Конфликты по поводу власти
Два противоположных стремления — добиться собственной власти и избежать чужой — неизбежно порождают конфликты. Добившиеся власти стремятся подчинить своей воле других, а другие стараются избежать такого подчинения. Поскольку первые — короли, тираны, диктаторы или просто непосредственные начальники — оказываются сильнее (ибо у них больше рычагов давления), вторые избавляются от чужого диктата втихомолку, благодаря скрытому неподчинению. Когда это не срабатывает, а давление сверху возрастает, они прибегают к формам открытого сопротивления.
Вполне демократичный руководитель, советующийся с ближайшими коллегами, обязательно столкнется с теми, кому непонятна, или неприемлема, либо невыгодна его программа. Так, политика в защиту дворянских интересов наталкивается на сопротивление буржуазии, имеющей совершенно иные интересы, другой статус и источники обогащения. Расширяя привилегии для одних групп населения, правитель обделяет другие. Угодить всем и каждому невозможно в принципе.
Если правитель мудр и опытен, если у него хватает терпения со всеми советоваться, всех выслушивать и каждому угождать, то результатом становится компромиссная политика, скроенная из лоскутков взаимных уступок, половинчатых мер, непоследовательных действий. Она — результирующая совокупности конфликтных ситуаций, которые удалось решить мирным путем.
Если руководитель властолюбив, своеволен, неуступчив, он стремится провести свою линию, не считаясь с интересами и мнением других. Он не советуется и не уступает, он навязывает и диктует решения. Это и есть единоличная власть. Бессильные подчиненные способны только на одно — затаиться и ждать шанса, чтобы высказать накопившееся недовольство.
Самый простой способ заставить людей сделать что-либо — заплатить им. Поскольку деньги — универсальное средство решения всех материальных затруднений, они знакомы всем слоям населения. Улучшить материальное положение стремятся все люди, такова их природа. Большие деньги позволяют им добиться этого.
Проблема подобного способа решения конфликтов заключается в том, что к большим деньгам люди постепенно привыкают, считая их чем-то само собой разумеющимся, и со временем ожидают увеличения суммы, поскольку у них уже выросли потребности и расширились запросы. Если руководителю негде взять деньги, накапливается недовольство. Неувеличивающиеся заработная плата или привилегии выполняют роль уже не позитивного, а негативного мотиватора. Привычка к хорошей жизни хороша для одних и плоха для других — для тех, кто должен ее обеспечивать.
Чиновник, не получивший очередного повышения оклада или должности, начинает изыскивать иные источники поощрения. Самым распространенным является взяточничество. Чиновник требует денег за подпись на документе, разрешающем ваш бизнес или дающем право на лицензию, хотя обязан поставить ее в силу своих должностных задач. Он намеренно создает клиенту препятствия, преувеличивает трудности, набивая высокую цену. Поскольку делается это втихую, скрытно, поймать зарвавшегося чиновника непросто. Если правительство смотрит на подобное обогащение терпимо, злоупотребления служебным положением принимают массовый характер.
Утолить всеобщую потребность в служебном росте и увеличении оклада у руководства нет возможности. Желающих слишком много, а ресурсов слишком мало. Власть и деньги — редкие блага. Это означает, что на всех желающих их не хватит.
Если служащие компании не получают ожидаемого вознаграждения, они уходят в другую.
Но перейти из одного государства в другое гораздо сложнее. Надо менять гражданство, получать визу, приспосабливаться к новой культурной среде, терять старых друзей и место жительства и т. д. Подсчитав потери, многие недовольные понимают, что дешевле им обойдется свержение существующего строя.
Другим способом заставить людей делать то, чего хочешь ты сам, выступает сила. Когда денег нет, или правитель убеждается в их неэффективности, он прибегает к авторитарным методам управления — применяет грубую физическую силу, политические репрессии, командные методы.
Зачастую сила эффективнее денег. За деньги надо торговаться, считая выручку и потери, уступая противнику. Но когда речь идет о применении силы, люди в первую очередь заботятся о том, как бы уцелеть, сохранив семью, свою жизнь, имущество и здоровье. Смертная казнь оказывается самой эффективной мерой, перед которой все другие средства отступают. Кто посмеет ослушаться приказа, если за это можно лишиться жизни?
В традиционных обществах с неразвитой системой защиты гражданских и человеческих прав господствовало силовое принуждение. Феодалы принуждали подчиняться крестьян, царь принуждал подчиняться феодалов. Средневековые пытки и репрессии типа опричнины помогали держать людей в страхе.
Кардинал Франции Ришелье в течение восемнадцати лет фактически правивший страной, ради укрепления абсолютизма жестоко преследовал своих противников из числа оппозиционно настроенной знати, приказывая сносить их родовые замки и усадьбы. Англия, считавшаяся оплотом парламентаризма и демократических устоев, лишь в XVII в. ликвидировала институт пыток, которые применялись для устрашения и верхов, и низов общества.
У принуждения, как и у денег, также есть оборотная сторона. Оказывается, даже при решении простых задач наказание гораздо менее эффективно, чем вознаграждение. Правитель развивает в подданных комплекс страха и скрытого сопротивления. К тому же принудительный труд наименее производителен. Стало быть, добиться процветания общества при его посредничестве невозможно. В лагерях принудительного труда приходится держать много охранников, при тирании — много чиновников-контролеров, чиновников-судей, полицейских, доносчиков и т. д. А это лишние расходы.
Когда подавляемые не могут взбунтоваться или бежать, они замыкаются в себе, становятся апатичными. Правильно выполняя порученное дело, они не проявляют инициативы и не приносят большой прибыли. Они стремятся ограничить сделанное тем минимумом, который позволяет избежать наказания.
Если человека все время наказывать физически, он постепенно слабеет и даже тупеет. Люди при этом, конечно же, не теряют рассудок, но ведут себя как ленивые и небрежные работники, хотя на самом деле остаются разумными и способными индивидами. Однако те, кто ими управляют, с готовностью принимают видимость за сущность.
Российские помещики нередко говорили, что крепостные, которых они нещадно пороли, были глупыми людьми, имевшими разума не больше, чем животные. Американские и бразильские плантаторы думали то же самое относительно чернокожих рабов. Аналогичная ситуация имела место в нацистских и советских концлагерях.
Нельзя заставить ювелира или художника создавать шедевры, принуждая их силой. Стало быть, научного, технического и культурного прогресса добиться принудительным управлением невозможно. Ане добившись прогресса, ты рискуешь остаться в хвосте у конкурентов. В результате страна перестает быть сверхдержавой и у нее нет достаточного международного авторитета.
Если деньги считать пряником, а силу— кнутом, то постоянное применение одного из них ситуацию не улучшает, а ухудшает. Ребенок, привыкший постоянно получать конфетку, с какого-то момента перестает что-либо выполнять, пока не получит новую порцию вознаграждения. Он зацикливается На конфетах. А тот, кого постоянно наказывают, впадает в хронический страх.
В свое время Н. Макиавелли предупреждал, что позитивное вознаграждение должно быть редким, чтобы его научились ценить. Негативное наказание также должно быть редким, но к тому же и очень сильным, чтобы у подданных не возникло даже желания отомстить обидчику.
Согласно современным воззрениям, негативное наказание эффективно там, где вы стремитесь приучить людей чего-то не делать, а позитивное — там, где дела обстоят наоборот.
Разумное правление заключается в поиске оптимального соотношения негативных и позитивных методов. Современная демократия очень строго, даже жестоко, наказывает нарушителей закона, а законопослушным гражданам предоставляет максимальную самостоятельность в их маленьком жизненном пространстве.
Третий способ добиться послушания можно назвать ритуальным. В японских фирмах перед началом рабочего дня служащие исполняют гимн своей компании и торжественно поднимают знамя. Благодаря участию и священников, и паствы в многочисленных и сложно построенных ритуалах католическая и православная церкви добиваются не только послушания, но и солидарности, и преданности общему делу. Египетские фараоны и европейские монархи, тонко чувствуя психологию человека, уделяли торжественным церемониям и ритуалам чуть ли не все свое время. Подданные, солидарные с монархом, чувствовали приобщенность не к конкретной личности правителя, а к чему-то более высокому и важному, Что стоит над всеми ними. Король правил не от своего имени, а от имени высшего существа. Его подданные служили Богу, выполняя конкретные поручения правителя. Вожди участвовали вместе со своим племенем в многочисленных обрядах и посвящениях, каждый раз доказывая соплеменникам, что и они находятся на службе у того, кто стоит выше земных правителей.
Гораздо чаще встречаются ситуации, когда в государстве есть одно, но нет другого. Есть масса ритуалов и традиций, но нет харизматического лидера. Сегодня мы с ностальгией вспоминаем военные парады на Красной площади, демонстрировавшие величие и несокрушимость социализма. Но нам неприятно вспоминать послевоенное поколение советских вождей, так как их личные качества и управленческие способности намного уступали величию военных ритуалов. Долгое время советские люди верили в коммунистическое будущее и с энтузиазмом трудились на общество, часто жертвуя самыми элементарными удобствами. Народ ощущал не только вдохновенный подъем, но и высокий дух солидарности, единства, окрыленности высокой целью, к которой стремился. Постепенно обещанные сроки наступления коммунизма проходили, и иссякал творческий порыв. Наши лидеры допустили серьезную ошибку, назначив точную дату наступления светлого будущего. Но у них уже не оставалось выхода, так как из-за бездарности и несоблюдения этических принципов они потеряли харизматический ореол, предстали обыкновенными карьеристами и чинушами.
