.

В случаях, когда решением Европейского Суда позиция российских властей о необоснованности доводов заявителей отклонена и установлено нарушение российскими властями положений Конвенции, Уполномоченный информирует об этом компетентные органы государственной власти и местного самоуправления, которые не позднее чем через месяц после получения извещения обеспечивают исполнение решения в полном объеме.

В этой связи очевидна та важная роль, которая отводится компетентным органам государственной власти и местного самоуправления как на стадии подготовки позиции властей Российской Федерации Европейскому Суду, так и на стадии исполнения вынесенных Судом постановлений.

О принятых властями государств — участников Конвенции мерах индивидуального и общего характера по исполнению постановлений Европейского Суда информируется Комитет Министров СЕ, который в соответствии со ст. 46 Конвенции контролирует их полноту и достаточность.

В 1969 г., после того как Европейский Суд по правам человека впервые установил факт нарушения положений Конвенции, Комитет Министров принял свои Правила, регламентирующие порядок осуществления надзора за исполнением постановлений Европейского Суда.

В дальнейшем была проведена работа по совершенствованию соответствующих процедур, по результатам которой дважды принимались новые Правила. Действующие в настоящее время Правила Комитета Министров СЕ о порядке надзора за исполнением постановлений Европейского Суда по правам человека и условий мировых соглашений (далее — Правила) были приняты на заседании Комитета Министров 10 мая 2006 г.

Правила носят кодифицированный характер и отражают сложившуюся на протяжении ряда лет практику исполнения постановлений ЕСПЧ.

Однако следует иметь в виду, что несколько статей Правил вступили в силу после окончательной ратификации и введения в действие Протокола № 14 к Конвенции.

В первую очередь речь идет о ст. 10 и 11 Правил.

Статья 10 Правил предоставляет Комитету Министров право на обращение в Европейский Суд по вопросу о толковании постановления, если Комитет Министров сочтет, что осуществление надзора за исполнением постановления затруднено ввиду проблемы, связанной с толкованием постановления.

Статья 11 Правил предоставляет Комитету Министров право, если государство-ответчик отказывается подчиниться окончательному постановлению Европейского Суда, передать на рассмотрение Суда вопрос о том, не нарушило ли государство свое обязательство исполнить окончательное постановление Суда.

Названные нормы Правил в настоящее время введены в действие и подлежат применению. При этом определен порядок применения ст. 10 и 11, согласно которому Комитет Министров СЕ может обратиться в Европейский Суд за соответствующим толкованием по согласованию с государством — участником Конвенции, в отношении действий (бездействия) которого Комитет Министров планирует направить обращение.

Таким образом, на сегодняшний день Комитет Министров осуществляет свои полномочия в соответствии с п. 2 ст. 46 Конвенции и Правилами.

Правилами определен порядок осуществления Комитетом Министров надзора за исполнением постановлений Европейского Суда. Основные положения этого порядка заключаются в следующем. Если постановление передается Европейским Судом Комитету Министров в соответствии с п. 2 ст. 46 Конвенции, дело незамедлительно включается в план работы Комитета Министров.

Как правило, надзор осуществляется на специальных заседаниях, проводимых раз в квартал, причем повестка дня этих заседаний является публично доступной.

Предметом контроля со стороны Комитета Министров, в принципе, является каждое дело, переданное Европейским Судом. Однако есть письменные и устные процедуры, поэтому часть дел обсуждается на заседаниях с дебатами, а по некоторым делам решения принимаются по результатам изучения представленной государствами — участниками Конвенции письменной информации.

Определение приоритетности надзора со стороны Комитета Министров осуществляется с учетом критериев, изложенных в ст. 4 Правил. Надзор носит приоритетный характер:

• если имеются серьезные последствия выявленных Европейским Судом нарушений для потерпевшей стороны, требующие принятия, в том числе безотлагательного, мер индивидуального характера (например, освобождения из-под стражи, обеспечения надлежащего лечения в местах заключения, исполнения решения суда, отмены решения об административном выдворении или депортации и т.д.);
• если выявленная Судом проблема носит системный характер (т. е. имеют место однотипные, многократно повторяющиеся нарушения, причинами которых являются структурные проблемы в правовой системе того или иного государства — участника Конвенции);
• по ряду постановлений надзор Комитета Министров осуществляется сразу по группам однотипных дел, по которым не выявлено проблемы системного характера. Это схожие дела, поднимающие одинаковые проблемы, хотя и не имеющие системного характера;
• выплата справедливой компенсации — обязательное условие исполнения постановлений Европейского Суда.

Секретариатом Комитета Министров СЕ готовятся меморандумы, проводятся круглые столы и другие мероприятия в целях оказания содействия властям государств — участников Конвенции в организации деятельности по исполнению постановлений Европейского Суда (в первую очередь — по решению системных проблем), а Комитету Министров — в осуществлении контроля за проведением этой работы.

По итогам обсуждения информации, представленной государствами — участниками Конвенции, Комитетом Министров принимаются решения, промежуточные резолюции, резолюции, промежуточные отчеты, меморандумы и рекомендации. Государства — участники Конвенции в силу принятых на себя обязательств обязаны руководствоваться названными документами при организации исполнения постановлений Европейского Суда.

Комитет Министров работает с властями по мерам как индивидуального, так и общего характера. От заявителей принимается и подлежит обязательному рассмотрению информация о выплате справедливой компенсации и о других индивидуальных мерах. Информация об общих мерах, представленная заявителями, доводится до сведения Комитета Министров, и последний вправе — но не обязан — ее рассмотреть.

Рабочим органом Комитета Министров является его Секретариат. Между заседаниями работа по взаимодействию с государствами — участниками Конвенции осуществляется Департаментом по исполнению постановлений Европейского Суда Генерального директората по правам человека и правовым вопросам Совета Европы.

Одной из серьезных проблем, обозначенных Европейским Судом в качестве системной, являются неисполнение и длительное исполнение судебных актов национальных судов по искам к Российской Федерации, субъектам РФ, органам местного самоуправления, а также к бюджетным учреждениям.

Если за 1999—2007 гг., Европейским Судом было рассмотрено около 300 жалоб названной категории, то в последнее время их ежегодное количество приблизилось к 100.

Дела, связанные с длительным исполнением вступивших в законную силу судебных актов, составляют около четверти всех жалоб, коммуни- цированных российским властям.

В течение первых лет после ратификации Россией Конвенции и ее вступления в силу задержки исполнения судебных постановлений были связаны в основном с отсутствием достаточных финансовых средств в бюджетах соответствующих уровней.

Однако ссылки на недостаточность бюджетных ассигнований не принимаются Европейским Судом в качестве оправдания задержки исполнения вступивших в законную силу судебных актов. В постановлениях Суд неизменно указывает, что государство в обоснование задержки исполнения судебных постановлений не может ссылаться на финансовые трудности, сложности межбюджетных взаимоотношений и обязано исполнять свои обязательства в разумный срок. И именно из этого должно исходить при организации и принятии мер по решению имеющихся проблем.

Анализ показывает, что во многих случаях причиной длительного неисполнения судебных постановлений являются неправомерные действия либо бездействие должностных лиц органов, обязанных осуществлять необходимые исполнительные действия.

По многим делам, по которым установлено длительное неисполнение решений судов по искам к казне Российской Федерации, Европейским Судом отмечены длительное нерассмотрение представленных документов, их возврат заявителям для доработки спустя значительное время после представления в государственный орган, утрата исполнительных документов, направление заявителям нечетких и необоснованных разъяснений.

В вину российским властям в ряде случаев поставлено и то, что судебные приставы-исполнители, не обладая компетенцией на принудительное исполнение, принимали к исполнению исполнительные листы по решениям по искам к казне Российской Федерации, субъектов Федерации, муниципальных образований и бюджетных учреждений, а затем (спустя значительное время) возвращали исполнительные документы заявителям без исполнения. При этом зачастую заявителям не давалось разъяснений существующего порядка исполнения судебных актов.

Неоднократно Суд отмечал и неполноту действий судебных приставов-исполнителей, необоснованное прекращение ими исполнительных производств.

Нельзя не отметить, что властями Российской Федерации организован комплексный подход к решению проблемы длительного неисполнения судебных постановлений. Эта работа проводится в тесном взаимодействии с Секретариатом Комитета Министров СЕ.

Секретариат Комитета Министров СЕ принял во внимание то, что российскими компетентными органами государственной власти учтены результаты обсуждения в рамках состоявшихся в 2006—2007 гг. круглых столов, рекомендации Комитета Министров СЕ, изложенные в соответствующем Меморандуме по данному вопросу, и предпринят ряд скоординированных мер, которые привели к определенному прогрессу в решении главных структурных проблем, лежащих в основе выявленных Европейским Судом нарушений Конвенции.

Среди таких мер отмечены внесение изменений в российское законодательство, в первую очередь — в Бюджетный кодекс РФ и Федеральный закон от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», а также принятие ряда ведомственных и межведомственных инструкций, приказов и регламентов. Это позволило значительно усовершенствовать процедуры исполнительного производства и возникающие в его процессе межбюджетные отношения, а также производство исполнительных действий по отдельным категориям дел.

Положительно оценено то, что в рамках бюджетного регулирования возможны и фактически реализуются процедуры выделения бюджетных ассигнований на исполнение судебных актов в случае недостаточности выделенных средств.

Отмечен также ряд организационных мер, связанных с разъяснением правовых позиций Европейского Суда, методическим обеспечением работы по исполнению судебных решений, организацией мониторинга и усилением контроля их исполнения.

Секретариатом Комитета Министров СЕ с особым интересом было отмечено, что Президент РФ при обращении к Федеральному Собранию в ноябре 2008 г. обратил внимание на серьезную проблему неисполнения судебных решений и заявил о необходимости создания эффективного механизма компенсации вреда, причиненного нарушением прав граждан на судебное разбирательства в разумные сроки и на полное и своевременное исполнение судебных решений.

Вместе с тем также отмечено, что несмотря на позитивные изменения эффективность проведенных реформ должна быть подкреплена практикой и что по-прежнему необходимо принятие дополнительных мер для обеспечения полного исполнения Российской Федерацией своих обязательств по Конвенции.

Комитет Министров указал, что российским властям необходимо продолжить усилия, направленные на проведение начатых реформ в данном направлении, сосредоточив их:

• на улучшении межведомственной координации, с тем чтобы «исключить для взыскателей необходимость хождения по замкнутому кругу»;
• на совершенствовании общих правил исполнительного производства, в том числе предусматривающих соответствующую роль судебных приставов, и процедуры имплементации финансовых обязательств властей;
• на усилении ответственности государства и конкретных должностных лиц за длительное неисполнение судебных решений;
• на дальнейшем совершенствовании средств правовой защиты.

Надо принять во внимание и новые подходы Европейского Суда по созданию инструментов стимулирования государств-ответчиков к наиболее быстрому и эффективному разрешению национальных правовых проблем, носящих системный характер и влияющих на эффективность защиты прав, гарантированных Конвенцией.

Среди разного рода инициатив, предпринятых за последнее время Европейским Судом, особое внимание заслуживает практика принятия так называемых «пилотных» постановлений. Одной из причин, побуждающих Европейский Суд к вынесению «пилотного постановления», является большое количество однотипных дел, которые проистекают из одной и той же системной проблемы.

Примером «пилотного постановления» является Постановление от 22 июня 2004 г. по делу «Брониовский против Польши» (жалоба № 31443/96). В данном Постановлении Европейский Суд констатировал «недостатки национального права и практики, которые могут привести впоследствии к подаче многочисленных обоснованных жалоб».

Суд установил, что нарушение проистекало из «общераспространенной проблемы, которая являлась следствием несовершенства польского законодательства и правоприменительной практики и которая еще может повлиять на большое количество людей».

В связи с этим Европейский Суд постановил, что «государство-ответчик обязано посредством должных правовых и административных мер обеспечить эффективную и быструю реализацию рассматриваемого имущественного права в отношении оставшихся заявителей либо обеспечить им взамен равноценное возмещение в соответствии с принципами защиты права собственности, установленными статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции».

15 января 2009 г. Суд вынес «пилотное» Постановление в отношении Российской Федерации по делу «Бурдов против России (№ 2)» (жалоба № 33509/04). Символично, что указанное «пилотное» Постановление вынесено Европейским Судом по второй жалобе того же заявителя, по делу которого ранее (7 мая 2002 г.) состоялось самое первое Постановление Суда в отношении России.

В этом первом Постановлении Европейский Суд констатировал нарушение российскими властями ст. 6 Конвенции и п. 1 Протокола № 1 к Конвенции, выразившиеся в длительном неисполнении решений национальных судов о выплате заявителю денежных сумм как участнику ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС.

Несмотря на то, что это Постановление было в целом исполнено российскими властями, в дальнейшем заявитель опять столкнулся с длительным неисполнением вынесенных в его пользу судебных решений, что побудило его вновь подать жалобу в Европейский Суд. Суд в свою очередь усмотрел теперь уже не только нарушения ст. 6 Конвенции и п. 1 Протокола № 1 к Конвенции, но и нарушения ст. 13 Конвенции, а сумму компенсации морального вреда по сравнению с первым решением удвоил.

Наряду с этим Суд указал, что одной из причин, побудивших его к вынесению «пилотного» постановления, явились большое количество однотипных дел, проистекающих из одной и той же системной проблемы, а также непринятие Российской Федерацией каких-либо значимых мер, способных существенно минимизировать поток жалоб в Европейский Суд.

Основное содержание ст. 13 Конвенции, исходя из прецедентной практики Европейского Суда, заключается в следующем:

• государства обязаны создать на национальном уровне систему защиты, дающую возможность охранять гарантированные Конвенцией права и предполагающую адекватное возмещение ущерба в случае их нарушения;
• данная система должна быть действенной, эффективной и доступной;
•  под отсутствием эффективного средства правовой защиты, по смыслу ст. 13 Конвенции, понимается не только отсутствие средства защиты как такового, но и бездействие органа, к компетенции которого относится рассмотрение жалобы о нарушении прав, а также бездействие государственных органов, ставшее следствием споров о компетенции;
• правовая защита должна быть эффективной как в теории, так и в области практического применения.

Несмотря на аргументы и примеры, приводимые российскими властями в пользу существующих в Российской Федерации средств правовой защиты от длительного неисполнения судебных решений, Европейским Судом было констатировано, что большинство из данных средств имеет определенные недостатки и не в полной мере согласуется с положениями Конвенции, а также с теми стандартами и принципами, которые выработаны сформировавшейся прецедентной практикой Суда.

По мнению Европейского Суда, действовавший в Российской Федерации до недавнего времени процессуально-правовой механизм не в полной мере отвечал тем требованиям, которые положены в основу Конвенции, и не гарантировал защиту и адекватное восстановление прав, нарушенных длительным неисполнением решений российских судов по искам к публичным образованиям и бюджетным учреждениям.

По мнению Европейского Суда, именно несовершенство российского законодательства и правоприменительной практики заставляло российских граждан и юридических лиц обращаться с жалобами напрямую в международные судебные организации, в частности в Европейский Суд. Это позволяло Европейскому Суду принимать такие жалобы к рассмотрению без предварительного исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, а затем констатировать нарушение положений Конвенции.

Исходя из изложенного, чтобы средство правовой защиты было признано Европейским Судом эффективным:

• оно должно быть ясным, понятным и доступным;
• процедуры, устанавливающие порядок рассмотрения заявлений о компенсации и принятие по ним решений, должны соответствовать требованиям справедливого рассмотрения по смыслу Конвенции;
• заявление о компенсации должно быть рассмотрено в разумные сроки;
• гражданин не должен доказывать наличие морального вреда, так как последний в силу особенно сильной, хотя и опровержимой, презумпции является следствием самого нарушения;
• компенсация вреда, особенно морального, не должна зависеть от установления вины должностного лица или соответствующего публичного образования, поскольку государство должно нести объективную ответственность за любые недостатки, приводящие к неисполнению или длительному исполнению судебного акта;
• размер компенсации не должен быть неразумным по сравнению с суммами, присуждаемыми Европейским Судом в аналогичных делах;
• должны быть предусмотрены соответствующие бюджетные ассигнования, с тем чтобы обеспечить выплату присужденной компенсации не позднее чем через шесть месяцев с момента, когда соответствующее судебное решение вступило в законную силу;
• компенсация должна быть выплачена быстро после принятия решения о ее присуждении;
• средство правовой защиты должно быть эффективным «не только в теории, но и на практике», т. е. после его введения российские власти должны продемонстрировать Европейскому Суду, что оно на практике подтвердило свою эффективность.

Европейский Суд в «пилотном» Постановлении по жалобе «Бурдов против России (№ 2)» обязал Российскую Федерацию:

• в течение шести месяцев с момента вступления в силу Постановления создать эффективное, отвечающее международным стандартам внутригосударственное средство правовой защиты или комплекс таких средств, которые обеспечили бы быстрое и адекватное восстановление нарушенных прав, включая возмещение вреда в случае неисполнения или задержек в исполнении решений национальных судов, в соответствии с принципами, закрепленными в прецедентной практике Суда;
• в течение одного года с момента вступления в силу Постановления обеспечить восстановление прав (включая возмещение вреда) в пользу всех пострадавших от невыплаты или чрезмерных задержек в выплате российскими властями долгов по судебным решениям по всем жалобам, поданным в Суд до вынесения «пилотного» постановления и ком- муницированным российским властям.

Во исполнение «пилотного» Постановления властями Российской Федерации были приняты меры по его исполнению.

С учетом выводов, изложенных в «пилотном» Постановлении, в Российской Федерации создано эффективное внутригосударственное средство правовой защиты от нарушений, связанных с чрезмерно длительным исполнением (неисполнением) судебных актов.

30 апреля 2010 г. приняты подготовленный в рамках Рабочей группы, созданной по поручению Президента РФ из представителей компетентных органов государственной власти, и внесенный Президентом РФ Федеральный закон № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судебное разбирательство в разумный срок и исполнение судебного акта в разумный срок» (далее — Федеральный закон о компенсации), а также пакет федеральных законов о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием названного Федерального закона.

Цель законов — усовершенствовать внутреннее законодательство и национальную судебную систему для переноса бремени защиты прав российских граждан на национальные органы и сокращения потока жалоб в Европейский Суд.

В основу принятых законов положены конвенционные принципы, неоднократно подтвержденные практикой Европейского Суда и отраженные в документах Комитета Министров СЕ, в том числе в Промежуточной Резолюции, принятой на мартовском (2009) заседании.

Законами предусматриваются присуждение и выплата компенсаций в связи с нарушением права на судопроизводство и исполнение судебных актов в разумный срок. Применительно к длительности судопроизводства необходимо отметить, что под сферу действия разработанного Федерального закона о компенсации подпадает не только время рассмотрения дел в судах, но и досудебное производство по уголовным делам.

Дела о присуждении компенсации, согласно законам, рассматриваются судами в порядке, установленном процессуальным законодательством, которое одновременно с принятием Федерального закона о компенсациях претерпело ряд изменений, направленных на ускорение и оптимизацию соответствующих процедур, а также обеспечение единообразного рассмотрения заявлений в арбитражных судах и судах общей юрисдикции.

Важно, что принятыми законами предусматривается возможность для заявителей в судебном процессе не только заявлять о присуждении компенсации в размерах, соответствующих практике Европейского Суда, но и добиваться ускорения судебного разбирательства. В Федеральном законе о компенсации устанавливаются также бюджетные гарантии исполнения решений о присуждении компенсации.

ЕСПЧ продолжает выносить большое количество постановлений по жалобам граждан на нарушения ст. 5 Конвенции, связанные с незаконным и необоснованно длительным содержанием под стражей.

Среди достаточно громких дел названной категории можно назвать дела «Мамедова против России» (Постановление от 1 июня 2006 г. (жалоба № 7064/05)), «Шухардин против России» (Постановление от 28 июня 2007 г. (жалоба № 65734/01)), «Власов против России» (Постановление от 12 июня 2008 г. (жалоба № 78146/01)), «Гусев против России» (Постановление от 5 декабря 2013 г. (жалоба № 28020/05)), «Нахманович против России» (Постановление от 2 марта 2006 г. (жалоба № 55669/00)), «Панченко против России» (Постановление от 8 февраля 2005 г. (жалоба № 45100/98)), «Мишкеткуль и другие против России» (Постановление от 24 мая 2007 г. (жалоба № 36911/02)).

При организации исполнения подобного рода постановлений важнейшее значение имеет уяснение правовых позиций Европейского Суда, с тем чтобы запланированные и реализуемые меры действительно способствовали устранению нарушений.

Анализ российских дел названной категории свидетельствует о том, что предметом рассмотрения Европейского Суда в основном являются жалобы на незаконное задержание и заключение под стражу, чрезмерную длительность содержания под стражей, ненадлежащее рассмотрение жалоб на постановления о заключении под стражу и продление срока содержания под стражей.

Незаконное задержание и заключение под стражу (п. 1 ст. 5 Конвенции). При оценке законности заключения под стражу Европейский Суд исходит из того, что понятия «законный», «в соответствии с процедурой, установленной законом» указывают главным образом на обязанность государства соблюдать при заключении под стражу нормы внутригосударственного материального и процессуального права. При этом, как отмечает Европейский Суд, лишение лица свободы должно быть защищено от произвола, а национальные нормы права должны соответствовать требованиям Конвенции.

Согласно Конвенции и практике Европейского Суда, основания и условия лишения свободы по внутреннему праву должны быть определены четко и ясно, чтобы позволить лицу предвидеть с разумной степенью определенности те последствия, которые может повлечь за собой то или иное действие.

Исходя из этих принципов и изучив представленные российскими властями материалы, Европейский Суд в большинстве случаев признает заключение под стражу законным. Однако констатируются и нарушения Конвенции, если заключение под стражу произведено с грубым нарушением российских законов.

Например, в Постановлении от 1 марта 2007 г. по делу «Белевицкий против России» (жалоба № 72967/01) Европейский Суд установил, что заявитель около суток находился под стражей в одном из отделов внутренних дел г. Москвы. Суд установил, что заявитель был задержан 11 октября 2000 г., около полудня, и доставлен в названный отдел внутренних дел. В 16 ч 50 мин заявителя обыскали в присутствии двух понятых. Однако протокол задержания был составлен только на следующий день, в 11 ч 50 мин.

В Постановлении по данному делу, учитывая непризнание российскими властями факта нарушения, Европейский Суд подчеркнул, что непризнание содержания лица под стражей является полным отрицанием фундаментально важных гарантий ст. 5 Конвенции и свидетельствует о наиболее тяжком нарушении этого положения. Суд констатировал, что содержание заявителя под стражей 11—12 октября 2000 г. не было произведено в порядке, установленном законом.

Ненадлежащее рассмотрение жалоб на постановления о заключении под стражу и продление срока содержания под стражей (п. 4 ст. 5 Конвенции). По мнению Европейского Суда, безотлагательное рассмотрение жалобы заявителя на постановление о заключении под стражу и продление сроков содержания под стражей предполагают рассмотрение соответствующей жалобы в течение нескольких часов или дней, но никак не нескольких недель и месяцев, как это иногда имеет место на практике.

Европейский Суд неизменно отвергает доводы российских властей о том, что уголовное дело по уважительным причинам не могло быть оперативно представлено в суд органами МВД России или прокуратуры.

При этом, как отмечает Суд, заключенному должна быть предоставлена возможность лично либо через своего представителя представить суду свою позицию.

Суд особо подчеркивает, что п. 4 ст. 5 Конвенции гарантирует такое же безотлагательное освобождение, если заключение под стражу будет признано судом незаконным.

Практика Европейского Суда по российским делам знает ряд примеров несоблюдения названных требований.

Чрезмерная длительность содержания под стражей (п. 3 ст. 5 Конвенции). Как неоднократно указывал Европейский Суд, национальные суды санкционируют содержание лица под стражей, основываясь только на тяжести предъявленного обвинения либо на угрозе того, что заявитель может уклониться от правосудия или каким-либо образом ему воспрепятствовать.

При этом национальные суды не устанавливают существование конкретных фактов в подкрепление доводов относительно обоснованности выбора такой меры пресечения. Рассматривая жалобы российских граждан, Европейский Суд неоднократно указывал на то, что названные основания сами по себе не могут служить оправданием длительных сроков содержания лица под стражей.

В ряде дел Европейский Суд констатировал, что национальные суды, вынося постановления о выборе меры пресечения в виде заключения под стражу, не рассматривают альтернативные меры обеспечения явки обвиняемого в суд и не приводят в судебных постановлениях доводы, подтверждающие, что такие альтернативные меры пресечения не могут гарантировать надлежащее отправление правосудия.

Суд постоянно указывает, что при вынесении постановлений о продлении срока содержания лица под стражей национальными судами не обеспечивается детальный анализ всех относящихся к делу обстоятельств, фактов и доводов сторон, не принимаются во внимание семейное положение лица или ухудшение состояния его здоровья.

Иными словами, главной причиной того, что Европейский Суд признает постановления российских судов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей необоснованными и взыскивает с государства в пользу заявителей значительные суммы, является то, что судебные постановления являются немотивированными, выносятся без детального анализа всех обстоятельств дела.

В этой связи Европейский Суд неоднократно отмечал, что, даже если факты, подтверждающие выводы российских властей о наличии оснований для продления срока содержания под стражей и имели место, они не были упомянуты в постановлениях российских судов.

Показательно в этом смысле Постановление Европейского Суда по делу «Шухардин против России». Рассматривая названное дело, Суд указал, что областной суд, неоднократно продлевая сроки содержания заявителя под стражей, не привел в обоснование этого никаких доводов. Суд признал особенно недопустимым, что срок содержания заявителя под стражей до 24 месяцев был продлен председателем суда вообще без вынесения постановления — простой резолюцией на ходатайстве прокурора области.

Более того, в названном деле Европейским Судом было также установлено, что более четырех месяцев заявитель содержался под стражей вообще без вынесения какого-либо решения и впоследствии областной суд санкционировал это содержание под стражей своим постановлением, т. е. срок содержания под стражей был продлен ретроспективно, за предшествующий период. Суд подчеркнул, что такие действия несовместимы с правом человека на свободу и личную неприкосновенность, поскольку они сопряжены с произволом.

В связи с правовыми позициями Европейского Суда компетентными российскими властями проведена необходимая работа в своих ведомствах с учетом позиций, изложенных в постановлениях Европейского Суда, Конституционного Суда РФ и рекомендациях Комитета Министров, в том числе в Меморандуме от 12 февраля 2007 г. CM/Inf/ DH(2007)4 «Содержание под стражей в Российской Федерации: меры по исполнению постановлений Европейского Суда по правам человека».

За последнее время ситуация, связанная с данной проблемой, несколько улучшилась. Суды стали больше практиковать меры пресечения, не связанные с содержанием под стражей. Наряду с подпиской о невыезде стали шире применяться такие альтернативные меры пресечения, как домашний арест и залог, которые раньше практически не использовались.

Принимаемые меры нацелены на то, чтобы добиться положения, при котором заключение под стражу во всех случаях применялось бы в качестве исключительной и действительно обоснованной и необходимой меры.

Сложилась устойчивая практика Европейского Суда, согласно которой во многих случаях признаны не соответствующими ст. 3 Конвенции условия содержания под стражей и медико-санитарное обеспечение подозреваемых, обвиняемых и осужденных.

Одной из главных проблем, обозначенных Европейским Судом, является проблема переполненности следственных изоляторов и мест лишения свободы и, как следствие, недостаточности личного пространства для лиц, находящихся в местах заключения.

Одним из первых таких дел явилось дело «Калашников против России» (Постановление от 15 июля 2002 г. (жалоба № 47095/99)), затем последовала серия аналогичных постановлений Европейского Суда — от 8 ноября 2005 г. по делу «Худоеров против России» (жалоба № 6847/02), от 16 июня 2005 г. по делу «Лабзов против России» (жалоба № 62208/00), от 2 июня 2005 г. по делу «Новоселова против России» (жалоба № 66460/01), от 20 января 2005 г. по делу «Майзит против России» (жалоба № 63378/00), от 7 июня 2007 г. по делу «Игорь Иванов против России» (жалоба № 34000/02) и др.

Рассматривая названные дела, Суд неизменно подчеркивает, что не усматривает доказательств того, что у российских властей имелись сознательные намерения унизить достоинство или ущемить права заявителя. Однако сам факт того, что заявители были вынуждены проживать, спать и пользоваться туалетом в одной камере с многочисленным количеством заключенных, является достаточным для того, чтобы причинить страдания, превышающие предел неизбежных страданий, которые заключенный должен выносить при содержании под стражей.

Например, по делу «Игорь Иванов против России» Суд установил, что в одном из следственных изоляторов Москвы, в камере, где заявитель содержался в течение 18 месяцев, на каждого человека приходился метр личного пространства. Суд счел такое обращение бесчеловечным и взыскал в пользу заявителя за счет Российской Федерации компенсацию морального вреда.

Европейский Суд неоднократно указывал, что хотя медицинская помощь, имеющаяся в системах содержания под стражей в период следствия и исполнения наказаний, не всегда может находиться на том же уровне, как в лучших медицинских учреждениях, тем не менее государство должно гарантировать, чтобы здоровье и благополучие заключенных адекватно охранялись путем предоставления им необходимой медицинской помощи. В особой степени, по мнению Суда, это относится к серьезно больным людям, в отношении которых условия содержания должны соответствовать специфическим нуждам, связанным с заболеванием.

Вынесение Европейским Судом ряда постановлений по российским делам, в которых констатировано несоответствие Конвенции условий содержания заявителей под стражей, явилось для Российской Федерации важным импульсом для проведения серьезных и последовательных реформ по решению структурной проблемы в российской правовой системе.

В Российской Федерации имеются и совершенствуются средства правовой защиты от нарушений, связанных с ненадлежащими условиями содержания под стражей. В первую очередь это судебные средства правовой защиты.

Подозреваемый и обвиняемый, подвергшийся жестокому обращению действием или бездействием, содержащим признаки уголовнонаказуемого деяния, вправе подать заявление о возбуждении уголовного дела и о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности.

Действия и решения органов следствия и прокуроров, в том числе постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, могут быть обжалованы в суд в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства. Европейский Суд неоднократно признавал эффективным названное средство правовой защиты.

С другой стороны, если действия администрации следственных изоляторов, связанные с ненадлежащими условиями содержания, не носят преступного характера, они также могут быть обжалованы в судебном порядке.

Правовой основой для этого являются ст. 45, 53 и 56 Конституции РФ и нормы гл. 25 ГПК РФ (гл. 22 КАС РФ).

В соответствии с ч. 1 ст. 218 КАС РФ гражданин может обратиться в суд с требованиями об оспаривании решений, действий (бездействия) органа государственной власти, должностного лица, государственного служащего, если полагает, что нарушены или оспорены его права, свободы и законные интересы, созданы препятствия к осуществлению его прав, свобод и реализации законных интересов или на него незаконно возложены какие-либо обязанности.

Кодексом четко и понятно прописаны сроки и порядок подачи и рассмотрения соответствующих исковых заявлений. А в п. 1 ч. 3 ст. 227 КАС РФ закреплено, что в случае удовлетворения административного иска гражданина суд указывает на необходимость принятия решения по конкретному вопросу, совершения определенного действия либо на необходимость устранения иным способом допущенных нарушений прав, свобод и законных интересов административного истца и на срок устранения таких нарушений, а также на необходимость сообщения об исполнении решения в суд и административному истцу в течение одного месяца со дня вступления решения в законную силу, если иной срок не установлен судом.

Действующим российским законодательством предусмотрен также судебный порядок возмещения вреда, причиненного гражданину незаконными действиями или бездействием государственных органов и их должностных лиц. Правовой основой для предъявления таких исков являются ст. 16, 151, 1069 ГК РФ. И мы имеем многочисленные примеры компенсации причиненного вреда лицам, содержавшимся под стражей в ненадлежащих условиях.

В дополнение к судебным средствам правовой защиты от нарушений, связанных с неудовлетворительными условиями содержания под стражей, в Российской Федерации действуют и широко применяются иные зарекомендовавшие себя на практике правозащитные механизмы.

Это, например, закрепленная в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. № ЮЗ-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (в ред. от 22 декабря 2014 г.) возможность обращаться с просьбой о личном приеме к начальнику места содержания под стражей и лицам, контролирующим деятельность соответствующего учреждения уголовно-исполнительной системы. В соответствии с действующим законодательством непосредственный контроль за деятельностью администрации следственных изоляторов осуществляют Федеральная служба исполнения наказаний и ее территориальные органы.

Статистические данные свидетельствуют о том, что граждане достаточно часто прибегают к подаче жалоб в названную службу и в ряде случаев добиваются устранения нарушений и восстановления нарушенных прав.

Нельзя сбрасывать со счетов и Федеральный закон от 10 июня 2008 г. № 76-ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания» (в ред. от 12 февраля 2015 г.). В соответствии с названным Федеральным законом созданы и функционируют общественные наблюдательные комиссии, членам которых предоставлено право посещать учреждения, исполняющие наказание, и следственные изоляторы без специального разрешения.

Восстановлением нарушенных прав лиц, содержащихся под стражей, занимаются также Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации и уполномоченные по правам человека в субъектах РФ, деятельность и права которых регламентируются специальным федеральным конституционным законом.

Отдельного внимания заслуживает такое средство правовой защиты, как обращение к прокурору, поскольку в Российской Федерации, в отличие от большинства европейских стран, прокуратура в соответствии с федеральным законом наделена полномочиями систематически осуществлять надзор за соблюдением законодательства в местах содержания под стражей, в том числе в следственных изоляторах.

Прокуроры в соответствии с законом регулярно посещают и проверяют следственные изоляторы. Они также организуют проверки в связи с обращениями конкретных граждан, а также иными данными о предполагаемых нарушениях (например, в связи с публикациями в средствах массовой информации).

При этом прокуроры наделены полномочиями вносить акты прокурорского реагирования, содержащие обязательные к исполнению требования, и ставить вопрос о наказании виновных лиц. Причем за невыполнение требований прокурора должностные лица несут административную ответственность.

И еще один важный аспект. В 2010 г. Правительством РФ была утверждена разработанная по поручению Президента РФ Концепция развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 г. Концепция не только предусматривает непосредственное дальнейшее изменение и совершенствование уголовно-исполнительной системы, но и затрагивает деятельность судебных и иных участвующих в реализации политики в сфере борьбы с преступностью правоохранительных органов.

Такой системный подход обусловлен тем, что многие проблемы уголовно-исполнительной системы могут решаться эффективно только в комплексе с вопросами, связанными с уголовным преследованием, судебной практикой, профилактикой преступлений.

Представляется, что названные концептуальные подходы, дальнейшее развитие и совершенствование уголовно-исполнительного законодательства позволят обеспечить создание условий для пенитенциарной практики, отвечающей европейским стандартам и потребностям российского государства.

В контексте ст. 3 Конвенции Европейским Судом рассматриваются и нарушения, связанные с бесчеловечным обращением во время задержания и конвоирования, с применением недозволенных методов (пыток) при проведении оперативно-розыскных и следственных мероприятий.

Европейский Суд при рассмотрении дел, связанных с предполагаемыми нарушениями Конвенции в период нахождения лица под стражей или иного лишения его свободы, исходит из фактической презумпции того, что государство несет полную и безусловную ответственность за жизнь и здоровье каждого лица, которое подверглось задержанию представителями власти, с момента такого задержания.

Если лицо было задержано и доставлено в орган внутренних дел здоровым, а на момент освобождения у него имеются травмы, то государство обязано представить правдоподобное объяснение их происхождения, а также обосновать применение силы к заявителю, если она действительно применялась и была вызвана необходимостью пресечения его неправомерных действий. И если соответствующие убедительные доказательства не будут представлены, для государства наступает ответственность по ст. 3 Конвенции.

Так, в Постановлении от 2 октября 2008 г. по делу «Акулинин и Бабич против России» (жалоба № 5742/02) Европейский Суд на основании показаний заявителей установил, что они после задержания (по подозрению в совершении серии угонов) в сентябре 2000 г. были жестоко избиты сотрудниками отделения милиции. Полученные заявителями травмы в дальнейшем были диагностированы медицинским учреждением.

Констатируя нарушение российскими властями ст. 3 Конвенции, Европейский Суд отметил, что власти не представили собственной достоверной версии событий, которая могла бы опровергнуть утверждения заявителей, а также никаких объяснений того, каким образом заявители получили травмы. Европейский Суд обязал власти Российской Федерации выплатить заявителям в общей сложности 30 тыс. евро.

Аналогичную позицию Европейский Суд занял в Постановлении от 24 января 2008 г. по делу «Маслова и Налбандов против России» (жалоба № 839/02). Оценив представленные сторонами материалы, Суд пришел к выводу, что заявители подверглись бесчеловечному и унижающему достоинство обращению со стороны сотрудников Нижегородского РОВД г. Нижнего Новгорода в ходе получения показаний в связи с расследованием убийства.

Факты пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения установлены Европейским Судом также в постановлениях от 15 октября 2009 г. по делу «Антипенков против России» (жалоба № 33470/03), от 29 января 2009 г. по делу «Антропов против России» (жалоба № 22107/03), от 8 января 2009 г. по делу «Барабанщиков против России» (жалоба № 36220/02), от 2 октября 2008 г. по делу «Белоусов против России» (жалоба № 1748/02), от 26 января 2006 г. по делу «Михеев против России» (жалоба № 77617/01), от 9 марта 2006 г. по делу «Менешева против России» (жалоба № 59261/00), от 2 октября 2008 г. по делу «Самойлов против России» (жалоба № 64398/01) и др.

Анализ сложившейся ситуации повлек за собой принятие на постоянной основе мер общего характера, направленных на исключение фактов подобного рода в практической деятельности. Одним из проблемных вопросов, отмечаемых Европейским Судом в своих постановлениях, является неэффективное проведение доследственных проверок и расследования уголовных дел по фактам пыток и жестокого обращения.

Согласно прецедентной практике Европейского Суда, власти обязаны по жалобам и сообщениям о фактах жестокого, унижающего достоинство и бесчеловечного обращения провести эффективное расследование, и заявитель должен иметь возможность оспорить результаты этого расследования либо воспользоваться ими для инициирования в судебном порядке вопроса о возмещении причиненного вреда.

За последние годы Европейский Суд вынес значительное количество постановлений, в которых констатировано нарушение Российской Федерацией п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выразившееся в нарушении принципа правовой определенности в связи с отменой в порядке надзора вступивших в законную силу и подлежащих исполнению судебных актов.

Первым делом, в котором Европейский Суд впервые установил нарушение принципа правовой определенности, явилось дело «Рябых против России» (Постановление от 24 июля 2003 г. (жалоба № 52854/99)).

В названном деле Европейский Суд сформулировал ключевые критерии принципа правовой определенности, гарантированного Конвенцией:

• принцип правовой определенности является одним из основополагающих аспектов верховенства права;
• принцип правовой определенности предполагает уважение принципа res judicata (принципа недопустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела), который закрепляет, что ни одна из сторон не может требовать пересмотра окончательного и вступившего в законную силу решения только в целях проведения повторного слушания и принятия нового решения;
• полномочие вышестоящего суда по пересмотру вступившего в силу судебного акта должно осуществляться в целях исправления фундаментальных судебных ошибок;
• пересмотр вступившего в силу судебного акта не может считаться скрытой формой обжалования, а наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра;
• отступления от принципа res judicata оправданны, только когда они являются обязательными в силу обстоятельств существенного и непреодолимого характера.

Основные правовые позиции Европейского Суда применительно к процедуре надзорного производства в гражданском процессе заключаются в следующем.

По мнению Европейского Суда, неоднократно высказанному им в ряде постановлений, действующая в Российской Федерации система надзорного производства не в полной мере отвечает тем стандартам, которые гарантированы Конвенцией и сформированы прецедентной практикой Европейского Суда. Это привело к тому, что в отношении России было вынесено значительное количество постановлений по данной категории дел, а проблема надзорного производства была признана Европейским Судом носящей системный характер (постановления от 18 января 2007 г. по делу «Клименко против России» (жалобе № 11785/02), от 18 января 2007 г. по делу «Кот против России» (жалобе № 20887/03), от 21 декабря 2006 г. по делу «Петров против России» (жалоба № 7061/02), от 18 января 2007 г. по делу «Собелин и другие против России» (жалоба 34952/03) и пр.).

В связи с изложенным Европейский Суд применительно к «российским» делам рассматриваемой категории в ряде постановлений изложил следующие правовые позиции.

Необоснованность отмены вступивших в силу судебных актов. Практически во всех делах, в которых Европейский Суд установил нарушение принципа правовой определенности, постановления судов первой и кассационной инстанций, вынесенные в пользу заявителей, были отменены со ссылкой на то, что они не были обоснованы достаточными доказательствами и содержали неправильное толкование закона.

Другими словами, причиной отмены окончательных решений, вынесенных в пользу заявителей, было несогласие судов надзорных инстанций с тем, каким образом нижестоящий суд оценил представленные ему доказательства и применил нормы внутреннего законодательства.

Европейский Суд указал, что допущенные судами первой и кассационной инстанций нарушения норм материального и процессуального права не представляли собой фундаментальных нарушений или непреодолимых обстоятельств, оправдывающих отмену вступивших в силу судебных актов.

Пересмотр судебных постановлений в порядке надзора был инициирован государственными должностными лицами, а не сторонами процесса. Так, в деле «Клименко против России» (Постановление от 18 января 2007 г. (жалоба № 11785/02)) пересмотр судебных постановлений в порядке надзора был инициирован председателем областного суда, в «Ситков против России» (Постановление от 18 января 2007 г. (жалоба № 55531/00) — заместителем Генерального прокурора, в деле «« Росэлтранс» против России» (Постановление от 21 июля 2005 г. (жалоба № 60974/00)) — прокурором области и т.д.

Полномочия государственных должностных лиц по инициированию пересмотра в порядке надзора вступивших в силу судебных актов не были ограничены во времени, что не обеспечивало права заявителей в судебном процессе надлежащим образом.

В деле «Рябых против России» пересмотр судебного решения в порядке надзора был инициирован председателем областного суда спустя практически год после вступления решения в силу; в деле «Петров против России» (Постановление от 21 декабря 2006 г. (жалоба № 7061/02)) протест был внесен прокурором области спустя год и месяц после вступления оспариваемого решения в силу и т.д.

Многоступенчатость процедуры надзорного производства, множественность надзорных инстанций. Европейский Суд отмечал, что неопределенность сроков начала процедуры надзорного производства и многоступенчатость надзорных инстанций позволяют ответчику подавать последовательные жалобы и оспаривать судебные постановления даже позднее чем через год после того, как они вступили в законную силу.

Такие обстоятельства Европейский Суд установил в деле «Присяж- никова и Долгополова против России» (Постановление от 28 сентября 2006 г. (жалоба № № 24247/04)). К аналогичному выводу Европейский Суд пришел в деле «Кульков и другие против России» (Постановление от 8 января 2009 г. (жалобы № 25114/03,11512/03, 9794/05, 37403/05, 13110/06, 19469/06, 42608/06, 44928/06, 44972/06, 45022/06)).

Отсутствие в российском законодательстве требований, обязывающих перед подачей надзорной жалобы (представления) прибегать к кассационному (апелляционному) обжалованию судебных постановлений. Так, в деле ««Росэлтранс» против России» Европейский Суд отметил, что вступившие в силу судебные акты отменялись судом надзорной инстанции по заявлению государственного должностного лица или стороны по делу в случаях, когда таковые не воспользовались стандартной процедурой обжалования. Аналогичная ситуация имела место в делах «Волкова против России» (Постановление от 5 апреля 2005 г. (жалоба № 48758/99)), «Кутепов и Аникеенко против России» (Постановление от 25 октября 2005 г. (жалоба № 68029/01)) и др.

Сложившееся положение продиктовало необходимость усовершенствования российского процессуального законодательства, приведения надзорного производства в соответствие с международными стандартами, признаваемыми Российской Федерацией, и обеспечения соблюдения принципов правовой эффективности судебного производства и правовой определенности при рассмотрении дел в российских судах.

Рамки настоящей главы узки для того, чтобы подробно изложить все аспекты существующего в рамках СЕ механизма защиты провозглашенных прав и свобод. Прецедентная практика Европейского Суда насчитывает на сегодня более 10 тыс. решений и постановлений и оказывает влияние на правовую и правоприменительную среду во всех государствах — членах СЕ. Совершенствование этого механизма остается актуальным.

По единому мнению экспертного сообщества, Протокол № 14 к Конвенции решает только часть проблем, стоящих перед Европейским Судом.

Это привело к осознанию необходимости дальнейшего совершенствования деятельности Европейского Суда и Комитета Министров СЕ как органа, призванного контролировать исполнение постановлений Суда государствами — членами СЕ.

Важнейшей площадкой для такой реформы стали так называемые конференции высокого уровня о будущем Европейского Суда, которые состоялись в Интерлакене (2010), Измире (2011), Брайтоне (2012) и Брюсселе (2015).

Страны — члены СЕ, представленные на этих международных форумах на уровне министров юстиции и министров иностранных дел, приняли ряд документов по реформе существующего правозащитного механизма.

Российская Федерация придает большое значение конкретным мерам по обеспечению эффективного функционирования Европейского Суда по правам человека и отысканию разумного баланса между приоритетной ответственностью государств за соблюдение Конвенции и той ролью, которую призван играть Европейский Суд. Она заинтересована в конструктивном сотрудничестве со всеми государствами Европы в поиске решений, которые усиливали бы и Европейский Суд по правам человека, и Совет Европы в целом.

В настоящее время, возможно, как никогда ранее, становится очевидной актуальность проблемы полной реализации принципа субсидиарности в юрисдикции Европейского Суда в пределах его предметной и временной компетенции.

Это позволит Суду сосредоточиться на принципиальных системных проблемах, касающихся выполнения государствами-участниками своих обязательств по Конвенции, и даст всестороннее и непротиворечивое толкование ее положений, которое служило бы ориентиром для государств-участников, при вынесении решений по конкретным делам.

Наше видение направлений реформирования Европейского Суда заключается в следующем:

• Европейский Суд не должен становиться наднациональным судебным органом, т. е. принцип субсидиарности должен быть полностью реализован в его деятельности;
• право на индивидуальную жалобу в Европейский Суд должно быть сохранено. При этом возможно предусмотреть обязательность подачи жалобы на одном из официальных языков Суда, представление интересов заявителя адвокатом, а также введение умеренной пошлины за подачу жалобы, которая послужит укреплению финансовой независимости Суда;
• при рассмотрении дел, включая так называемые дела устоявшейся прецедентной практики, судебные функции должны осуществляться исключительно судьями, а не сотрудниками Секретариата Суда;
• прецедентная практика Суда должна полностью отвечать критериям ясности, предсказуемости и непротиворечивости, а также разумности сроков судебного разбирательства.

Для реализации этих направлений представляется целесообразным принятие Статута Суда, в котором можно было бы отразить принципы:

• последовательности в применении критериев приемлемости жалоб и в отправлении правосудия;
• последовательности в толковании и применении материальноправовых норм Конвенции;
• установления ясных и предсказуемых стандартов для процедуры принятия «пилотных» постановлений;
• установления четких критериев для передачи дел в Большую Палату;
• усиления роли Большой Палаты в обеспечении гомогенности прецедентной практики Суда.