Понятие и элементы инвестиционного правоотношения

Инвестиционные правоотношения – это правоотношения, возникающие при осуществлении
инвестиционной деятельности. Такая деятельность имеет экономический характер, направлена на воспроизводство капитала и с юридической точки зрения представляет собой не что иное, как сделки, т.е. действия по вложению (отчуждению) принадлежащего инвестору имущества, которые совершаются с намерением приобрести соответствующие гражданские права и создать иной правовой  результат.

Ключевое значение в понимании инвестиционного правоотношения занимает категория инвестиции. Однако в настоящее время в юридической науке, международном праве и действующем законодательстве Российской Федерации отсутствует однозначное определение
инвестиции, которое бы позволило достаточно четко ее определить с позиции права, а не экономики, и  отграничить отношения по вложению инвестиции от других правовых отношений.

В частности,  содержащиеся в многочисленных многосторонних и двусторонних международных договорах, специальных федеральных законах, в частности, в Федеральном законе от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений”,  Федеральном законе от 9 июля 1999 г. N 160-ФЗ “Об иностранных инвестициях в Российской  Федерации” и Законе РСФСР от 26 июня 1991 г. N 1488-1 “Об инвестиционной деятельности в РСФСР”, определения не совпадают по своему содержанию, предусматривают в качестве инвестиций различные объекты и  указывают на разные цели осуществления инвестиционной деятельности.

Не отличаются необходимым  единообразием судебная и арбитражная практика.

По нашему мнению, инвестицию следует определять как объект гражданских прав, т.е. имущество (вещь, включая наличные денежные средства и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права), которое не изъято из гражданского оборота,  принадлежит инвестору и вкладывается в результате совершения сделки в объект инвестиционной  деятельности.

Такое понимание в большей степени соответствует экономической сущности инвестиции  как затрат на увеличение капитала, подлежащей передаче инвестором в целях приобретения им иного объекта, оборот которого может принести инвестору доход в будущем.

Вместе с тем инвестицией может быть далеко не любой объект гражданских прав, как предусмотрено в действующем законодательстве. Поскольку вкладываться могут лишь объекты, которые не изъяты из гражданского оборота и способны отчуждаться в результате совершения сделок, инвестициями не могут быть работы и услуги как таковые, результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, информация, технология, профессиональные и иные знания, навыки и умения, личное участие, деловая репутация и иные нематериальные блага,  неимущественные права, а также лицензии и другие права, имеющие административно-правовой характер.

Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации в качестве вклада в имущество хозяйственного товарищества или общества может вноситься не сам объект интеллектуальной
собственности (патент, объект авторского права, включая программу для ЭВМ, и т.п.) или “ноу-хау”, а право пользования таким объектом, передаваемое обществу или товариществу в соответствии с лицензионным  договором, который должен быть зарегистрирован в порядке, предусмотренном законодательством.

В этой связи следует проводить различие между вкладом в общее дело и вкладом в имущество
участников простого товарищества, в том числе инвестиционного. Последний представляет собой
инвестицию, которая вносится в объект инвестиционной деятельности. Неимущественные права,
профессиональные и иные знания, навыки и умения, а также деловая репутация могут вкладываться в общее дело простого товарищества, но не в общее его имущество, а размер доли каждого из товарищей в общем имуществе товарищей должен определяться пропорционально стоимости внесенных ими вкладов в общее имущество, а не в дело.

По этой причине положения статей 1042 и 1048  ГК РФ, части 1 статьи 7 Федерального закона от 28 ноября 2011 г. N 335-ФЗ “Об инвестиционном товариществе”, на наш взгляд, подлежат изменению.

Между ЗАО “Научно-производственное предприятие “Экосистема” (заказчик) и ООО “Интерьерстройсервис” (инвестор) был заключен договор от 5 марта 2004 г. N
1И, предметом которого являлось совместное участие сторон в реализации инвестиционного проекта по реконструкции и вводу в эксплуатацию офисно-делового комплекса, находящегося по адресу: г. Омск,  пр. Мира, д. 33 А.

В соответствии с договором на инвестора возлагалась обязанность финансировать строительство в объеме 879,3 кв. м офисной площади, расположенной на втором этаже здания, из расчета 16 тыс. руб. за 1 кв. м на общую сумму 14068800 руб. При этом инвестор вправе был производить инвестирование как путем прямого финансирования, так и иными способами по согласованию сторон договора.

Сроки инвестирования, осуществляемого путем выполнения работ и оказания  услуг по строительству, определялись графиками финансирования и выполнения строительно-монтажных и прочих работ по контракту подряда. Учет инвестиций в неденежной форме должен был оформляться ежемесячными актами сверки взаиморасчетов.

В день подписания вышеуказанного договора между сторонами был заключен также договор
подряда N 7, согласно которому ООО “Интерьерстройсервис” (генподрядчик)  обязалось выполнить на том же объекте работы по реконструкции 1 – 4-го этажей, строительству 5-го и 6-го этажей, устройству кровли, лифтов, лестничных клеток, техподполья, а также работы по монтажу инженерных сетей электроснабжения, водопровода, канализации, теплоснабжения и по
благоустройству прилегающей территории.

Согласно договору подряда N 7 заказчик оплачивал работы генподрядчику денежными средствами либо путем поставки материалов в размере 50% стоимости выполненных работ, а форма и сроки оплаты оставшейся части подлежали согласованию отдельно путем подписания дополнительных соглашений.

Впоследствии ООО “Интерьерстройсервис” обратилось в Арбитражный суд Омской области с иском к ЗАО “Научно-производственное предприятие “Экосистема” о признании права собственности на 8793/10743 доли в праве собственности на нежилые помещения (составляющие 879,3  кв. м, находящиеся на втором этаже) вышеназванного здания.

В качестве своего обоснование истец сослался на выполнение им обязательств по договору инвестирования в неденежной форме, исполненных  путем выполнения на реконструируемом объекте подрядных работ из собственных строительных материалов, которые были приняты ответчиком в счет финансирования.

Суд первой инстанции удовлетворил заявленный иск о признании права собственности, по существу согласившись с доводами истца о выполнении им подрядных работ в счет обязательств по инвестированию и наличии связи между договорами инвестирования и подряда.

Суды апелляционной и кассационной инстанций, рассмотрев те же обстоятельства и доказательства, напротив, посчитали договоры подряда и инвестирования самостоятельными обязательствами, по каждому из которых между истцом и ответчиком встречно возникли задолженности по оплате на сумму  14838653 руб. 26 коп. и на сумму 14068800 руб. соответственно.

Условие о внесении инвестиций способами, отличными от прямого финансирования, суды признали несогласованным, совпадение дат заключения договоров и возникших по ним задолженностей – не имеющим правового значения.

Однако с их выводами не согласился Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации. В частности, по его мнению, условие договора инвестирования о праве инвестора
осуществлять инвестирование как путем прямого денежного финансирования, так и выполнением подрядных работ или оказанием услуг по строительству, не противоречит законодательству и означает наличие у инвестора альтернативного обязательства, исполняемого согласно  статье 320 ГК РФ по его выбору.

При этом данное условие договора инвестирования прямо отсылает к договору подряда. Такой договор подряда сторонами был заключен и исполнен. Само по себе подписание  договора подряда в виде отдельного документа не свидетельствовало о его независимости и  обособленности от договора инвестирования и отсутствии связи между взаимными обязательствами сторон по этим договорам.

Подобный договор подряда мог рассматриваться как форма согласования между сторонами договора инвестирования способа внесения инвестиций, отличного от прямого финансирования. Внесение инвестиций по договору инвестирования подрядными работами не противоречит ни законодательству об инвестировании, ни гражданскому законодательству.

Такой вывод Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации,
на наш взгляд, подлежит уточнению. Действительно, инвестирование может осуществляться путем не только прямого финансирования (вложения) денежных средств инвестором, что имеет место в большинстве случаев, но и выполнения подрядных работ или оказания услуг.

Однако в последнем случае  в качестве инвестиции следует признавать не сами работы и услуги как таковые, которые,  как известно, не способны непосредственно отчуждаться, а имущественные права, возникающие у инвестора в связи с выполнением им таких работ или услуг.

Инвестиции могут вкладываться в различные объекты предпринимательской и иной деятельности – объекты инвестиционной деятельности. Они выступают результатом вложения, который способен приносить доход инвестору в будущем вследствие изменения (увеличения) стоимости такого объекта и (или) получения дохода от его использования.

Министерство промышленности Калининградской области (реорганизованное впоследствии в Министерство по промышленной политике, развитию предпринимательства и торговли Калининградской области) обратилось в Арбитражный суд Калининградской области с иском к ООО “Балтийский консервный завод” об исключении такого общества из реестра резидентов ОЭЗ в Калининградской области.

Исковое требование было мотивировано тем, что цель инвестиционного проекта общества (осуществляемая деятельность) не соответствовала заявленной в  инвестиционной декларации; в нарушение требований Федерального закона от 10 января 2006 г. N 16-ФЗ “Об особой экономической зоне в Калининградской области и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации” обществом занижен объем капитальных вложений.

Решением Арбитражного суда Калининградской области от 15 февраля 2010 г. в иске было отказано на том основании, что заявленный обществом в инвестиционной декларации от 15 июня 2006 г. N 6 планируемый вид деятельности – 15.20 в соответствии с Общероссийским классификатором видов экономической деятельности (ОКВЭД) 029-2001 соответствует виду деятельности “переработка и консервирование рыбо- и морепродуктов”.

Суд первой инстанции также сослался на представленные обществом договор поставки оборудования от 5 июня 2009 г. N 34 и платежные поручения о перечислении денежных средств в размере 69754 тыс. руб. на приобретение оборудования по названному договору и пришел к выводу, что общая сумма инвестиций в основные средства, осуществленных обществом за 3 года со дня включения его в реестр резидентов ОЭЗ, составила 152766219 руб.  72 коп., что превышает размер, предусмотренный пунктом 5 части 10 статьи 4 Федерального закона от 10 января 2006 г. N 16-ФЗ “Об особой экономической зоне в Калининградской области и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации”.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 17 мая 2010 г. данное
решение было отменено, иск удовлетворен, общество исключено из реестра резидентов ОЭЗ.

Суд отметил, что системное толкование статей 1 – 3 рассматриваемого Федерального закона во взаимосвязи с целями последующего льготного осуществления предпринимательской деятельности в ОЭЗ предполагает не простое перечисление денежных средств контрагенту на приобретение оборудования, а действительную реализацию инвестиционного проекта в предусмотренной Законом сумме инвестиций и в установленный срок.

Исходя из того, что оплаченное по договору от 5 июня 2009 г. N 34 оборудование обществом не было получено и не поставлено на бухгалтерский учет, срок его поставки неоднократно переносился, состав оборудования менялся, никаких действий по получению оборудования общество не предприняло, произведенные обществом в оплату оборудования по данному договору платежи не могут признаваться в качестве капитальных вложений.

Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа оставил без изменения данное
Постановление суда апелляционной инстанции, указав при этом, что сами по себе расходы общества не приводят к развитию производства товаров, заявленных в инвестиционной декларации; в результате действий общества срок реализации инвестиционного проекта фактически был перенесен при отсутствии реальных гарантий получения оборудования.

С выводами суда кассационной инстанции согласился Президиум Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации. Он отметил, что целью создания ОЭЗ в Российской Федерации является развитие высокотехнологичных отраслей экономики, транспортной инфраструктуры, производство новых видов продукции, создание современных конкурентоспособных производств.

Предъявляя к инвестиционным проектам резидентов ОЭЗ требования в части условий их реализации,  объемов инвестиций в форме капитальных вложений и сроков их осуществления, Федеральный закон от 10 января 2006 г. N 16-ФЗ “Об особой экономической зоне в Калининградской области и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации” вместе с тем предоставляет резидентам ОЭЗ определенные льготы и устанавливает особенности исчисления и уплаты налога на прибыль и налога на имущество, стимулируя тем самым активную инвестиционную деятельность резидентов ОЭЗ и реальное осуществление ими проектов.

Произведенные обществом расходы по договору от 5 июня 2009 г. N 34 не могут быть признаны инвестициями в смысле, придаваемом понятию “инвестиции в форме капитальных вложений” названным Федеральным законом.

С экономической точки зрения объекты инвестиционной деятельности представляют собой средства производства: основные (земельные участки, здания, машины, оборудование, инструменты и т.д.) и оборотные средства (сырье, материалы, другие аналогичные ценности и
т.д.), а также иные активы (нематериальные активы, финансовые вложения и др.). С юридической точки зрения это различные приобретаемые, вновь создаваемые или изменяемые объекты, относящиеся к имуществу.

За исключением денежных средств в национальной валюте, это:
1) вещи (здания, машины, оборудование, сырье, материалы, готовая продукция,
ценные бумаги и т.д.). 9 августа 2007 г. между муниципальным образованием “Город Новоуральск” в лице Комитета по управлению имуществом (участник) и ООО “Деко-Пласт” (инвестор) был заключен инвестиционный договор о долевом участии в реконструкции части здания (нежилого встроенного помещения), находящегося в муниципальной собственности, с последующим приобретением доли в праве собственности на реконструируемый объект.

В соответствии с условиями названного договора стороны обязались совместно участвовать в реконструкции в долях, пропорциональных их вложениям, а доли участника и инвестора в праве общей долевой собственности были определены как 62/100 и 38/100 соответственно.

Указанный договор сторонами был исполнен, в связи с чем инвестор обратился в Управление Федеральной регистрационной службы (УФРС) по Свердловской области о государственной
регистрации принадлежащего ему права в размере 38/100 доли в праве общей долевой собственности. Однако в совершении указанных действий было отказано.

По мнению УФРС по Свердловской области, отчуждение муниципального имущества в
собственность юридического лица является приватизацией и должно быть проведено только
предусмотренными законодательством о приватизации способами; проведенная реконструкция не привела к созданию нового объекта; инвестиционный договор противоречит Федеральному закону от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений”, поскольку помещение магазина не является временно приостановленной или законсервированной стройкой и не может быть объектом инвестиций.

Не согласившись с таким решением, ООО “Деко-Пласт” обратилось в Арбитражный суд Свердловской области. Арбитражные суды трех инстанций пришли к выводу о том, что спорное помещение все же могло быть объектом инвестиционной деятельности, а представленный на государственную регистрацию инвестиционный договор соответствует требованиям Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений”. Муниципальное образование в результате инвестиционной деятельности имущество не отчуждает, денежные средства либо иную плату от ООО “Деко-Пласт” не получает.

Право долевой собственности ООО “Деко-Пласт” возникло не на муниципальное имущество, возмездно переданное в неизменном виде от муниципального образования юридическому лицу, а на новый объект с иными качественными характеристиками, созданный в процессе еконструкции с использованием средств ООО “Деко-Пласт” и выраженный в виде доли в праве общей долевой собственности на него.

Поэтому к данным правоотношениям неприменимы положения статьи 217 ГК РФ и статьи 13 Федерального закона “О приватизации государственного и муниципального имущества”.

В соответствии с пунктом 1 статьи 218 ГК РФ право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную лицом для себя с соблюдением законов и иных правовых актов, приобретается этим лицом;

2) имущественные права (на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним
средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, а также возникающие в связи с участием в уставных (складочных) капиталах (паевых фондах) коммерческих организаций, с внесением банковских вкладов, предоставлением займов и кредитов и т.д.).

В деле Fedax N.V. v. the Republic of Venezuela (ICSID Case N ARB/96/3) спор касался вопроса о том, следует ли считать вложение иностранным лицом средств в долговые обязательства государства (например, простого векселя) инвестицией. Арбитраж МЦУИС дал утвердительный ответ, указав, что понятие “инвестиция” является сложным и включает в себя не только прямые инвестиции, предполагающие долгосрочные вложения в имущество компаний, но в данном случае и в долговые обязательства;

3) иное имущество (например, предприятие как имущественный комплекс).

В зависимости от того, в какой объект инвестиционной деятельности осуществляется вложение
инвестиции, принято различать:

1) реальные инвестиции, или капитальные вложения, вкладываемые в основной капитал (основные средства);

2) финансовые вложения, вкладываемые в ценные бумаги, уставные (складочные) капиталы
хозяйственных обществ и товариществ, вклады и предоставленные кредиты и т.д.;

3) интеллектуальные вложения, вкладываемые в исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий.

В отличие от положения пунктов 1 и 2 статьи 4 Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений” и пунктов 1 и 3 статьи 2 Закона РСФСР от 26 июня 1991 г. N 1488-1 “Об инвестиционной деятельности в РСФСР”, представляется, что единственным субъектом инвестиционной деятельности и обязательным участником инвестиционного правоотношения является инвестор – физическое или юридическое лицо, публично-правовое образование (Российская Федерация, субъект Российской Федерации, муниципальное образование, иностранное государство, международная организация), осуществляющее вложение инвестиции.

Дело в том, что при осуществлении инвестиционной деятельности органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах своей компетенции выступают лишь от имени соответственно Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований (статья 125 ГК РФ) и потому не могут считаться инвесторами.

В свою очередь, признание создаваемого на основе договора о совместной деятельности и не имеющего статуса юридического лица объединения юридических лиц инвестором означает, что указанное объединение является субъектом права и наделяется правами юридического лица, что не соответствует устоявшимся представлениям о юридических лицах.

В качестве контрагентов инвестора, которые противостоят ему в инвестиционном правоотношении, в соответствии с пунктами 3 – 5 статьи 4 Федерального закона от 25  февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений” могут выступать:

1) заказчики – уполномоченные на то инвесторами лица, которые осуществляют реализацию инвестиционных проектов, не вмешиваясь при этом в предпринимательскую и иную
деятельность других субъектов инвестиционных правоотношений, если иное не предусмотрено договором между ними. Заказчик, не являющийся инвестором, наделяется правами владения, пользования и распоряжения инвестициями на период и в пределах полномочий, которые установлены договором и (или) государственным контрактом в соответствии с законодательством Российской Федерации;

2) подрядчики – лица, которые выполняют работы по договору подряда и (или) государственному или муниципальному контракту, заключаемым с заказчиками в соответствии с ГК РФ;

3) пользователи объектов инвестиционной деятельности – лица, для которых создаются объекты инвестиционной деятельности.

МУП “Теплосервис” обратилось в Арбитражный суд Кировской области с заявлением о признании недействительным решения инспекции Федеральной налоговой службы (ФНС) по Слободскому району Кировской области от 28 декабря 2007 г. N 11-56/127 в части доначисления 412 тыс. руб. НДС и других платежей, считая, что средства, полученные МУП “Теплосервис” от собственника на ведение работ по ремонту теплотрасс и по установке котла являются инвестиционными, поэтому их передача не является объектом обложения НДС.

Кроме того, предприятие выполняло данные работы своими силами для собственных нужд и результат работ никому не передавало, следовательно, у него отсутствовала обязанность уплаты налога с этих операций.

Однако арбитражные суды трех инстанций пришли к другому выводу: полученные денежные
средства не связаны с инвестициями в форме капитальных вложений, а являются оплатой выполненных предприятием ремонтных работ, поэтому они неправомерно были исключены из
налогооблагаемой базы по НДС.

Не согласились они и с доводами предприятия о том, что спорные денежные средства перечислены предприятию в качестве инвестиций в объекты жилищно-коммунального хозяйства.

По смыслу подпункта 4 пункта 3 статьи 39 НК РФ не является реализацией товаров (работ, услуг) передача имущества, тогда как в рассматриваемом случае предприятие необоснованно оценивало в качестве инвестиционных полученные, а не переданные средства. Само МУП “Теплосервис”  никаких средств либо товаров не передавало.

Ссылки предприятия на фактическое выполнение ремонтных работ для собственных нужд были также признаны несостоятельными, поскольку собственником объектов ремонта являлась администрация г. Слободского.

Вышеуказанные лица вправе совмещать функции двух и более субъектов, если иное не установлено договором и (или) контрактом, заключаемым между ними (пункт 6 статьи 4
Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений”). Возможны также ситуации, когда одну и ту же функцию выполняют одновременно две стороны в договоре.

ОАО “Запсибгазпром”, ОАО “Иртышнефтегаз” и администрация Омской области заключили договор об инвестиционной деятельности, предусматривающий комплексное обустройство Тевризского и Прирахтовского месторождений в Тевризском районе Омской области.

На ОАО  “Запсибгазпром” были возложены функции генподрядчика по отдельному договору, заключенному с ОАО “Иртышнефтегаз”, а на ОАО “Иртышнефтегаз” – функции заказчика по строительству объектов на основе отдельных договоровкоторые должны были заключаться в рамках инвестиционной программы, утвержденной главой администрации Омской области.

В этом деле Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа в своем Постановлении от 19 января 2009 г. N Ф04-7226/2008 подтвердил вывод суда апелляционной инстанции и заключил, что инвестором наряду с Администрацией Омской области являлось также ОАО
“Запсибгазпром”, внесшее вклад в размере 18593 тыс. руб.

Как следствие, оно имело право на владение, пользование и распоряжение объектами строительства, которые принадлежали данным лицам на праве общей собственности;

4) другие лица. К таким лицам Закон РСФСР от 26 июня 1991 г. N 1488-1 “Об инвестиционной деятельности в РСФСР” в пункте 1 статьи 2, среди прочих, относит оставщиков,
банковские, страховые и посреднические организации, инвестиционные биржи.

В административных и иных правоотношениях, основанных на властном подчинении одной стороны другой, это могут быть также налоговые, таможенные, антимонопольные, лицензирующие, регистрирующие и иные уполномоченные органы власти.

Данные лица не осуществляют вложение инвестиций (это функция инвестора) и потому должны рассматриваться как субъекты инвестиционных правоотношений, т.е. как лица, которые противостоят инвесторам в инвестиционных правоотношениях.

Между Министерством строительного комплекса Московской области, администрацией г. Ивантеевка Московской области и ЗАО “Стройметресурс” (инвестор) был заключен инвестиционный контракт от 18 мая 2002 г. N СМР-2002/689Д о реализации инвестиционного проекта по строительству объектов инженерной инфраструктуры и группы многоэтажных жилых домов по ул. Колхозная в г. Ивантеевка Московской области.

На основании указанного контракта ЗАО “Стройметресурс” и ООО “ТехноСтарПроект” (генподрядчик) подписали договор генерального подряда от 30 сентября 2003 г. N 2003/3035Д на выполнение работ по троительству жилого дома по адресу: г. Ивантеевка, ул. Колхозная, д. 9.

В порядке расчетов за выполненные работы между ЗАО “Стройметресурс” и ООО “ТехноСтарПроект” был также заключен договор от 16 июня 2005 г. N СМР-2005/348Д на участие в инвестировании строительства жилого дома, по условиям которого стоимость выполненных ООО “ТехноСтарПроект” работ засчитывалась в качестве инвестиционного вклада с обязательством ЗАО “Стройметресурс” передать в собственность ООО “ТехноСтарПроект” часть квартир.

Кроме того,  ЗАО “Стройметресурс” и ООО “ТехноСтарПроект” подписали договор от 21 июля 2005 г. N СМР-2005/393Д о привлечении финансовых средств в строительство жилого дома, по условиям которого ООО “ТехноСтарПроект” обязалось профинансировать строительство в объеме 1 млн. руб., а ЗАО “Стройметресурс” – предоставить ООО “ТехноСтарПроект” имущественные права на получение в собственность двухкомнатной квартиры.

1 августа 2006 г. между администрацией г. Ивантеевка Московской области, Министерством строительного комплекса Московской области, ЗАО “Стройметресурс” и ООО “Мегастрой” было заключено дополнительное соглашение, по условиям которого к ООО “Мегастрой” в полном объеме переходили права и обязанности инвестора по инвестиционному контракту от 18 мая 2002 г. N СМР-2002/689Д без соответствующих обязательств по передаче квартир ООО “ТехноСтарПроект”.

Последнее, полагая, что приобрело права соинвестора, обратилось в Арбитражный суд Московской области с иском к администрации г. Ивантеевка Московской области, Министерству строительного комплекса Московской области, ЗАО “Стройметресурс”, ООО “Мегастрой”, в частности, о признании недействительным заключенного между ответчиками вышеназванного дополнительного соглашения.

Арбитражные суды трех инстанций пришли к выводу о том, что при заключении оспариваемого
дополнительного соглашения не требовалось согласия истца, и оно не нарушает его права, поскольку последний в результате заключения договора от 21 июля 2005 г. N СМР-2005/393Д о привлечении финансовых средств в строительство жилого дома и договора от 16 июня 2005 г. N СМР-2005/348Д на участие в инвестировании строительства жилого дома не приобрел прав и
обязанностей инвестора по инвестиционному контракту от 18 мая 2002 г. N СМР-2002/689Д.

Действующее законодательство допускает осуществление инвестиционной деятельности
опосредованно, т.е. через финансирование инвестора – соинвестирование (субинвестирование).
Отношения по соинвестированию могут рассматриваться в качестве инвестиционных, однако влекут возникновение иных прав и обязанностей в отношении объекта инвестиций.

Так, результатом инвестиционной деятельности является переход объекта инвестиций в долевую собственность инвесторов и возникновение у инвесторов права по совместному распоряжению таким объектом.

В то же время результатом осуществления деятельности по соинвестированию, т.е. вложению инвестиций посредством финансирования инвестора – стороны соответствующего инвестиционного контракта, является возникновение у соинвестора права требовать от инвестора передачи находящейся в его собственности индивидуально-определенной части в объекте инвестиций, но не права общей собственности на такой объект.

Таким образом, условия договоров от 16 июня 2005 г. N СМР-2005/348Д и 21 июля 2005 г. N
СМР-2005/393Д не предусматривали выбытие ЗАО “Стройметресурс” из отношений по осуществлению инвестиционной деятельности на основании инвестиционного контракта и передачу ООО “ТехноСтарПроект” прав и обязанностей инвестора в том объеме, как это
определяется Законом РСФСР от 26 июня 1991 г. N 1488-1 “Об инвестиционной деятельности в РСФСР” и Федеральным законом от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений”.

В связи с этим при заключении ответчиками дополнительного соглашения от 1 августа 2006 г. о переходе к ООО “Мегастрой” прав и обязанностей инвестора по инвестиционному контракту от 18 мая 2002 г. N СМР-2002/689Д не требовалось согласия истца, оспариваемое соглашение не противоречит требованиям статей 382, 384 и 391 ГК РФ и не нарушает прав истца, поскольку последний не являлся стороной инвестиционного контракта от 18 мая 2002 г. N СМР-2002/689Д .

Инвестиционная деятельность многообразна и предполагает совершение инвестором различных
действий, направленных на установление, изменение и прекращение инвестиционных правоотношений.

К примеру, согласно статье 1 Федерального закона от 29 ноября 2001 г. N 156-ФЗ “Об инвестиционных фондах” привлечение денежных средств и иного имущества в целях их объединения и последующего инвестирования с использованием инвестиционных фондов может быть осуществлено двумя способами: путем создания акционерного инвестиционного фонда (ОАО) или формирования находящегося в общей долевой собственности физических и юридических лиц имущественного комплекса (паевой инвестиционный фонд), переданного в доверительное управление управляющей компании и не являющегося юридическим лицом.

В зависимости от вида сделки, опосредующей вложение инвестиций, правовые формы инвестиционной деятельности могут быть двух видов:  

1) договорные формы (договор купли-продажи акций и иных ценных бумаг, финансовой аренды и иные инвестиционные договоры). Именно они выступают в качестве основного юридического факта в механизме правового регулирования инвестиционных отношений. Фактическое вложение (вклад, передача) инвестиций, осуществляемое на стадии исполнения инвестиционного договора, также представляет собой сделку.

В деле Mihaly International Corporation v. Democratic Socialist Republic of Sri Lanka (ICSID Case N
ARB/00/2) правительство Шри-Ланки в 1992 г. решило привлечь инвесторов для строительства
электростанции. Желание осуществить инвестиционный проект выразили около 25 консорциумов. После отбора претендентов Правительство Шри-Ланки приступило к переговорам с канадской корпорацией Mihaly International Corporation, созданной в соответствии с правом провинции Онтарио.

В итоге стороны обменялись тремя документами (письмами): о намерении, соглашении и продлении переговоров. При этом соглашение так и не было заключено.

Разрешая инвестиционный спор, арбитраж МЦУИС отметил, что ни Вашингтонская конвенция, ни другие международные договоры, в частности двусторонний договор между США и Демократической Социалистической Республикой Шри-Ланка от 20 сентября 1991 г., ни международные обычаи не содержат четкого определения инвестиции.

Поэтому он выразил пожелание de lege ferenda о закреплении соответствующей дефиниции в международном праве. Он также установил, что письма о намерении, соглашении и продлении переговоров сами по себе не повлекли возникновения прав и обязанностей, и инвестиционное соглашение между сторонами не было заключено (в части строительства, владения и функционирования электростанции).

Сами расходы истца, возникшие в процессе подготовки инвестиционного проекта и соответствующего договора и носящие односторонний и внутренний характер, не являются инвестициями;

2) внедоговорные формы, предусматривающие создание правосубъектных организаций одним лицом (например, решение об учреждении хозяйственного общества).

Другими юридическими фактами, влекущими правовые последствия для инвесторов, могут быть
акты органов государственной власти и органов местного самоуправления, судебные решения, причинение вреда, неосновательное обогащение, иные действия физических и юридических лиц, а также события, с которыми норма права связывает наступление правовых последствий.

Все они непосредственно влияют на содержание инвестиционных правоотношений, т.е. на права и
обязанности инвесторов и иных участников таких отношений.

Основная обязанность инвестора – это осуществить вклад (вложение) согласно условиям заключенного инвестиционного договора или иной сделки.

Причем это он должен совершить в соответствии с международными договорами Российской Федерации, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, законами субъектов и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, муниципальными нормативными правовыми актами, а также с утвержденными в установленном порядке стандартами (нормами и правилами).

Кроме того, он обязуется исполнять требования, предъявляемые государственными и муниципальными органами власти и их должностными лицами, не противоречащие нормам законодательства Российской Федерации ( абзацы второй и третий статьи 7 Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ “Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений”).

Наделяется инвестор и рядом специальных (дополнительных) прав: на владение, пользование и
распоряжение объектом инвестиционной деятельности; на передачу по договору (контракту) своих прав на такой принадлежащий ему объект физическим и юридическим лицам; на
получение компенсации при его экспроприации; на применение в ряде случаев законодательства, действовавшего в момент начала реализации приоритетного инвестиционного проекта, и т.д.

Инвестор и его контрагенты в рамках возникшего инвестиционного правоотношения обладают также иными субъективными правами и несут юридические обязанности, которые предусмотрены инвестиционным договором и действующим законодательством.

Таким образом, квалификация правоотношения в качестве основного инвестиционного должна
осуществляться по объективным признакам, раскрывающим инвестиционный характер деятельности, посредством использования трех элементов, позволяющих отграничить
правоотношения по вложению инвестиций от других гражданско-правовых отношений, а именно:

1) инвестиция – имущество (вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права), не изъятое из гражданского оборота, принадлежащее инвестору и подлежащее вложению в объект инвестиционной деятельности;

2) объект инвестиционной деятельности – объект вложения (имущество), оборот которого может принести доход инвестору в будущем;

3) сделка по вложению инвестиции в объект инвестиционной деятельности.

Так, лицо осуществляет инвестиционную деятельность, когда оно создает хозяйственное общество, приобретает акции либо финансирует строительство объекта недвижимости, выступая
его заказчиком.

В этих примерах, во-первых, присутствует объект гражданских прав, не изъятый из гражданского оборота, принадлежащий инвестору и подлежащий вложению в объект инвестиционной деятельности – денежные средства инвестора (если договоры предусматривают оплату товаров, работ и услуг денежными средствами).

Во-вторых, данные инвестиции вкладываются в соответствующий объект инвестиционной деятельности, относящийся к имуществу: уставный капитал (акции) хозяйственного общества и объект капитального строительства. В-третьих, инвестор совершает необходимые для этого сделки: в первом
случае – об учреждении хозяйственного общества; во втором – договор купли-продажи; в третьем – договор строительного подряда.

Отсутствие какого-либо из вышеперечисленных признаков будет означать, что то или иное
правоотношение не может рассматриваться как инвестиционное. К примеру, договор дарения
предусматривает объект гражданских прав (вещь либо имущественное право), который передается (подлежит передаче) одаряемому.

Но это имущество не вкладывается в другой объект (имущество), оборот которого мог бы принести доход в будущем. Вследствие отсутствия объекта инвестиционной деятельности договор дарения не имеет инвестиционного характера.

В деле Joy Mining Machinery Limited v. the Arab Republic of Egypt (ICSID Case N ARB/03/11)  26 апреля 1998 г. между компанией Joy Mining Machinery Limited, инкорпорированной по праву Англии и Уэльса, и генеральной организацией Египта по проектам в сфере промышленности и недропользования был заключен контракт, предусматривающий замену уже существующего и поставку нового горнодобывающего оборудования, необходимого для добычи фосфатов и производства из них удобрений.

В обеспечение исполнения компанией своих обязательств были выданы банковские гарантии на сумму свыше 12 млн. фунтов стерлингов. Арбитраж МЦУИС заключил, что банковская гарантия является условным обязательством, связана с договором поставки и сама по себе, так же как и договор купли-продажи, не является инвестицией.

В деле Vladimir Berschader and v. the Russian Federation арбитраж Торговой палаты г. Стокгольма отметил, что договор строительного подряда, заключенный между компанией Berschader International S.A. и Верховным Судом Российской Федерации, не создает актив для
подрядчика. Права последнего предусматривают получение лишь вознаграждения за выполненные работы. Поэтому указанная компания не осуществляла инвестиционную
деятельность на территории Российской Федерации; заказчиком и инвестором являлся Верховный Суд Российской Федерации.

ООО “Механизированная колонна N 8” заключило с физическими лицами договоры о долевом
участии в строительстве, по условиям которых дольщики были обязаны внести денежные средства в размере и сроки, установленные договорами, а хозяйственное общество по
окончании строительства и после ввода в эксплуатацию жилого дома – передать этим гражданам определенные квартиры.

По мнению Межрайонной инспекции ФНС России N 1 по Республике Хакасия данные денежные средства являлись авансовыми платежами, полученными обществом в счет предстоящего выполнения строительных работ. 

Однако Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа в своем Постановлении от 4 декабря 2006 г. N А74-1479/2006-Ф02-6502/06-С1 пришел к другому выводу, а именно: денежные средства, перечисленные физическими лицами обществу по договорам о долевом участии в строительстве, направленные на финансирование строительства жилого дома, являются инвестиционными, поэтому не подлежат включению в налогооблагаемую базу по НДС.

В другом деле спор возник между ООО “Тантал” и Межрайонной инспекцией ФНС N 2 по г. Чите в части привлечения общества к налоговой ответственности в виде штрафа за неуплату НДС.

Общество выполняло функции заказчика-застройщика и генерального подрядчика и получало от физических лиц денежные суммы за квартиры в строящемся жилом доме.

Налоговая инспекция полагала, что подпункт 4 пункта 3 статьи 39 НК РФ не подлежит применению, поскольку для целей налогообложения объектом рассматриваемых правоотношений являлось выполнение обществом строительно-монтажных работ, а не передача имущества (квартир) на основе заключенных договоров. 

Поскольку общество вело строительно-монтажные работы за счет средств, переданных по договорам участия в долевом строительстве, оно обязано было исчислить НДС со стоимости выполненных работ.

Однако с таким выводом вновь не согласился Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа. В своем Постановлении от 26 августа 2008 г. N А78-3257/2007-С3-12/167-Ф02-4129/2008 он заключил, что денежные средства, получаемые обществом, выполняющим функции заказчика- застройщика и генерального подрядчика, от инвесторов по договорам участия в строительстве жилого дома, магазинов и гаражных боксов, носят инвестиционный характер.

Поэтому они не подлежат обложению НДС и не могут быть признаны авансовыми платежами в счет предстоящего оказания услуг заказчика-застройщика и выполнения строительно-монтажных работ, включаемыми в налоговую базу на основании подпункта 1 пункта 1 статьи 162 НК РФ 

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)