Государственное дорегулирование

Рассмотрим два конкретных дела в сфере международного инвестиционного арбитража, имеющих прямое отношение к теме о мерах государственного вмешательства в международный инвестиционный проект.

В дополнение арбитраж указал, что “меры по регулированию можно и в самом деле охарактеризовать таким образом, что они означали бы ползучую экспроприацию… В самом деле, путем мер регулирования можно осуществить много случаев ползучей экспроприации, и непоясненное исключение для мер регулирования могло бы создать пробел-лазейку в международной защите от экспроприации”.

Как видно из этих двух международных арбитражных дел, для проведения различий между разумным и неразумным вмешательством необходимо выяснить степень вмешательства. Здесь же и в первом, и во втором случае вмешательство государства не привело к существенному урону основных прав собственности.

Это прежде всего точка зрения государства, которое при привлечении иностранных инвестиций, естественно, преследует свои интересы, заключающиеся в необходимости регулирования поисков и добычи углеводородов в целях их сохранения и соблюдения экологических условий по охране окружающей среды, получения доходов от этих отраслей энергетики, обеспечения потребностей внутреннего рынка занятости населения и развития технологий, безопасности населения. Государство стремится получить доход в иностранной валюте (размер валютных поступлений в бюджет от нефтегазовых отраслей достигает 80%), развивать собственную инфраструктуру, укреплять экономическую основу государственного суверенитета.

Кроме того, при привлечении иностранных инвестиций неизбежен учет и интересов международных компаний, готовых вложить деньги в российский нефтяной бизнес. Их интерес заключается в получении прибыли, в стабильности правил игры и налогообложения, в безопасности инвестиций. Инвестор должен быть законодательно защищен от риска потери инвестиций в результате изменения законодательства экспортных ограничений вмешательства в деятельность или сбыт продукции неблагоприятного фискального режима в виде налоговых изъятий.

Однако нужно учитывать и возникновение определенной опасности со стороны международных нефтяных корпораций при привлечении особо крупных инвестиций, связанной с некоторой угрозой для суверенитета государства. Кроме того, они могут повлиять на уровень заработной платы, что вызывает расслоение общества и обострение социальной напряженности.

В качестве юридической концепции понятие контракта, как доказывалось выше, следует рассмотреть в свете конкретной правовой системы. Например, все национальные системы признают принцип pacta sunt servanda как таковой, но они признают этот принцип по-разному. Недостаточно в общем знать, признается ли принцип pacta sunt servanda, нужно знать, как он в действительности применяется и с какими последствиями.

Зачастую правительства сохраняют за собой особые полномочия, позволяющие им изменять контракты или прекращать их действие либо путем создания юридических режимов, либо посредством введения в контракт положений, предусматривающих такое решение. Эти моменты отражены в административных контрактах в континентальном праве и в публичных контрактах в англо-американском праве.

В национальных конституциях часто предусматриваются конституционные ограничения на добросовестные обязательства, и оговаривается недопустимость ограничений в отношении будущей законодательной свободы государственных парламентов даже при наличии государственного контракта. Институт контракта является стандартным средством, с помощью которого на современном глобальном рынке организованы транснациональные деловые связи. Однако, как ни странно, принципы международных контрактов остаются довольно плохо разработанными. Соглашения в форме договоров между государствами имеют обязательную силу, как это отражено в ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров.

Западная юридическая доктрина рассматривает оговорку в контракте государства с иностранным инвестором о передаче спора в международный арбитраж как один из аргументов в пользу “интернационализации” этого контракта. Однако в отношении российских соглашений о разделе продукции такой подход неприменим, так как п. 1 ст. 6 Закона прямо говорит о том, что соглашения заключаются в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Это означает, что в сфере отношений по добыче и разработке минерального сырья на условиях СРП принцип “автономии воли” сторон соглашения неприменим, т.е. стороны не могут по своему усмотрению подчинить соглашение о разделе продукции какому-либо иному праву, кроме как российскому.

При любых правовых системах государства облечены особыми правовыми функциями и полномочиями, включая законодательные, для того, чтобы быть на страже национальных государственных интересов. Иностранные инвесторы в определенной степени неизбежно подпадают под суверенитет иностранного государства и в силу этого подвергаются определенным рискам.

С учетом такого риска возникает основополагающий вопрос правовой безопасности иностранных инвестиций, и этот вопрос не может быть решен удовлетворительно на основе только лишь национальной правовой системы. Поэтому для получения правовой защиты может потребоваться необходимость прибегнуть к международному праву. В определенной мере международное право обеспечивает требуемую безопасность в том смысле, что оно определяется консенсусом государств, а не практикой отдельного государства. Оно также содержит руководящие принципы осуществления суверенитета отдельными государствами в конкретных договорных отношениях.