Смысл жизни и смысл смерти
Все отрасли культуры имеют структуру, придающую им высший смысл: через жертвы — к вечности. Сознание понадобилось для осознания смерти, осознание — для появления страха, страх — для его преодоления посредством жертвы, жертва — для развития культуры, культура — для предохранения от гибели во внутривидовой борьбе.
Мысль, по Карлейлю, это пробуждение от смерти к жизни, ответ на неизбежность смерти. По мнению Пиаже, мышление ребенка является целевым, но не причинным и логичным, и именно размышление о смерти приводит «ребенка к тому, что он оставит стадию чистого представления, что все имеет цель, и усвоит понятие о статистической или случайной причинности».
С осевого периода принципиально меняется характер жертвы. Ею становится сам творец, а не другой человек или животное. Мифологическое жертвоприношение сменяется самопожертвованием. Человек осознал себя как личность, и появилось желание принести себя в жертву.
С тех пор каждый философ, религиозный деятель, ученый проверяется на подлинность своей идеи готовностью принести себя в жертву. Личность предается в руки культуры, которая требует жертв. Степень готовности умереть служит мерилом подлинности личности.
Великие завоеватели — Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон — побеждали мечом на поле боя; великие деятели культуры — Сократ, Христос, Бруно — побеждали, добровольно принося себя в жертву. Энергия сожжения зажигала других, от одного передавалась многим. Жертва есть способ пробиться к другому через культуру. Жертва может быть созидательной. Тогда человек обретает счастье и обретает вечность в вечности культуры.
В творческой работе человек забывает о себе. «Художник, исследователь, основатель религий — все они могут совершить понастоящему великое дело лишь тогда, когда целиком отдаются своей задаче и, работая над ней, забывают о своем собственном существовании».
Забвение себя — шаг к жертве. Обобщая сказанное Тарковским, приходим к выводу, что хорошую картину, книгу, здание можно создать, только пожертвовав тому делу, которому служишь. Чтобы стать культурным человеком, надо пожертвовать собой для культуры. Не противиться злому и погибнуть, на практике подтверждая свои слова и создавая культуру.
Перефразируя Шпенглера, можно сказать, что благодаря жертве жизнь возвышается через смерть до той неодолимой силы, уже одно наличие которой означает победу, «жизнь коротка — искусство вечно». Обобщая — культура вечна.
Это способ стать бессмертным, который искал оставшийся благодаря искусству в памяти потомков Гильгамеш. В более узком смысле культура — способ остановить самоистребление, от которого человека, в отличие от хищников, не предохраняют спасительные инстинкты. Важно не только создание произведений культуры, но и выход культуры обратно к человеку.
Культура тогда добивается конечных целей, когда обеспечивает человека пониманием смысла его жизни и смерти. Смысл жизни превосходит жизнь. «Как на физиологическом уровне жизнь есть постоянное воспроизведение, и потому жить значит в то же время и больше, чем жить, так на духовном уровне она порождает нечто большее, чем жизнь: цель, в себе несущую ценность и смысл.
Это свойство жизни подниматься к чему-то большему, чем она сама, не есть в ней нечто привходящее, это — ее подлинное существо, взятое в своей непосредственности», — писал Зиммель.
Марсель завершает эту мысль: «суть всякой жизни — ее кульминация, в чем-то таком, что в известном смысле запредельно ей; и тем самым слова «истина жизни» приобретают реальный смысл». Жертва и есть один из вариантов запредельности, определяющий смысл жизни, который не находится в самой жизни.
Смысл жизни жертвующий собой находит умирая, на границе жизни и смерти. Человек уходит в культуру от бессмысленности существования и обретает в ней смысл жизни и смерти.
«Деятельным людям, — писал Ницше, — обыкновенно недостает высшей деятельности — я разумею индивидуальную деятельность.
Они деятельны в качестве чиновников, купцов, ученых, то есть как родовые существа, но не как совершенно определенные и отдельные и единственные люди; в этом смысле они ленивы». Чем больше человек развивает свою индивидуальность, тем меньше у него соперников.
Решив вопрос о смысле жизни, который состоит в культурной реализации своей индивидуальности на благо людей, можно приступить к следующему вопросу: о смысле смерти, этой «вечной раны существования» (Ницше). Осознание смертности — начало сознания, и с этого момента включается страх и стремление ответить на вопрос приговоренного к смерти: «За что?».
Страх смерти испытывает только человек, но и культуру создает только он. Страх смерти, по Шпенглеру, источник религии, философии, естествознания. Почему не культуры в целом? «И преодолевается он нахождением смысла смерти в культуре. Под страхом смерти и из жажды бытия мы должны и хотим творить культуру, и не только культуру духовную, но и материальную».
Культура есть попытка отдалить смерть, уйти от страха, удовлетворить жажду счастья и бессмертия. «Жить для бессмертия — и цель, и долг», — писал Унамуно. «И всякий народ — как, впрочем, и всякий человек — представляет собою ценность ровно лишь постольку, поскольку он способен наложить на свои переживания клеймо вечности».
«Культура борется со смертью, хотя бессильна победить ее реально».
Как писал Конт, «наш социальный прогресс, главным образом, основан на смерти; это значит, что последовательные шаги человечества непременно предполагают постоянное, достаточно быстрое обновление действующих сил общего движения, которое, будучи обычно почти незаметным в процессе каждой индивидуальной жизни, действительно бросается в глаза лишь при переходе от одного поколения к другому». Смерть — источник культуры, ее энергия.
Культура в целом решает проблему смерти. Человек посредством жертвы создает мир духовной культуры как вечное из временного — своей жизни. Жертва рождает вечное, побеждая смерть и являясь смыслом ее. Жертва как смысл смерти в том, что из жертвы восстает новая жизнь. Культура постоянно подпитывается жертвами.
Жертва — движущая сила ее развития. «Жить для себя на свете только можно, но умереть возможно для других» (Некрасов), в том числе для культуры.
В культуре концентрируется человеческая энергия и застывает для последующих поколений. Произведение — сгусток культурной энергии, концентрат духа. Из семени — жертвы — вырастает культурное древо.
Его кольца — отдельные отрасли культуры — прибавляются друг к другу. Культура негэнтропийна, говоря языком науки. Недаром своих предков — создателей культуры — первобытные народы называют вечными и несотворенными.
Они создают вечную действительность. Культура дает проблеск надежды на бессмертие, оправдывающий ее существование. Культура — способ уйти от времени, ведущего к смерти. В отличие от других способов она делает это без разрушения личности. Вечное не исчезает. Отсюда мистическое, мифологическое, философское, религиозное желание уйти от времени.
Культура — способ сохранения жизни в условиях, когда это становится невозможным. Она подпитывает мир жизни. Между жизнью и культурой нет непреодолимой грани. Культура учит жить и преодолевать страх смерти.
К чему страшиться смерти? Ведь Господь На муку и на гибель шел смиренно, Терпел, в ничтожество ввергая плоть…
Человек становится человеком в полном смысле тогда, когда понимает, что культура бессмертна, и все его действия в области мистики, искусства и т.п. — это попытки приблизиться к бессмертию. Желание преодолеть смерть — пружина развития культуры.
Проявление вечности — в религии, науке и т.д. — всегда культурно. В этом смысле человек по природе культурное существо, хотя встречаются люди умелые, но некультурные. Только человек может преодолеть смерть в культуре, и жизнь культуры показывает, что она сильнее смерти. Культура есть способ врастания в бессмертие.
«Из этого следует, что бессмертие не должно восприниматься как выживание post mortem (после смерти.), а скорее, как ситуация, которую человек постоянно сам создает для самого себя, для которой он готовится, в которой даже принимает участие с данного момента и далее из этого настоящего мира.
Значит, не имеющее смерти бессмертное должно представляться как конечное состояние, идеальное состояние, к которому человек стремится всем своим существом и которого пытается достичь, постоянно умирая и воскрешаясь».
Два понимания культуры: как способа отвлечься от поиска смысла и неизбежности смерти и как поиска смысла жизни и подготовки к смерти. Оба философски обоснованы в Древней Греции.
При первом главное забыться, и человек умирает ребенком; при втором осознает себя пережившим смерть (как в инициации) и обретшим через это смысл.
В настоящее время предпочитается первый путь, а в результате «боль перед Небытием и Смертью, похоже, является специфичным для современности явлением». Культура развивается по иным законам, чем жизнь, и для нее не существует смерти как противоположности жизни. Противоположно ей бескультурье. В сфере культуры не действует закон смерти. Ее достижения, в отличие от материальных благ, легко поделить на всех. Она способна распространяться на огромные территории.
Материальная гибель способствует ее расцвету. Бескорыстное служение культуре создает большую часть прибавочной стоимости, присваиваемой власть имущими. Культура обеспечивает бессмертие человеческому роду, покупаемое эксплуатацией и смертью творцов.
