Теории гендерной психологии лидерства

Одни теории и концепции объясняют различия между лидерами разного пола (или отсутствие этих различий), другие — отношения между менеджером и подчиненным.

Одной из наиболее распространенных зарубежных теорий лидерства является бихевиористская динамическая модель обмена в диаде «лидер—последователь» («leader-member exchange» — LMX) Г. Граена и коллег. В последнее время изучается влияние гендера на LMX. 

Парадигма подобия-аттракции Д. Берна, согласно которой сходство между двумя индивидами увеличивает их взаимную симпатию и, следовательно, влияет на их взаимодействие и поведение, предсказывает, что взаимоотношения высокого LMX будут с большей легкостью формироваться в однополых диадах и что женщинам-лидерам труднее формировать такие отношения, поскольку их начальниками по-прежнему остаются мужчины.

Хотя ряд эмпирических фактов укладывается в эту схему, имеются и данные о том, что женщины-лидеры могут формировать с мужчинами-подчиненными отношения как низкого, так и высокого LMX, к примеру, в исследовании Г. Фейр-хурста.

Ситуационно-должностной подход (Р. Хауз, Дж. Хант) на первое место ставит позицию человека в официальной структуре, должность, которую он занимает в организации, а не пол. Мужчины и женщины, выполняющие одни и те же лидерские роли, занимающие одни и те же менеджерские должности, не будут отличаться друг от друга ни по поведению, ни по лидерской эффективности.

Однако ситуативные переменные могут способствовать тому, что гендер становится значимым фактором, и женщины-лидеры (с их меньшей властью, влиянием и ресурсами) в этом плане проигрывают по сравнению с мужчинами.

В частности, речь женщин, с позиций этого подхода, является «речью безвластных», а женщины, занимающие должность, дающую им формальную власть, будут говорить подобно мужчинам, подражая их доминантности.

Точно так же и мужчины-подчиненные будут в своей речи похожими на женщин. Результаты, полученные Катрин Джонсон, частично подтвердили действие формальной позиций на вербальное, а гендерного эффекта — на невербальное поведение (более подробно см. главу о социальном поведении).

По мнению Игли и коллег, вышеописанный подход недооценивает роль стереотипов в восприятии лидеров разного пола.

Представление о высокотрансформационном лидере (Б. Басе, Дж. Хант и др.), который обладает способностью преобразовывать (совершать трансформацию) своих подчиненных и мотивировать их на сверхдостижения, хотя и появилось только в 1980-х гг., уже завоевало внимание многих ученых в разных странах.

Сюзанна Комивс в своем исследовании университетских работников обнаружила равную способность мужчин и женщин быть высокотрансформационными лидерами. В ряде других работ по моделированию учебного процесса и менеджмента было установлено преимущество женщин в этом отношении.

Последнее не удивительно — очень многие авторы приходят к выводу о том, что женщинам более свойственно умение воспитывать других, а ведь именно эту характеристику подчеркивают у высокотрансформационного лидера.

Концепция гендерного потока, выдвинутая Барбарой Гу-тек и коллегами, в отличие от ситуационно-должностного подхода считает фактор пола доминирующим: он является столь мощным, что распространяет свое влияние на другие роли, в том числе и на лидерскую; заливая, подобно потоку, все вокруг.

Возникает так называемый «гендерный эффект», когда пол становится более значимым, чем все остальные факторы. Согласно этой концепции, восприятие лидера, в том числе и его эффективности, зависит прежде всего от его пола.

Теория гендерного отбора лидеров (Дж. Боумэн и коллеги, С. Саттон и коллеги) исходит из допущения, что люди вообще и в организациях в частности предъявляют различные требования по отношению к лидерам разного пола; по отношению к женщинам эти требования выше: чтобы получить ту же менеджерскую должность, что и мужчина, женщина должна продемонстрировать гораздо более высокую по сравнению с ним компетентность, чтобы снять влияние предубеждений против нее.

Концепция инграциации связана с концепцией токенизма (о которой говорилось выше). Свое неблагоприятное положение в группе токены (составляющие меньшинство) могут компенсировать, используя так называемый впечатляющий менеджмент (impression management) — способ повлиять на других людей, сформировать у них впечатление о себе с помощью слов, действий и взглядов.

Одним из проявлений такого менеджмента является ингра-циация (ingratiatiori). Это понятие было введено Е. Джоунсом (а теоретическая модель разработана Р. Лайденом и Т. Митчеллом) и означает способность человека быть привлекательным для других людей, добиваться их симпатии и любви.

Человека, который вызывает такое отношение у окружающих, называют ингра-циатором, а объект инграциации — мишенью. Инграциаторами могут выступать и лидер, и последователь.

Джоунс и Т. Питтмен эмпирически установили 4 типа инграциационных стратегий:

• самопрезентацию (мишень убеждают в наличии позитивных качеств у ингра-циатора: к примеру, женщина-начальник сообщает подчиненному, что она является опытным работником, что усиливает ее воспринимаемую компетентность);
• усиление других (похвала и лесть: к примеру, подчиненный признается своему начальнику, что ему очень нравится работать с ним);
• сходство мнений (согласие с суждениями партнера и демонстрация сходства ценностей);
• выделение фаворитов.

В исследованиях было установлено, что менеджеры наиболее часто применяли инграциацию по отношению к своим подчиненным при выборе своего заместителя, а также в случаях, когда им надо было убедить окружающих, что они подходят для руководящей должности.

Считается, что инграциация может помочь женщинам-лидерам уравнять свои шансы с мужчинами, в частности в установлении хороших взаимоотношений с подчиненными, тем более что, согласно стереотипам, роль инграциатора больше подходит женщине, чем мужчине.

Статусная теория (или теория ранговых ожиданий), созданная Дж. Бергером и коллегами, имеет много приверженцев: это М. Локхид и К. Холл, Л. Карли, Б. Меккер и П. Ветцель-О’Нил, Э. Игли. Согласно этой теории, поведение человека в деловых ситуациях в малых группах объясняется его статусом в больших группах и обществе в целом: поскольку статус в обществе неравен для разных полов или рас, то и в деловом мире мужчина, согласно стереотипам, изначально воспринимается как высокостатусный, а женщина — как низкостатусный индивид.

Чтобы стать лидером в группе, последнему приходится преодолевать больше препятствий по сравнению с первым, даже если он имеет большие знания и способности, чем кто-либо еще в группе — это обнаружили Коухен и Роупер при изучении детских групп, состоящих из представителей разных рас, в отношении черных детей. По мнению Э. Маккоби и К. Жаклин, аналогично дело обстоит и с женским лидерством.

Высокостатусного индивида оценивают как более компетентного и имеющего более желательные атрибуты по сравнению с низкостатусным, поэтому первому предоставляют более благоприятные возможности для того, чтобы хорошо выполнять работу и влиять на других людей. В результате он действительно становится более влиятельным.

Будучи низкостатусными, женщины с помощью экспрессивного поведения и согласия с высокостатусными индивидами вынуждены доказывать, что они не стремятся узурпировать власть.

Однако повышение статуса (благодаря своей компетентности или же благодаря официальной должности) позволяет женщине-лидеру проявлять поведение лица с более высоким статусом (мужчины), в частности стиль, ориентированный на задачу.

Эта теория объясняет множество эмпирических данных, обнаруживающих как сходство, так и различие лидеров разного пола по эффективности, стилю, речевому поведению в деловых ситуациях, причем, в отличие от других направлений, она предсказывает действие гендерного эффекта и в лабораторных, и в полевых условиях.

Учитывает она и стереотипы в отношении мужчин и женщин, однако не объясняет их различия в социальном поведении за пределами деловых групп и некоторые другие факты, в частности то, почему женщины (в том числе и лидеры) демонстрируют более социоэмоцнональное поведение в чисто женских группах по сравнению со смешанными по иолу, — в соответствии с теорией в первых женщины должны проявлять большую ориентацию на задачу, чем в последних, где они имеют низкий статус.

Теория социальных ролей Элис Игли, речь о которой шла выше, объясняет и различия в поведении лидеров. Гендерная роль требует, чтобы человек вел себя в соответствии с гендерными стереотипами. С другой стороны, роль лидера также предъявляет свои требования к индивиду.

И поскольку, согласно стереотипам, эта роль является маскулинной, женщины-лидеры будут испытывать конфликт между гендерной и лидерской ролями. Негативные предубеждения против женщин-лидеров могут вызывать у них снижение самооценки, неуверенность в себе и, соответственно, ухудшение продуктивности работы.

И хотя компетентные женщины способны преодолеть эти сложности, мужчины получают преимущество при сравнении их с женщинами в роли лидера, так как подобных барьеров для них не существует.

Элис Игли считает, что смягчение ролевого конфликта у женщин-лидеров приведет к росту их достижений. Этому смягчению могут способствовать:

• реальные успехи женщин;
• выбор ими той области занятий и должности в тех организациях, где лидерская роль по стереотипу не слишком маскулинизирована, а скорее андрогинна (к примеру, руководитель детского образовательного учреждения, а не военного ведомства или бизнес-компании);
• демонстрация относительно фемининного лидерского стиля — демократического и ориентированного на взаимоотношения.

Хотя эта теория достаточно популярна, она не способна объяснить те результаты, когда женщины и мужчины ведут себя одинаково, занимая одни и те же лидерские позиции: гендерные различия, имеющиеся у рядовых испытуемых, у лидеров либо исчезают, либо ослабляются.

Две последние теории (статусная и гендерно-ролевая) являются наиболее перспективными в гендерной психологии лидерства, хотя в целом можно констатировать, что ни один из подходов не объясняет всех существующих экспериментальных фактов.

Также пока нет и всеобъемлющей теории, которая годилась бы для объяснения всех многочисленных эмпирических фактов, полученных в гендерной психологии.