Преподавание учебной дисциплины Адвокатура в России

В стране началась реформа системы образования, в том числе и высшего. Ее ключевым моментом считается модернизация содержания образования. Такая модернизация предполагает учет новых требований науки и общества, а поскольку Россия вступила на рельсы рыночной экономики, – то и особенностей российского и международного рынков.

В настоящее время преподавание в высшей школе осуществляется по Государственному образовательному стандарту высшего профессионального образования (ГОСТ ВПО). Государственный стандарт по специальности 021100 “Юриспруденция” утвержден приказом Министерства образования РФ от 2 марта 2000 г. N 686. Данным приказом установлено, что объектами профессиональной деятельности выпускников-юристов должны стать:

  • события и действия, имеющие юридическое значение;
  • правовые отношения, возникающие в сфере функционирования государственных институтов;
  • правовые отношения между государственными органами, физическими и юридическими лицами.

Письмом Министерства образования РФ от 8 октября 2002 г. N 14-55-840 ин. 15 внесены изменения и дополнения в действующие государственные образовательные стандарты высшего профессионального образования в части усиления их воспитательной направленности.

В пункте 1.3 ГОСТа говорится, что “юрист (вообще, а не только адвокат или представитель иной юридической профессии) должен обладать гражданской зрелостью и высокой общественной активностью, профессиональной этикой, правовой и психологической культурой, глубоким уважением к закону и бережливым отношением к социальным ценностям правового государства, чести и достоинству гражданина, высоким нравственным сознанием, гуманностью, твердостью моральных убеждений, чувством долга, ответственностью за судьбы людей и порученное дело, принципиальностью и независимостью при обеспечении прав, свобод и законных интересов личности, ее охраны и социальной защиты, необходимой волей и настойчивостью в исполнении принятых правовых решений, чувством нетерпимости к любому нарушению закона в собственной профессиональной деятельности”.

Более подробно Государственный общеобразовательный стандарт в части преподавания юридической специальности воплощен в разработанных Советом по правоведению Учебно-методического объединения (УМО) университетов РФ примерных программах учебных дисциплин для юридических вузов.

Многие вузы страны в разработке собственных программ преподавания данного курса избрали названные учебные программы за основу. Предмет “Адвокатура в России” относится к специальным курсам и преподается по соответствующей программе, включенной в названное выше учебно-методическое пособие.

В частности, в качестве дидактических единиц в этом курсе, наряду с прочими, называются следующие: правовая природа адвокатуры (независимая, негосударственная, некоммерческая, добровольная организация квалифицированных юристов, созданная для оказания юридической помощи всем, кто в ней нуждается); принципы организации и деятельности адвокатуры: гуманизм, законность, добровольность вступления в адвокатуру и членства в ней, самоуправление адвокатуры, гласность в деятельности адвокатов, независимость адвокатуры.

В соответствии с ч. 1 ст. 48 Конституции РФ “каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи”. Данная конституционная норма находит отражение и в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (далее – Закон об адвокатуре).

Квалифицированная юридическая помощь подразумевает наличие у адвоката специальной квалификации, о которой свидетельствует либо диплом о высшем юридическом образовании, полученном в имеющем государственную аккредитацию образовательном учреждении высшего профессионального образования, либо ученая степень по юридической специальности – кандидат юридических наук, доктор юридических наук.

В проблему, имеющую весьма важное значение для юриста, и особенно для адвоката наряду с другими вышеназванными вопросами включено получение знаний и навыков в области правоотношений юридических и физических лиц с государственными структурами, органами и служащими.

В Государственном стандарте образования (хотя и не напрямую, а косвенно и еще достаточно робко) сделана попытка переориентации понятия права с силового содержания на право в его классическом понимании как право человека, право и права вообще, право паритетных взаимоотношений человека и власти. Этому призваны служить преподаваемые принципы независимости адвокатуры, самоуправления и т.д. (см.: Конституция Российской Федерации).

Однако ныне говорить о соответствии существующей программы преподавания данного курса современным требованиям, которые предъявляются к адвокатуре, преждевременно. На взгляд авторов, в преподавании предмета “Адвокатура в России” мы сильно пожертвовали вопросами независимой природы этого института, освещением и изучением института гражданского общества, которому служит адвокатура, во имя интересов государства, государственной власти.

В подтверждение приведенному тезису достаточно обратиться к таким ныне применяемым (по действующим программам обучения) дидактическим единицам, как “задачи адвокатуры – защита…., а равно содействие осуществлению правосудия, соблюдению и укреплению законности, воспитанию граждан в духе исполнения законов… и соблюдению дисциплины труда”.

Не является ли это возложением на адвокатуру чисто государственных функций? К примеру, что такое “содействие осуществлению правосудия”? Это, если говорить иными словами, есть помощь судебной, судебно-исполнительной и иной государственной системе, что не может вменяться в обязанности адвокатуры в силу ее независимости.

Более того, в соответствии с новым Законом об адвокатуре целью адвокатской деятельности (но не задачей) является обеспечение доступа к правосудию, а не содействие правосудию, что совершенно не одно и то же (см. ч. 1 ст. 1 Закона об адвокатуре). То же самое можно сказать и о “воспитании в духе….”. Это рецидивы, идущие от идеологических требований ЦК КПСС, обкомов и райкомов партии.

Мало того, что такие задачи адвокатуры, как содействие в укреплении законности, воспитания граждан в духе соблюдения дисциплины труда, вообще невыполнимы, они, кроме того, находятся в противоречии с самой природой адвокатуры, призванной защищать и нарушителей закона, и лиц, уволенных за нарушение трудовой дисциплины.

Более того, в новом Законе об адвокатуре (см. ч. 5 ст. 6) вообще о подобных задачах адвокатуры не говорится ни слова, а в части, касающейся содействия в укреплении законности (т.е. по существу содействия и пособничества правоохранительным органам), категорически запрещено негласное (а гласное – и подавно) сотрудничество адвоката с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность.

Понятно, что государству хотелось бы видеть задачи адвокатуры именно такими, как они изложены в дидактических материалах. Но ведь в преподавании курса, и в частности данной темы, должна быть определенная диспозитивность, стремление научить студентов – будущих адвокатов – мыслить свободно, критически относясь к указанным выше попыткам государства навязать свои императивы.

Сегодня адвокатура, которая активно действует в правовых рамках нынешнего времени, защищает людей от произвола чиновников и власти как таковой, искусственно, а не по своей природе поставлена в некую зависимость от этой власти и государственных чиновников. Молодому поколению, получающему современное юридическое образование, в соответствии с указанными дидактическими единицами выдаются совершенно неправильные ориентиры относительно адвокатуры и адвокатов.

Правда, оправданием подобных дидактических установок может служить то, что они разрабатывались до принятия нового Закона, в условиях, когда действовало старое Положение об адвокатуре, принятое в 1980 г., которым адвокатура признавалась полностью государственной структурой, руководимой местными органами власти и Минюстом РФ.

Однако такое оправдание выглядит не более чем лукавством. Ведь названные выше Программы издавались в 2001 г., когда уже вовсю шла дискуссия о полной независимости адвокатуры от государства, когда уже был опубликован проект нового закона об адвокатуре и когда адвокатура фактически работала уже по совершенно иным принципам и стандартам, выработанным ею самой и игнорирующим поставленные перед ней “государственные задачи” по содействию правосудию, сотрудничеству с идеологическими и правоохранительными органами.

Более того, во многих современных изданиях по теме “Адвокатская деятельность” указывалось, что адвокатура является институтом гражданского общества, а не государства. Однако ни о самом гражданском обществе, ни о взаимосвязи адвокатуры и общества в рекомендованных УМО дидактических материалах не говорится ни слова, что поставило преподавание курса “Адвокатура в России” вообще в весьма непростую ситуацию, связанную с отсутствием ответа на вопрос, что же это за организация такая – независимая и в то же время выполняющая государственные задачи, подчиняющаяся Минюсту и т.д.

В нынешнем Законе правовой статус адвокатуры выражен в ст. 3, согласно которой “адвокатура является профессиональным сообществом адвокатов и как институт гражданского общества не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления. Адвокатура действует на основе принципов законности, независимости, самоуправления, корпоративности, а также принципа равноправия адвокатов”.

Однако пока еще преподавание курса идет абсолютно в соответствии с указанными выше программными установками, и отступление преподавателями от рекомендованных дидактических единиц строго преследуется на уровне внутривузовского руководства. Вышестоящее руководство (Минобразование РФ) в свою очередь следит за соответствием имеющимся программам, рекомендованным УМО, издаваемых учебников и учебных пособий.

Последние в случае подобного несоответствия не допускаются в качестве официальных изданий, рекомендуемых к изучению студентами. Поэтому в вузах началась активная переработка имеющихся программ преподавания, их корректировка и приведение в соответствие с новым Законом об адвокатуре, изменившимися принципами адвокатской деятельности и правовой природы адвокатуры.

Такие изменения, например, произошли в Московском гуманитарно-экономическом институте, Институте международного права и экономики имени А.С. Грибоедова и в ряде других вузов. Учебно-методические комплексы с новыми учебными программами и тематическими планами преподавания данной учебной дисциплины в МГЭИ прилагаются к настоящему учебнику.

Однако необходимо иметь в виду и то, что само по себе изменение программы спецкурса “Адвокатура в России” с учетом вступившего в силу нового закона об адвокатской деятельности ничего не даст. Одновременно с этим потребуется коренная “ломка” и программы общего курса “Правоохранительные органы”, где адвокатуре посвящено несколько разделов по этой теме.

Несомненно, что это потребует также полной переработки стандартных программ преподавания уголовного процесса, гражданского процесса и частичной переработки программы арбитражного процесса, а также ряда других наук, где права человека и организаций выдвигаются на первый план по отношению к правам государства.

Но самым сложным в эволюции образовательных стандартов и программ по указанным выше юридическим дисциплинам будет найти совершенно иную трактовку права и прав, заботиться о соблюдении которых призвана адвокатура. Эти категории требуют гораздо большего осмысления с учетом демократического пути, по которому пошла Россия, и с учетом ориентиров на построение ею правового государства.

Как известно, в сознание советский людей, а затем и российских граждан достаточно долго (можно сказать, вплоть до последнего времени) вкладывались и все еще продолжают вкладываться “традиционные” понятия права.

По сути понимание права пока еще повсюду, в том числе и в юридической науке, зиждется на его трактовке как воли правящего класса, возведенной в закон и принуждаемой к выполнению норм этого права государством (К. Маркс, В. Ленин) с небольшими формальными (а не содержательными) видоизменениями.

Такое понимание права нашло свое воплощение в нашей обыденной жизни. Многочисленные конкретные примеры применения этой трактовки в практической деятельности милиции, прокуратуры, налоговой полиции, других силовых ведомств – зримое тому подтверждение. А инквизиторская сущность российского суда уже стала у всех притчей во языцех.

Известный российский юрист и судебный деятель С.А. Пашин, откликаясь на внесенный в Государственную Думу РФ проект нового Уголовно-процессуального кодекса РФ, заметил: “По моим наблюдениям, судебный корпус самым очевидным образом не выдержал испытания свободой.

Он выстроил внутри себя такую систему, что иной средневековый восточный тиран-монарх позавидовал бы. А.Ф. Кони в свое время писал, что на “основании судебных уставов была создана судебная республика внутри самодержавной монархии”. У нас же произошло все с точностью до наоборот – в республиканском государстве создан судебный каганат со всеми прелестями восточной деспотии”.

Действительно, идея карательной функции уголовной юстиции уже давным-давно трансформировалась в неписаный закон единства российского суда и органов уголовного преследования, тогда как судебная власть в правовом государстве должна контролировать эти органы, стоять над ними.

“Образ суда-карателя, – пишет И.Л. Петрухин, – суда-палача возник в эпоху инквизиции, а затем был возрожден у нас в период массовых репрессий. К сожалению, этот образ остался живучим”.

Задуманная властью судебная реформа ставит своей целью разорвать этот порочный союз суда с правоохранительными органами. Но выполнить эту миссию она сможет лишь при абсолютно новой (другой) трактовке права, понимаемого и ориентированного не на власть, а на человека, когда право обретет иное качество, которое позволит ему возвыситься над властью и тем самым решить проблему “обуздания” произвола власти.

Почему же, несмотря на более чем десятилетнюю историю либерализации общественных отношений в новой России, почти десятилетнюю историю действия новой российской Конституции и поворота страны к правовому государству, в сознании и практике нашего российского общества процветают подобные правовые атавизмы?

Во многом их наличие объясняется крайне слабым юридическим сопровождением проводимой в государстве политики. Особенно это касается теоретических вопросов права и прав вообще, которые практически не претерпели своего изменения по сравнению с тем, как они трактовались в юридических учебниках и реальной правоохранительной практике прошлого.

Как пишет академик С.С. Алексеев, “…новая трактовка права находится не в ладу со сложившимися и весьма устойчивыми стереотипами о праве, законе, законности, сориентированными на власть. И поэтому переход от понимания права как исключительно и всецело “силового” института, прочно укоренившегося за долгие века взаимоотношений человека с властью, к пониманию его как гуманистического явления, феномена свободы происходит с трудом”.

Именно сегодня в Российской Федерации проблемы развития “гражданского общества” стали наиболее актуальными в связи с программными ориентирами на построение правового государства и стремлением властей показать свое желание сотрудничать с другими институтами российского общества, в том числе с общественными объединениями и иными некоммерческими организациями.

В то же время, несмотря на такую актуальность и декларируемые перед народом попытки властей сотрудничества с обществом, сама власть продолжает демонстрировать свое неуважение к этому обществу. Об этом свидетельствуют многочисленные факты грубейших нарушений прав человека со стороны не только местных, но и центральных правоохранительных органов государства, спецслужб, прокуратуры и судов, доводимые до общественности.

10 июля 2000 г. группа видных общественных деятелей России обратилась к Председателю Верховного Суда России с открытым письмом под названием “Произвол, узаконенный судом” об угрожающей ситуации при осуществлении судебной защиты граждан.

Дело доходит даже до того, что некоторые судьи и прокуроры демонстративно игнорируют принятые Конституционным Судом России решения, касающиеся признания неконституционными некоторых законов, в которых затрагиваются права человека.

В концептуальном (теоретическом) плане также совершенно не решен вопрос ни о юридической природе “гражданского общества”, ни о соизмеримости его задач с задачами государства, ни о формах взаимодействия, сотрудничества или подчиненности государству. Об этом говорят и “разнобой” в юридических формулировках, и нечеткие позиции самих структур, относящих себя к “гражданскому обществу”, и существующая непоследовательность во взглядах на это социально-правовое явление.

Например, в “Энциклопедическом юридическом словаре” говорится, что “гражданское общество в теории государства и права – это общественное устройство, при котором человеку гарантируется своеобразный выбор форм его экономического и политического бытия, утверждаются всеобщие права человека, обеспечивается идеологический плюрализм”.

В словаре называются основные элементы гражданского общества: “разнообразие и равенство форм собственности, свобода труда и предпринимательства, идеологическое многообразие и свобода информации, незыблемость прав и свобод человека, развитое самоуправление, семья как основная социальная ячейка”. В то же время констатируется, что “гражданское общество полностью контролирует государство, которое служит обществу”.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)