Начало цивилизации человека современного типа: 50-е тыс. до н.э

Вопрос преемственности современным русским этносом генетического и культурного наследия неоантропов эпохи верхнего палеолита Русской равнины требует особой тщательности изучения (о негроидных и смешанных цивилизациях см. ниже).

Антропологи (М.Б. Медникова, Е.Н. Хрисанфова, М.В. Добровольская и др.) утверждают, что человек современного европеоидного типа возник к 50 – 40-ому тыс. до н.э. и возник он исключительно в пределах Русской равнины, где и сформировал древнейший комплекс своих археологических культур, объединённых в одну костёнковско-стрелецкую культуру.

Наиболее ранний её этап связан с группой костёнковско-борщевских стоянок, возраст самой древней из которых – Костёнки XVII (Маркина гора) – относится к периоду 50 – 45 тыс. лет до н.э. Основной этап датирован 36 – 30 тыс. до н.э.

Происхождение – пока не ясно: некоторые исследователи считают, что её древнейшие памятники следует рассматривать как переходные от мустье к верхнему палеолиту.

При этом данные генетиков не позволяют говорить о преемственности, так как мустьерские неандертальцы и неоантропы – два генетически различных вида.

Следует особо отметить, что данные лингвистики, датируя возникновение языка 50 – 40-ым тыс. до н.э., прямо отсекают саму возможность любого наследования современным человеком каких бы то ни было достижений неандертальцев (очевидно, подгоняя под время возникновения неоантропа).

Однако и в данных лингвистов есть «лазейка»: существование единого языка неоантропов и африканской семьи языков они относят ко 2 – 1-ому миллиону лет назад. В частности, профессор Московского государственного лингвистического университета П.И. Пучков утверждает, что «отделение индоевропейских языков даже от языков наиболее близкой к ним языковой семьи (если оно вообще когда-либо имело место) произошло в гораздо более отдаленное время (некоторые лингвисты при этом предполагали, что это событие могло произойти 1 – 2 млн. лет назад). За такое время, утверждали они, происшедшие изменения в фонетике, грамматике и лексике были настолько большими, что уничтожили все следы генетической близости».

То есть подтверждают:

• существование языка у палеоантропов;
• развитие европейского человека в долгой изоляции от других видов (опровергая миграции);
• преемственность языка неоантропа от языка палеоантропов, в том числе неандертальцев.

Таким образом, следует считать, что:

• с одной стороны, неоантропы не были генетическими наследниками неандертальцев и сформировали самостоятельно свой язык;
• с другой стороны, существовавший некий праязык, общий для неоантропов и неандертальцев свидетельствует о возможном генетическом родстве названных двух видов человека.

Поэтому, возвращаясь к данным археологии, заметим, что выведение костёнковско-стрелецкой культуры из аккайских индустрий Крыма археологи не приемлют, поскольку «технологические характеристики крымских и костёнковско-стрелецких индустрий разные». Из амудиской культуры Сирии и Ливана (ок. 40 тыс. до н.э.) – не приемлют антропологи, поскольку амудийцы были неандертальцами, а костёнковско-стрелецкую культуру сформировали неоантропы.

По той же причине большинство исследователей, основываясь на результатах недавних работ в Буран-кае ІІІ, категорически отбрасывают гипотезу происхождения костёнковско-стрелецкой культуры от неандертальской культуры крымского микока (средний палеолит).

Не верно и предположение, что костёнковско-стрелецкая культура формировалась на основе деснянского мустье, поскольку мустьерцами являлись неандертальцы.

Таким образом, надёжно установленных связей неоантропов костёнковско-стрелецкого комплекса с какими-либо предыдущими видами человека не выявлено.