Индийская мифология
Один из древнейших памятников мировой культуры, которому более 3000 лет, — Веды (в переводе с санскрита «знание»; тот же корень в русских словах «ведать», «ведьма») имеет мифологическую основу.
В нем действуют дравидские боги, которым поклонялись еще до прихода ариев: Вишну — бог Солнца, Шива — бог Плодородия, Брахма — верховный бог, отождествившийся с Единым, и присоединившиеся к ним боги арийских племен во главе с Индрой — богом-громовержцем, аналогичным Зевсу древних греков и Перуну славян.
В Индии издавна бытовало представление о четырех стадиях жизни, которые должен пройти человек: ученика, изучающего Веды; главы семьи, приносящего жертвы; отшельника, соблюдающего пост; аскета, у которого нет жилища и собственности, а только стремление к слиянию с Единым.
Им соответствуют четыре части Вед — гимны, брахманы, араньяки, упанишады.
Самая древняя из Вед — Ригведа («Веда гимнов»). Гимны пелись во время жертвоприношений с целью умилостивить богов и природу.
В Ригведе повествуется о созидающей роли жертвоприношения: учредив данный обряд, боги в ходе его «произносили имена всевозможных предметов и живых существ, которые тотчас же по назывании обретали бытие». Так идея жертвоприношения связывается с рождением.
В Ригведе же говорится о том, что боги вменили в обязанность первому человеку совершать на земле жертвоприношения ради торжества истины и гармонии. Здесь стремление к жертве, хотя последняя перекладывалась на животных.
Жертвой был и первозданный человек — Пуруша, от которого произошла Вселенная и четыре касты индийского общества. Боги рассекли Пурушу на части.
Брахманы, или жрецы, произошли из уст Пуруши; кшатрии, или воины, из его рук; вайшьи, или ремесленники, торговцы, земледельцы, — из его бедер; шудры — из его стоп. Разум Пуруши стал месяцем, глаз — солнцем.
Дыхание стало ветром, а изо рта Пуруши родился огонь. Расчленение Пуруши — жертвоприношение во имя людей, аналогичное добровольной гибели Христа, но здесь речь идет о создании, а не о спасении людей.
Первый жертвенный обряд богов представлял собой первый акт творения; «при этом все, тогда еще неупорядоченные, элементы космоса были заключены в теле приносимой жертвы, мыслившейся в образе гигантского антропоморфного мужского существа (пуруша)».
Боги создали мир сообща, устроив первое жертвоприношение. «Сила, таким образом, заключена не в Индре, а в жертвенном обряде». Идея создания космоса посредством жертвоприношения ближе к истине исходя из современных научных представлений, чем идея происхождения из хаоса, которая наиболее подробно изложена в греческой мифологии.
Смысл жертвоприношений заключается и в последующем поддержании того мирового порядка, который создан первым жертвоприношением.
«Беспрерывное ритмичное функционирование космического механизма зависело от совершения согласованными усилиями богов и людей жертвоприношений, посредством которых они взаимно усиливали друг друга.
Этот процесс представляется бесконечным. Когда сила привела вселенную в движение, тенденции к беспорядку, дезорганизации не были полностью искоренены.
Каждый день солнце заходит, и его необходимо снова вывести на небо из темного подземного пространства; воды должны ниспадать с небес, чтобы питать влагой растения и обеспечивать человечество пищей».
В «Бхагавадгите» говорится о йоге жертвы. В Ригведе встречаем представление о Едином. «Един Огонь, многоразлично возжигаемый, едино Солнце, все проникающее, едина Заря, все освещающая, и едино то, что стало всем (этим)».
Из единства реальности вытекает важное в философском смысле представление Вед о единстве истины. Единое неопределимо, так как всякое определение есть ограничение, а первоначало ничем не ограничено, представляя собой недифференцированную целостность.
В одном из гимнов Ригведы говорится, что время породило небо и землю, и это согласуется с современной научной моделью происхождения материи, созданной в синергетике.
В самой духовной и терпимой культуре мира — индийской — сформировалось представление о неистинности нашего мира в том смысле, что есть другой мир единственно истинный, который является и источником духовной культуры.
В этом отражается понимание того, что для творения духовной культуры надо отречься от земного. Индийцы создали великолепно-загадочную культуру, ключ к которой в отречении от заземленно-низменного. Эти идеи дошли до наших дней и воплотились в ХХ в. в ненасильственное сопротивление М. Ганди, приведшее Индию к политической свободе.
Ни в какой другой культуре жертвенность не была так обоснована, как в индийской. То, что Ригведа состоит из гимнов, предназначенных для исполнения в ходе общественных жертвоприношений, говорит о важности этого ритуала в Древней Индии.
Об этом свидетельствует и то, что высшей кастой была каста брахманов, которой подчинялись правители, принадлежащие к следующей по значению касте воинов.
«Брахманы» представляют собой ритуальный комментарий к Ведам, написанный для жрецов, и содержат тексты, используемые при жертвоприношениях. Они требовали правдивости, благочестия, уважения к родителям, любви к людям, доброты к животным, воздержания от воровства, убийства, прелюбодеяния.
«Араньяки» (от «аранья» — лес) — тексты для отшельников.
Большое значение в древнеиндийской традиции придавалось непосредственной передаче знания. «Лишь знание, полученное от учителя, ведет по самому прямому пути».
Упанишады буквально означает «сидеть подле». Имеется в виду ученик, слушающий наставления и разъяснения учителя Вед. На стадии Упанишад более ценится не жертвоприношение, а размышления. В Ведах Единое представляет собой Бога.
В Упанишадах Единое — безличное начало. Совершается постепенный переход от политеизма к монотеизму и монизму, эволюция представлений об основе всего сущего от понятия мира-Пуруши через личное начало — Праджапати до безличной причины — Брахмана.
Человек в Упанишадах образно определяется так: «Знай, что атман — это едущий в колеснице, тело — колесница. Знай, что разум — возница, мысль поистине узда. Говорят, что чувства — это кони, а то, что действует (на чувства) — их пастбище. Мудрецы говорят, что упряжка из тела, чувств и мыслей и есть наслаждающийся (атман)».
Человек состоит из намерения. «Каков замысел человека в этом мире, таким он будет в том мире». Вследствие греха телесных деяний человек идет к состоянию неподвижности (т.е. возрождается растением), словесных — к состоянию животного, умственных — к состоянию человека низкого рождения.
Так как чувственный мир — иллюзия, — тот, кто ищет земных благ, заблуждается. Он ищет приятного и тем самым удаляется от истины.
Жизнь в реальном мире неистинна, поэтому цель человека — достигнуть такого нравственного совершенства, чтобы преодолеть колесо перевоплощений и больше не рождаться вовсе. Упанишады ориентируют на внутреннее очищение разума: «не ненавидь и не поддавайся гневу, злости и жалости».
Этика Упанишад индивидуалистична, но в идеале индивидуализм преодолевается в слиянии с Единым. Нравственное требование любви осуществимо именно потому, что есть Единое. Моральная активность не является самоцелью — когда «познание Атмана достигнуто, всякое действие, а потому также всякое моральное действие лишено значения».
В Упанишадах опорой человека называется дыхание, и это предопределяет роль дыхания в системах йоги. «Ибо поистине дыханием достигается бессмертие в этом мире, разумом — истинный замысел». Приняв это, индийцы разработали йогические упражнения для дыхания и разума.
Интерес Упанишад к Единому объясняется тем, что человек смертен, и единственный способ мыслить его вечность в том, чтобы представить его как часть, а еще лучше как тождество с Единым. «С мыслью: (есть лишь) этот мир и нет другого — он снова и снова попадает в мою власть», — говорит бог смерти в «Катха-Упанишаде».
«Постоянно держа поднятыми три (части) тела (голову, шею, грудь), вовлекая чувство и мысли в сердце, пусть мудрец переправится на ладье Брахмана через все потоки, внушающие страх». Это и стало основной целью индийской культуры.
Важной заслугой Упанишад было переосмысление ритуальной жертвы в жертву духовную, и тем самым сделан шаг от мифологии к философии и религии. Жертвоприношение не теряет своего значения, оно меняет форму. Дальше в этом направлении шли Будда и Сократ.
