Теории господства и легитимности власти М. Вебера

В политической теории Нового времени исследованию этой проблемы были посвящены труды выдающихся мыслителей этого периода. К анализу проблемы обращались Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж-Ж. Руссо. В ХIХ столетии она получила новый импульс, вызванный событиями Великой Французской революции.

Меттерних и другие политические деятели этого периода употребляли понятие легитимность или принцип легитимности как требование восстановления монархии или принципа монархического правления, а также в качестве обозначения сохранения династического господства Бурбонов в противовес революционному принципу «узурпации» власти, который обосновывал законность новой власти через понятие «народного суверенитета».

С точки зрения теории правового позитивизма право тождественно закону государства и поэтому легитимность должна была выводиться из законной видимости власти, так что между понятиями «легальность» и «легитимность» власти не возникало никакой напряженности.

Вследствие чисто формально-юридического подхода к проблеме критерии легитимности и легальности власти становились по сути не различимы. Любое государство по формальному признаку наличия в нем государственных законов (основных норм) является правовым и легитимным.

«Вопрос о легальности господства есть вопрос о том, писал в середине ХХ столетия К. Фридрих, согласуется ли господство с существующими законами позитивного права, в особенности, совершается ли оно в соответствии с существующей конституцией. Господство может поэтому совпадать с субъективными ощущениями.

В этом случае вопрос о легитимности, где есть господствующие правовые воззрения позитивного права, заключается только в том, согласуется ли оно с позитивным правом, и если да, то есть основание считать его за легитимное».

Такая трактовка легитимности власти фактически оказывалась совместимым с любым политическим режимом, даже полицейским. Слабости подобного рода позиции стали очевидными уже в начале ХХ столетия, когда происходит углубление дифференциации между политическим и юридическим бытием власти.

В силу процессов модернизации общества, включения в политический процесс огромных народных масс, властные отношения становится более сложными по своему содержанию и формам проявления, что сформировало потребность в новом анализе проблемы. Новое теоретическое развитие она обретает в трудах известного немецкого социолога М. Вебера и связано с его концепцией легитимного господства.

Господство предполагает наличие определенной социальной связи между субъектами и выполнение ими определенных ролевых функций: господина и подчиненного. Оно предполагает также определенное ожидание: тот, кто приказывает, ожидает, что его приказу будут повиноваться: те, кто повинуется, ожидает, что приказ будет иметь тот характер, какой ими, т.е. повинующимися, ожидается.

В определенном смысле, согласно позиции М.Вебера, господство не тождественно власти. Власть есть отношение, в котором приказ не является законной необходимостью, а подчинение не обязательный долг. Господство есть подчинение, основанное на признании приказа теми, кто им подчиняется.

Подчинение приказу может иметь различную мотивацию. В соответствии со своей методологией Вебер осуществил анализ легитимных типов господства, выделив возможные типические мотивы повиновения.

«Господство» может быть обусловлено интересами, т.е. целерациональными соображениями повинующихся относительно преимуществ или невыгод выполнения приказа: оно может быть обусловлено “нравами”, привычками к определенному повиновению: наконец, оно может основываться на простой личной склонности подданных к подчинению, т.е. иметь аффективную базу.

Первый тип господства Вебер определил как «легальный». В качестве мотива признания и выполнения приказа находится соображения целесообразности или интереса. Поэтому он определил этот тип господства еще как рациональный. Он основывается на вере в обязательность легального установления и в легальность носителей власти, осуществляющих господство.

При таком типе господства индивиды подчиняются, как подчеркивал сам Вебер, не личности, а установленным законам: им подчиняются как управляемые, так и управляющие. В качестве управляющих выступают чиновники, образующие аппарат управления. Они обязаны действовать в строгом соответствии с установленными законами, не взирая на лица, т.е. по строго рациональным правилам.

Следовательно, в основе легального типа господства лежит формально-правовой принцип. Исторически он в наибольшей степени получил развитие в социальной системе западноевропейского и североамериканского капитализма. Именно в политических системах данных регионов легальный рациональный тип политического господства нашел свое адекватное развитие.

Сила бюрократии в наличии у нее специального образования и компетентности. «Бюрократическое управление, писал Вебер, означает господство посредством знания и в этом состоит его специфически рациональный характер». Однако легитимное господство не сводится к бюрократической форме его проявления.

Никакое господство не может быть только бюрократическим. «На вершине лестницы стоят либо наследственные монархи, либо избранные народом президенты, либо лидеры, избранные парламентской аристократией…».

Политику осуществляют именно они. Но повседневная будничная работа ведется всегда силами специалистов-чиновников, т.е. специальным аппаратом, деятельность которого не может быть приостановлена, без того, чтобы не вызвать серьезного нарушения в функционировании социального механизма.

Следует подчеркнуть, что сам Вебер полагал, в отличие от ряда других социологов, что бюрократический аппарат является политически нейтральным, т.е. что он не обладает никакими другими интересами, кроме как «интересами дела» и не подвержен коррупции.

Рационально-бюрократический тип управления Вебера образно очень напоминает машину, действия которой послушны ее водителю. Но любая машина создается людьми для выполнения определенных задач. Но эти задача также формулируются людьми, а не машиной.

Поэтому машина управления, пусть даже самая совершенная, нуждается в определенной программе. Эту программу создает человек, а в данном случае, политический лидер, ставящий перед собой определенные цели. Программа деятельности аппарата управления поэтому всегда служит определенным политическим целям и определенным политическим лидерам.

Другой тип господства, обусловленный привычками к определенному поведению. Вебер определил его как традиционный. Традиционное господство основано на вере не только в законность, но даже в определенную священность издавна существующих порядков и властей.

Патриархальный характер господства определяет и специфику аппарата управления. Он состоит из лично зависимых от господина домашних слуг, служащих, родственников, личных друзей или лично верных ему вассалов. Личная верность и преданность господину служит основанием для назначения на должность и для продвижения по служебной лестнице. Знание и компетентность, как это есть в случае легального господства, имеют меньше значения, чем личная верность и преданность.

Третий чистый тип господства Вебер определил как харизматический. Понятие харизма (от греческого божественный дар) играет существенную роль в социологии политики Вебера. Харизма выделяет индивида среди остальных благодаря дарованной ему природой экстраординарной способности.

К харизматическим качествам Вебер относил магические способности, пророческий дар, выдающуюся силу духа и слова словом все то, что можно отнести к понятию сверхъестественного. Харизмой обладают, согласно концепции Вебера, великие полководцы, маги, пророки, гениальные художники, выдающиеся политики, основатели мировых религий.

Харизматический тип господства основывается на аффектном типе социального действия. Он опирается на необычное, сверхъестественное в жизни. С этой точки зрения он представляет собой прямую противоположность традиционному господству, основывающемуся на привычке или обычае.

Теория легитимного господства, созданная Вебером, включала в себя и ответ на еще один принципиально важный вопрос: а именно, какой из трех чистых типов обладает наибольшей легитимирующей силой и почему? Сам Вебер, отвечая на первую часть вопроса, подчеркивал, что легальное господство имеет самую слабую легитимизирующую силу по сравнению с традиционным или харизматическим. Он объяснял это тем, что в основе легального типа господства лежит целерациональное действие, т.е. соображения интереса, что в свою очередь означает отсутствие в этом типе господства ценностного фундамента.

Формально-рациональная бюрократия должна служить исключительно «интересам дела», ее безличный характер соответствует ее предполагаемым «внеценностным установкам». Вследствие этого легальное господство не имеет достаточно сильной легитимности. По мысли Вебера, оно должно быть подкреплено чем-то другим: традицией или харизмой.

В практически-политическом плане это означало, что формальная парламентская буржуазная демократия не имеет в себе достаточной легитимизирующей силы в глазах народных масс и должна быть дополнена, либо наследственной монархией (права которой разумеется, должны быть ограничены парламентом), либо плебисцитарно избранным политическим лидером (президентом) В первом случае легитимность легального господства усиливается с помощью традиции, во втором с помощью харизмы.

В теоретическом плане это означало, что Вебер отошел от своей первоначальной позиции соотнесения легитимности легального господство только с целерациональными действиями и был вынужден отнести его к ценностно-рациональным. Тем самым он признал необходимость включения в чисто формализованный процесс легитимации власти в условиях демократии ценностного компонента. Так он в последние годы свой жизни окончательно склонился в пользу дополнения парламентской демократии плебисцитарной легитимностью вождя.

Основной смысл этой формы господства диктат воли харизматического вождя, (выражающего популистские или близкие к ним ожидания народа) закрепленный парламентскими решениями.

Более того, лидер произвольно берет на себя задачу в своих интересах «упорядочить право или заново его конституировать», и, опираясь на «свой» закон, проводить свою политику. Здесь недвусмысленно прослеживается потребность включения в легитимность легального господства ценностного компонента, который, по мысли Вебера, может вступать в противоречия с формально-правовыми правилами и даже доминировать над ними.

В этой связи Р. Арон, отмечая противоречия в позиции Вебера, писал, что он ставил превыше всего национальное величие своей страны, а не демократию или личные свободы. Достижение же национального величия он связывал прежде всего с харизматическим господством вождя. Формальная буржуазная демократия, которую Вебер отождествлял с всесилием бюрократии, мешала, по его мысли, утверждению харизматического господства. Но только оно, в глазах Вебера, было «спасательной реакцией на безымянное царство бюрократии».

Фактически идеи Вебера о предоставлении чрезвычайных полномочий избранному плебисцитарным путем президенту оставляли без внимания возможность установления его диктатуры посредством укрепления его господства союзом с царством бюрократии, что имело место на практике в ряде тоталитарных режимах.

Критики веберовской теории плебисцитарной демократии особо отмечают среди ее слабых моментов то, что она не содержит четких различий харизматического руководства и харизматического доминирования и недооценивает роль институционизированных учреждений в укреплении демократии.

Но самым слабым местом в концепции плебисцитарной демократии вождя является сведение к минимуму политической активности граждан, их возможности влиять на избранного лидера, что в большей степени отражало политические традиции прошлых столетий, чем современного.

Однако Вебер не смог предвидеть возможность развития иной тенденции, связанной с осуществлением тоталитарного прорыва посредством использования легитимизирующей силы харизматического вождя, тотально разрушающей все демократические институты и нормы.