Структура партийных систем

Для создания обобщенной модели структуры партиомы оттолкнемся от представлений Поля Бурдье о социальном и политическом поле.

Под последним он понимает «место, где в конкурентной борьбе между агентами, которые оказываются в нее втянутыми, рождается политическая продукция, проблемы, программы, анализы, комментарии концепции, события, из которых и должны выбирать обычные граждане…».

Но, с другой стороны, партиома не является автономной от политической, избирательной систем, гражданского общества. Взаимодействуя с ними, она образует своеобразные поля, на которых остаются отпечатки этих взаимодействий. Такие «поля с отпечатками» помогают теоретикам лучше видеть и понимать сущность, суть структуры и динамики партиом.

Социальное поле партийных систем за последние несколько десятков лет значительно изменилось. В индустриальную эпоху сложилась определенная социальная структура общества. Она представляла собой пирамиду, вершину которой занимала элита (1–2 % населения), середину – средний класс (около 40 %) и основание – рабочий класс (до 60 %).

Теперь понятно, почему исчезают классовые партии, возник феномен универсальной партии и почему все партии ищут своих избирателей поближе к центру партиомы.

Он показал, что избиратели с низкими доходами – рабочие низкой квалификации, рабочие, занятые физическим трудом, фермеры, безработные, религиозные и национальные меньшинства – обычно отдают свои голоса левым партиям социалистов и социал-демократам, а порой – и коммунистам.

Избиратели со средними доходами – интеллектуалы (профессора, врачи, адвокаты, инженеры), мелкие собственники, торговцы, ремесленники, чиновники – обычно голосуют за правоцентристские или центристские партии. Элита также предпочитает правоцентристов. За крайне правые партии голосуют рабочие и служащие, молодежь, рискующая потерять работу в случае затяжного экономического или политического кризиса.

На усиление позиций правых радикалов могут повлиять приток иностранцев, потеря территорий, национальное унижение, внешняя угроза, социальная напряженность, расовые или религиозные противоречия, неурожай и голод. Правые партии всегда соединяются с интересами доминирующего, господствующего класса, а левые преимущественно выражают взгляды низших и части средних слоев общества.

Правые известны аристократическими взглядами и жесткими позициями в иерархии, левые считаются сторонниками равенства и социальной справедливости.

Электоральное поле партиомы представляет собой расклад политических сил данной страны и ее электората. Последний показатель обычно выражается в процентах поданных голосов.

Вот как строит идеологическую ось, или линейный спектр известный английский политолог Эндрю Хейвуд (рис. 1).

Эту ось, считает Хейвуд, можно представить в виде подковы (рис. 2). Тогда становится понятным, почему левые и правые радикалы иногда сходятся во мнениях, ведь при таком расположении они действительно близки. Но это формальное утверждение.

В действительности левый и правый радикализм роднит их непримиримая оппозиционность любому умеренному режиму, а таких – подавляющее большинство, их объединяет антисистемность, т. е. стремление не только сменить правительство, но и изменить всю политическую систему, конституционный строй.

Другой английский политолог, Л. Силвермен, переводя дихотомию «левые-правые» в двумерное пространство, строит идеологическое поле в двух осях координат: «универсализм-партикуляризм» и «холизм-молекуляризм».