Система нравственно-правовой социализации

Понятие социализации впервые вводится в научный оборот в социологических и философских работах, в конце XIX столетия.

Заслуга первоначальной разработки этого важного научного понятия принадлежит видному французскому ученому, одному из основоположников социологической науки Эмилю Дюркгейму.

Понятие социализации он использовал для обозначения различия предмета «науки о воспитании» (специфический термин дюркгеймовской социологии) от предмета собственно педагогической науки.

Данные вопросы рассматривались в основном в контексте развернувшегося в то врем, так называемого «спора о ценностях».Весьма существенный вклад в разработку этих вопросов внесли Макс Вебер,Пауль Тиллих, Макс Шелер и Теодор Литт, специально обращавшиеся к проблеме социализации личности.

По мере развития теории социализации личности в социологии и по мере ее философского осмысления термин “социализация личности” становится употребимым в психологической и юридической литературе. На сегодняшний день он достаточно распространен в этой области как у нас в стране, так и за рубежом.

Теория социализации вписывается им контекст более общей теории общественного развития, наиболее полно разработанной и наиболее современно звучащей в конце XX века.

Традиционная для западной социологии права проблематика социализации личности дополняется одной из центральных для современной западной философии тем- темой интерсубъективности, которая понимается как отношение друг к другу свободных личностей, субъектов, двух независимых «Я».

В этом аспекте проблему социализации как   раз и ставили такие крупные научные авторитеты в области социологии права и методологии науки как Карл Апель и Юрген Хабермас (последний обратился к ней еще в шестидесятых годах нашего века).

Согласно последнему, фундаментальную основу общества как целого составляют отношения взаимного признания друг друга отдельными личностями (хотя, в свою очередь, это “признание” также опосредствованно общественными отношениями, прежде всего – и здесь Ю. Хабермас вспоминает Маркса – отношениями в области материального производства).

Из пространства этого признания разворачивается, по определению Хабермаса, “жизненный мир” человека. “Жизненный мир”, в свою очередь, имеет три уровня – уровень культурного воспроизводства, уровень социальной интеграции, конституирующей нравственные нормы, и уровень социализации.

Как мы видим, речь здесь идет о знакомой категории, хотя она и выдвигается совершенно в новом для нас контексте.

Что представляет здесь, на наш взгляд, особый интерес?

Во- первых, само перемещение проблемы в новое поле исследования, тематизированное современным постметафизическим феноменологическим подходом, пути применения которого в области социологии и теории науки (включая науку о праве) сегодня активно прорабатываются современными западными учеными (помимо названных отметим хотя бы таких авторитетов как Деррида, Левикас, Рикёр в области феноменологии, Г. Керер в области социологии).

Во-вторых, примечательно намеченное своеобразие трактовки отношения нравственной проблематики и проблематики социализации. А именно: нравственная проблематика конституируется здесь понятием социальной интеграции”, для которого понятие “социализации”, в свою очередь, является соподчиненным по отношению к более общему понятию “жизненный мир личности”.

Остановимся на этом вопросе, более подробно рассмотрев историю становления понятия социализации и концептуальный контекст его интерпретации в методологии и социологии права Юргена Хабермаса.

Путь к концепции социализации в контексте феноменологической теории права был намечен, как уже отмечалось нами, классиком немецкой социологии Максом Вебером.

В социально-философских теориях франкфуртской школы Хоркхаймера и Адорно идейное наследие М. Вебера нашло своеобразную интерпретацию: общественная рационализация была отождествлена с “Просвещением”; то есть с постепенным превращением общества в глобальную саморегулирующуюся систему, осуществляющую изначальную “волю к власти инструментального разума над внешней природой и внутренним ми ром личностей.

Занимаясь поисками выхода из «тотального круга репрессий и угнетений инструментального разума» теоретику Франкфуртской школы в 60-е годы близко подошли к пониманию разума как предпосылки и результата неограниченной коммуникации, которая изнутри преодолевает все внешние отношения принуждения к ее участникам.

Американский прагматизм, независимо от обоих упоминавшихся социологических направлений, также разрабатывал коммуникативное основание разума и социализации.

Основатель прагматизма Ч. Пирс (1839 -1914), стремясь разъяснить “логику научного прогресса “, которая позволяет добиться интерсубъективного согласия исследователей относительно способов теоретического описания реальности и методов ее изучения, рассматривает познание как общественный процесс обучения, конституирующий “жизненную форму” неограниченного коммуникативного сообщества.

Когда же Пирс раскрывает истоки этого согласия, то он, как отмечает Ю. Хабермас, идет двумя путями рассуждений: с одной стороны, предлагает онтологическую модель мира, исходящую из реализма общих понятий, что дало ему возможность приписывать самой реальности модель языка, однако в эти положения его теории мы входить не будем.

С другой стороны он связывает процесс научного познания с жизненной практикой сообщества исследователей, стремящихся найти истину на пути неограниченное коммуникации, которая должна последовательно выявить и согласовать все индивидуальные позиции, в том числе и отличные от устоявшихся в науке.

Единичный же исследователь, для того, чтобы войти в него, должен отказаться от всех частных интересов, помимо участия в коллективном поиске истины -некоторые интерпретаторы Ч. Пирса называют это положение “принципом логической социализации”.

Подобную позицию нельзя считать случайной или утопической. Дело в том, что научная коммуникация есть вариант дискурса – процесса достижения взаимопонимания, направляемого логикой аргументированного обсуждения притязаний на значимость высказываний, выражающих индивидуальные позиции.

Ограничение дискурса только одной его формой -научного познания – не может быть оправданным, поскольку все процессы символического воспроизводства общества, и прежде всего процесс социализации, носят дискурсивный характер, если только они не искажены системными воздействиями.

Если же Ч. Пирс приходит к своей идее коммуникативного сообщества, осуществляя рефлексию над условиями возможности достижения истины в научном познании, то решающим критерием истины является существование согласия между исследователями относительно природы изучаемой реальности, к которому неизбежно приходят все ученые при последовательном доведении до конца познавательного процесса.

Развивая эту идею Ч. Пирса и стремясь освободиться от ограничений сферы коммуникативного разума исключительно научным познанием, Дж. Г. Мид (1863 – 1931) выдвигает теорию социализации, главной предпосылкой которой является нерепрессивное «обобществление через индивидуализацию», а результатом – формирование интерсубъективного “ядра” в самосознании личности.

При этом Дж. Г. Мид взял за основу анализа именно социализаторские интеракции и показал, каким образом в личности возникает инстанция рефлексивного самоконтроля, образующаяся из усвоенные нормативных ожиданий поведения со стороны общества.

В результате личность поднимается из круга своих субъективных представлений, учится понимать себя из социальной перспективы и тем самым получает возможность “вернуться к себе ” из отношений взаимного опосредования личностей в качестве “обобществленного субъекта”.

При этом самость трансформируется: из источника иррациональных движений и порывов (как се изображал Адорно) она превращается в инициатора творческих инноваций, преобразующего нормативные образцы поведения.

Для позднего Г. Мида – автора работ “Социальная идентичность” и “Дух, идентичность и общество”, обращение к коммуникативной концепции личности было путем, на котором он рассчитывал преодолеть неразрешимые парадоксы фихтевской саморефлексивной теории сознания, и прежде всего – ее объективистских следствий.

Мид объяснял самосознание как социальный объект, то есть как вступивший в коммуникацию субъект, установивший межличностные отношения с другими субъектами и отличающий последние от отношений к природно-вещественному миру.

Субъект побуждается к данному отличию имманентной логикой коммуникации, поскольку только межличностные отношения позволяют ему “узнать себя в других” не объективируясь, то есть не попадая под влияние их субъективного произвола.

Главным условием существования данного механизма является превращение ожиданий поведения в социальные роли, которые и должны быть усвоены индивидом в процессе социализация.

Американский прагматизм в целом пришел к идее коммуникативной рациональности в результате саморефлексии над своим исходным положением о связи познания и функционального круга инструментальных целерациональных действий.

Непосредственный же путь к коммуникативной теории разума открыла лингвистическая социология, прежде всего в ее варианте, предложенном Витгенштейном и его последователями.

Содержание теорий языковых актов этих лингвистических философий было творчески переработано Ю. Хабермасом и легло в основу его теории коммуникативного действия и коммуникативной рациональности, на теоретическом фундаменте которой он разворачивает теорию социализации, включающую в себя и нравственно-правовой аспекты.

В трактовке побледней особенно заметны его расхождения с М. Вебером. По мнению Вебера, отличительным признаком современного общества является то, что оно разделяется на три основные «ценностные сферы» – сферу науки, сферу морали и права, а также сферу искусства.

Хабермас же считает, что эти три различные ценностные сферы в современном обществе строятся на различных типах притязаний на действительность.

Это тройное деление он основывает на своей универсальной прагматике, Хабермас утверждает, что коммуникативная рациональность – это форма рациональности, имеющаяся во всех трех сферах, но что они отличаются одна от другой в вопросе о том, какого типа притязания на действительность выдвигаются в различных сферах.

Несмотря на то, что в современном обществе наука, как считает Хабермас, отделена от морали, а мораль отделена от права, во всех сферах существует возможность выдвижения аргументов в защиту тех притязании на действительность, которые выдвигались в соответствующих сферах.

Но именно в таком контексте немецкий мыслитель устанавливает возможность конъюнкции права и морали, вводя их в дальнейшем в контекст теории социализации личности.

А именно: понятие социализации синтезируется Хабермасом на пересечении смысловых полей, конституируемых понятиями “культура”, “общество” и “личность”.

При этом в органическом единстве взаимодействуют теория коммуникативного разума и основные посылки лингвистической философии.

При этом, вспоминая о всеобщей структуре коммуникативного разума и модифицируя его функции применительно к исследуемом) предмету, Хабермас отмечает, что именно язык служит взаимопониманию между субъектами социальных отношений по поводу смысла ситуации совместных действий и тем самым продолжению и обновлению культурной традиции: координации планов совместных действий на базе интерсубъективного признания доступных критике притязаний на значимость, то есть социальной интеграции на основе нормативно обобщенных “ожиданий поведения”.

Наконец, образованную личностной идентичности членов общества через усвоение ими ценностных ориентиров группы, а значит – социализации личности.

А из содержания указанных процессов воспроизводства можно вывести определения каждого из трех структурных компонентов жизненного мира: культура есть запас находящихся в модусе само очевидностей знаний, которые личности в процессе поиска взаимопонимания снабжают смысловыми интерпретациями.

Для простоты обзора данного материала полезно будет познакомиться со схемой коммуникативного разума, при этом обратив внимание на место в ней “социализации” и ее основные структурные компоненты.

Путеводной нитью для этого ему служит понятие опосредованных языком «норморегулируемых интеракций» как высшей формы коммуникативного действия, которое было выработано им в известной на Западе работе «Теория коммуникативного действия.

Данная форма характеризуется тем, что она предоставляет коммуникативному разуму возможность проявиться во всей своей целостности как в процессе, так и в результатах языкового общения личностей.

Это означает, что достижение согласия в каждом из “измерений” притязаний на значимость предполагает свободное развертывание внутренней логики других измерений: выработка интерсубъективно разделяемых категорий, выражающих истину в ее аспекте познания внешнего мира дает возможность начать поиск более глубоких легитимационных оснований институциональной системы, а отделение нормативной значимости институтов от содержания сакрально защищаемого консенсуса вынуждает  “принуждение к индивидуализации” через коммуникативное обобществление.

Теперь если мы применим к анализу процессов символического воспроизводства структур жизненного мира эту целостную характеристику коммуникативного разума,то нам станет очевидно, что каждая из данных структур воспроизводится не только в своем, но и в обеих других измерениях рассматриваемой сферы социума, вступая тем самым в динамичные смысловые взаимосвязи с ними, и с другой стороны, любой процесс воспроизводства! охватывает весь жизненный мир в целом и “осаждается” в результатах каждой из его символических сфер.

В таком случае единство жизненного мира есть плод взаимных опосредований между его сферами, конституирующихся в динамике их взаимодействия.

Такова наиболее развитая на сегодняшний день и наиболее проработанная концептуально, теория социализации личности.

При разработке нашей собственной схемы социализации, которую мы намерены сейчас предложить читателю, мы в первую очередь опирались именно на основные положения теории Юргена Хабермаса.

Прежде всего важно, что в современной науке понятие социализации вписано в сложный контекст различных элементов, из которых складывается ткань социума. В свою очередь и само это понятие оказывается синтетическим понятием, в основе которого лежит единство данного общественного феномена.

Ведь понять природу любого общественного феномена можно, лишь исходя из его внутреннего существенного единства.

Элементы, составляющие научное понятие данного феномена, могут быть поняты в правильном соотношении лишь тогда, когда они простраиваются в общем контексте такого единства. И только в этом контексте может быть дана правильная оценка отдельным видам социализации личности.

Поэтому рассмотрим сначала, чем конституируется понятие социализации личности, что конкретно определяет его единство.

После этого, рассмотрев соотношение понятий “права” и “нравственности” в контексте понятия “социализации”, мы сможем с достаточной степенью точности определить сущность понятия синтетического общего понятия “нравственно-правовой социализации личности”, научно обосновать основные направления ее совершенствования и место в этом процессе государства и его институтов.

Если вспомнить, что еще у Аристотеля цель рассматривалась как начало, задающее единство, “целостность” всякой сущности, то видимо, не будет ошибкой сказать, что и существенное единство процесса социализации задается целью последней.

В качестве такой цели может выступать и реально выступает только личность, конкретная личность человека. Личность прежде всего выступает как индивидуальная природа человека, выражающая собой совокупность всех общественных отношений, отношений классовых, сословных и групповых.

Но личность также и аккумулирует в себе наследие общечеловеческих и национальных традиций, социальный опыт, формируемый государственными, общественными и семейными институтами, общественным мнением и т.д.

В дальнейшем эта мысль находит свое уточнение: «Индивидуальная и родовая жизнь человека не являются чем-то различным, хотя по необходимости способ существования индивидуальной жизни бывает либо более особенной, либо всеобщей индивидуальной жизнью».

На эту сторону дела обращает особое внимание исследователи проблемы. Так, подчеркивает, что для того, чтобы «понять процесс социализации личности, то есть процесс ее становления и развития, проследить закономерности и тенденции данного процесса, необходимо рассмотреть его в контексте производства и воспроизводства общественной жизни».

Воспроизводство общественной жизни включает в себя и процесс производства человека как личности. В процессе общественного воспроизводства человек и общество выступают во взаимодействии, как два субъекта единого процесса.

Но при этом общественная составляющая все же играет первенствующую роль. Не только накопленный опыт, традиции, идеалы и ценности формируют человека в процессе воспроизводства, но, в первую очередь, сложившиеся производственные отношения, формы отношения человека к природе, орудиям труда и общественные средства производства.

Но в свою очередь, и человек, включаясь в систему общественных отношений, активно воздействует на общество.

Процесс социализации, таким образом, ни в коем случае не может рассматриваться как пассивная рецепция общественных форм. Это активный. практический, процесс, с необходимостью включающий в себя и обратное воздействие человека на общество.

Поэтому результатом социализации будет не “разучивание” человеком определенного набора социальных ролей, как пытались это представить западные социологи (особо популярна теория социальных ролей была в шестидесятые – семидесятые годы).

Результатом будет – нравственная, деятельная, обладающая внутренне усвоенной правовой и общеполитической культурой, активная личность.

Именно такой она и выступает в качестве свободного субъекта общественных отношений в идеале классической философии от Платона до Канта, от Гегеля до Владимира Соловьева.

Если же становления личности не происходит, то это явно сигнализирует нам о том, что процесс социализации индивида незавершен, а, возможно, имеет место его полная или частичная десоциализация.

В дальнейшем, специально рассмотрев понятие “неполной социализации”, мы постараемся показать, что последняя с необходимостью имеет своим результатом десоциализацию личности.

Это, в свою очередь, чревато деградацией личности, деградацией прежде всего нравственной, но также и правовой.

Так что преступления против норм права и ценностей морали и нравственности чаше всего, по нашему мнению, являются следствием недостаточной социализации человека, следствием неразвитости в нем активно-личностного начала.

Как уже было отмечено, этот контекст, на наш взгляд, тематизируется проблематикой общественного воспроизводства.

После сделанных пояснений, уместно будет снова вернуться к исследованию этого понятия в рамках интересующей нас проблематики.

Прежде всего отметим, что подводя общий итог сделанному краткому анализу имеющихся точек зрения, скажем, что под социализацией личности мы будем понимать процесс формирования у индивида его всеобщей социальной сущности путем приобщения его к социальному опыту, выработанному предшествующими поколениями.

Или, говоря более обобщенно, – процесс включения его в систему общественных отношений и необходимости этого процесса соответствует развитие идеального мира личности, ее разума и воли.

Поэтому социализацию следует рассматривать как двусторонний процесс взаимодействия индивида и общества, направленный на формирование индивида в качестве общественно-признанной личности.

Признание их диалектического единства позволяет ставить вопрос о социализации как об универсальном механизме воспроизводства общественной и индивидуальной жизни. Социализация – универсальный процесс, сопровождающий всю историю развития человеческого общества, все ее этапы и стадии.

Целостная система институтов, форм, механизмов социализации очень подвижна, исторически обусловлена, постепенно складывается в течение очень длительного периода времени.

Общество, включая индивида в систему общественных отношений, наделяя его при этом социальными характеристиками, тем самым воспроизводит себя.

Таким образом, понятие социализации отражает взаимодействие индивида и общества, в результате которого общество “производит” индивида как личность, а личность, в свою очередь, “производит” общество.

Следовательно, социализация представляет собой необходимое условие существования человеческого общества, является одной из атрибутивных характеристик общественного развития.

Социализация личности осуществляется только в деятельности и посредством деятельности, поскольку сущность человека обнаруживается себя в ней.

Она является одним из моментов производства и воспроизводства Общественной жизни, совпадая с социальным производством и воспроизводством человека, выступая его своеобразным итогом н наиболее значительным результатом.

Поскольку процесс воспроизводства общественных отношений и личности как субъекта этих отношений является практическим процессом, постольку он выступает одной из граней, одним из ликов всеобщего процесса общественно- исторической практики.

Основанием, базисом последней принято считать, как известно, прежде всего материально преобразующую деятельность человека.

Поэтому вне конкретной материально преобразующей деятельности нет и не может быть действительной социализации личности.

Индивид социализируется, развиваясь до уровня общественно-активной личности, обладающей нравственным я правовым самосознанием, лишь тогда, когда он оказывается в социальной среде, прямо или же косвенно, т.е. опосредованно, связанной с конкретным материальным производством основанном на действительном и органичном взаимодействии человека и природы.

Так как в условиях индустриального производства нарушается баланс между человеком и природой, сам человек зачастую оказывается подчиненным элементом жестко организованной индустрии, а труд его чаще всего лишен творческого начала, неизбежны деформации всего механизма воспроизводства общества, в значит и процесса социализации личности.

Превращение человека в придаток машинной индустрии, традиционные противоречия между городом и деревней, между умственным и физическим трудом являются общим источником этой деформации и воспроизводящихся противоречий нравственного и правового самосознания личности.

Однако представить себе общество лишенным этих противоречий, значило бы создавать новую утопию.

Поэтому противоречия в процессе социализации личности были и будут всегда, точно также как нет и не может быть совершенных людей, начисто лишенных изъянов в нравственно-правовом элементе своего сознания.

Сделать, однако, эти противоречия и изъяны социально приемлемыми, перевести их из сферы антагонистической в сферу конструктивную, призваны исторически сложившиеся институты социализации.

При этом одно из важнейших мест в нравственно-правовой социализации занимает институт правоохранительных органов.

Для своего нормального воспроизводства общество должно контролировать и организовывать процесс социализации личности, подходя к нему сугубо дифференцировано, что требует конституционно закрепленный в нашей стране принцип приоритета прав человека, и вместе с тем – подходя к нему обобщенно, что предполагается самим способом функционирования государственных институтов.

Не будет ошибкой сказать, что лишь правильное решение вопроса о диалектике всеобщего и единичного в процессе социализации личности позволит выбрать оптимальные механизмы воздействия на этот процесс с учетом особенностей структуры социализации в каждом конкретном случае.

При этом она включает и формы обратного воздействия личности на общество.

Теперь мы получили необходимые теоретические предпосылки для того, чтобы ввести принципиально важное для нашего исследования различие двух основных форм социализации личности.

Полагаем, что оно может быть сделано на основании различия форм отношения личности и общества в процессе социализации.

А именно: имеет место принципиальное, как нам кажется, различие между первой формой отношения личности и общества (социальная адаптация), с одной стороны, и двумя остальными формами ( воспитание и образование личности), с другой стороны.

Первая – предполагает конкретно-практический процесс включения личности в систему социальных структур общества, включая такие важнейшие моменты как социальное признаниесо стороны других личностей, создание семьи, получение общественного статуса, прав гражданина, обязанностей субъекта гражданского общества и субъекта государственных отношений.

Вторая и третья формы, наоборот, скорее должны отвечать теоретическому отношению в процессе формирования личности, включая ее мировоззрение и ее самосознание.

Здесь речь в первую очередь идет о формирования нравственных ценностей и правовых представлений и идеалов личности, поскольку именно они регулируют ее отношение к обществу и государству.

В таком случае, первой форме отношения личности и общества будет соответствовать: деятельностно-адаптационная социализация личности. Она представляет собой прежде всего реальный процесс включения человека в социальную структуру и является чисто активной формой социализации.

Второй и третьей форме будет соответствовать искомая для нас: нравственно-правовая социализация личности. Основание для такого деления могут служить соответствующим образом интерпретированные выводы классической философии права.

Уровень его развития может свидетельствовать о степени социализации личности. Следует отметить и то, что правосознание составляет фундамент ее дальнейшего развития личности.

Учитывая то, что социализация личности является, как уже отмечалось выше, перманентным процессом, нужно рассматривать правосознание также в качестве необходимого условия нравственно-правовой социализации.

Правосознание также является сложной формой. Хотя чисто семантически оно означает все же “сознание”, но по содержанию самого понятия включает в себя как научно-идеологическую, так и психологическую сторону а значит, предполагает совершенствование не только познаний личности, но и ее общей нравственной и правовой культуры.

Учитывая, что в качестве итога и предпосылки нравственно-правовой социализации, вопросы, связанные с проблематикой правосознания, должны рассматриваться не как частная, отдельная сторона в заявленной нами теме, а как специфический аспект рассмотрения всего процесса нравственно-правовой социализации, взятого в целом, ниже мы уделим исследованию проблемы правосознания в указанном контексте особое внимание.

Итак, теперь мы можем рассмотреть с большей степенью конкретности отношение права и нравственности в процессе социализации личности. Для этого условно выделим три логические составляющие нравственно-правовой социализации в ее динамической структуре.

Основанием для этого будет служить классическое учение об отношении морали, нравственности и права, разработанное Кантом и Гегелем.

Прежде всего – это усвоение человеком норм морали в форме императива индивидуального сознания (так называемое, моральное сознание). Право как таковое воспринимается на этом этапе по преимуществу в форме нравственных ценностей.

Последние будут являться, говоря языком Маркса, превращенной формой единой нравственно-правовой субстанции общественной жизни.

Феноменология морального сознания раскрыта Кантом в его “Критике практического разума”. Такое сознание является феноменологической предпосылкой юридического позитивизма. Нормы права не являются для морального сознания непосредственной ценностью, а потому оказываются в лучшем случае лишь косвенным фактором социализации личности.

Несмотря на сказанное, данная ступень является необходимым этапом нравственно-правовой социализации личности. Для удобства дальнейшего анализа мы условно обозначим ее как нравственно-правовую социализацию – 1 (НПС-1).

Моральное сознание в основном отражает ценности отношения в семье, ее оценки и ценности исчерпываются горизонтом семейных отношений.

Вторая ступень – ступень восприятия нравственным сознанием норм права как таковых, в их адекватной форме. Само по себе право уже воспринимается как ценность. Это – ступень нравственного сознания, суть которого раскрыта и описана Гегелем в “Философии права”.

Главным объектом деятельности и активно-пассивного воспринимающего отношения для социализирующегося субъекта выступает на этой ступени его та социальная группа, сословие, социальная страта, к которой он относится, а также государство, которое он, впрочем, воспринимает на этой ступени как данность, вне его исторического становления. Всемирно-исторический контекст для него еще скрыт? или, во всяком случае, не является объектом нравственно-правового отношения. Обозначим эту ступень как нравственно-правовую социализацию – 2 (НПС-2).

Третья ступень имеет место тогда, когда уже само по себе право воспринимается субъектом как абсолютная нравственная ценность.

Это – высшая ступень развития нравственно-правового сознания. Ее достижение свидетельствует о наибольшей степени социализации личности, поскольку здесь нравственное и правовое начало самосознания человека выступают в теснейшем единстве: они как бы вырастают из одного корня, из той всеобщей субстанции, которая лежит в основании и нравственных и правовых отношений и содержание которой мы постарались раскрыть в первой главе работы, опираясь на рациональный смысл гегелевского понятия объективного духа.

Достижение этого уровня социализации говорит также о полной включенности индивида в общественные процессы, о его признании в социальной среде в качестве нравственного авторитета или же в качестве легитимного субъекта социально-политического управления (с юридически закрепленным социальным статусом или без такового).

Несколько забегая вперед, сделаем предположение, что на данном уровне социализации личности ее десоциализация невозможна, или возможна только как сравнительно редкое исключение в части деятельностно-адаптационной, но не нравственно-правовой социализации.

Таким образом, развитое правосознание обязательно будет сознанием историческим.

Мы также полагаем, что только на этом уровне общечеловеческих нравственные и правовые ценности обретают для индивида конкретную значимость. Эту ступень мы назовем нравственно-правовой социализацией – 3 (НПС-3).

В заключение главы выскажем еще одно положение, которое является своего рода выводом из всего сказанного и имеет важнейшее значение для построения последующей систематической теории совершенствования процесса нравственно-правовой социализации личности.

А именно: в действительном процессе нравственно-правовой социализации личности НПС-1, НПС-2 и НПС-3 присутствуют на каждом этапе этого процесса, но разной “пропорции” соответствующей возрастным, национальным, религиозным особенностям личности и особенностям ее индивидуального развития.

Ведущую роль в составлении этих “пропорций” играет, как нам кажется, принадлежность личности к той или иной социальной категории.

Без такого рода системного анализа, в свою очередь, невозможно выработать научно обоснованные рекомендации по вопросам совершенствования процесса социализации и ресоциализации личности.

Поскольку нами уже была показана роль и место правосознания в процессе нравственно-правовой социализации личности, то становится понятным, что следующим шагом в раскрытии сущности права и нравственности в качестве социальных ценностей, в исследовании взаимоотношения этих ценностей в системе и в динамике этого процесса с ориентацией на поиск путей совершенствования форм и методов социализации в современных, очень и очень непростых социально-политических условиях, с необходимостью должно стать специальное рассмотрение сущности и особенностей правосознания.

Мы будем рассматривать правосознание прежде всего в аспекте его значения как итога и одновременно фундамента процесса нравственно-правовой социализации личности.