Период нэпа

Отношение к “индивидуальной собственности на мысли (как авторские, так и изобретательские)” в среде революционно настроенных советских юристов было отрицательным. Глава новой воинствующей школы П.И. Стучка писал по этому поводу: “Мы долго сопротивлялись введению этих мало свойственных социализму привилегий. – Но привилегии победили. В ГК они не попали, а особые законы у нас существуют, и пока права эти расширяются, а не суживаются…”.

Постановление о введении в действие Постановления о патентах на изобретения интересно заявлением о том, что “патенты (привилегии) на изобретения, выданные несоветскими органами, не имеют никакой силы”, и предложением всем лицам, лишившимся из-за этого патента, пройти процедуру выдачи советского патента с предоставлением льготы: “новизна соответствующих изобретений обсуждается применительно к моменту первоначальной заявки при условии, если последняя сделана после 1 января 1910 года” (ст. 2). Само же Постановление о патентах 1924 г. было актом с весьма высоким уровнем юридической техники.

В качестве патентного ведомства выступал Комитет по Делам Изобретений при Высшем Совете Народного Хозяйства Союза ССР (ВСНХ СССР) – ст. 24. Основным условием патентоспособности изобретения осталась его новизна, причем появилось соответствующее описание: “Изобретение не признается новым, если оно ко времени заявки было в пределах Союза ССР или за границей полностью или в существенных частях описано в печатном произведении или применялось настолько открыто, что могло быть воспроизведено сведущим лицом” (ст. 2).

Появились указания на объективный критерий мировой новизны как условия патентоспособности изобретения: “При исследовании новизны изобретения в основание экспертизы кладется, главным образом, общетехническая литература и предшествующие привилегии и патентные заявки.

Иностранная патентная литература принимается во внимание только по мере возможности. Однако… третьи лица могут возражать против выдачи патента или оспаривать действительность выданного патента, основываясь также на том, что изобретение полностью или частично известно из опубликованных иностранных патентов” (ст. 36).

Помимо мировой новизны, у изобретения появился еще один критерий патентоспособности: изобретение должно было допускать промышленное использование (ст. 1), т.е. “должно обладать способностью быть реальным предметом технического производства или торгового оборота”. Этот критерий известен в наше время под именем “промышленная применимость”.

Требует разъяснений норма о том, что “патенты не выдаются на вещества лечебные, пищевые и вкусовые, а равно полученные химическим путем. Однако патенты на новые способы изготовления таких веществ выдаются” (ст. 1). Как ни странно, эта норма проистекала из представлений о научных теориях, не подлежащих патентованию: “Предметом привилегии не может служить отвлеченная идея, например, какая-нибудь научная формула, без осуществления ее в реальных формах в виде конкретной вещи.

На этом основании не может быть предметом привилегии и открытие какого-нибудь нового закона природы или открытие существующих в природе и до тех пор неизвестных элементов и сил. Некоторые законодательства относят к числу открытий и изобретения в области химии и не выдают патентов на новые химические вещества и их приготовление”.

Появились положения, сохранившиеся в отечественном патентном праве до сегодняшнего дня: было выделено право на получение патента, принадлежащее изобретателю и его правопреемникам (ст. 3); появилось понятие того, что мы сегодня называем служебным изобретением (ст. ст. 3, 6, 7), а также понятие права преждепользования (ст. 16); были введены основы регулирования секретных изобретений (ст. ст. 34, 37, 41).

Сохранилась также обязанность патентообладателя “осуществить свое изобретение в пределах Союза ССР лично или путем выдачи лицензии”. Следует заметить, что в патентном законодательстве вначале общепринятый подход заключался в установлении краткого срока, в течение которого патентообладатель должен начать использование объекта, в противном случае действие патента просто прекращалось.

Гораздо позднее возникло регулирование, когда при тех же обстоятельствах, но уже при условии наличия общественного интереса возможной стала выдача “разрешения на эксплуатацию изобретения против воли изобретателя и определить вознаграждение по своему усмотрению”.

Дифференцированный подход Постановления о патентах 1924 г. к решению этой проблемы заслуживает внимания:

• патентообладатель лишался патента, но только по постановлению суда, и только при доказанности, что неосуществление изобретения произошло умышленно;
• если умысел отсутствовал, то “всякое заинтересованное учреждение или лицо имеет право возбуждать ходатайство о выдаче ему принудительной лицензии, размер вознаграждения по которой устанавливается судом” (ст. 18).

Тем самым в законодательстве появилось упоминание о принудительном лицензировании и началось формирование оснований для такого лицензирования (пусть пока и специфических).

Но, помимо указанного случая принудительной выдачи лицензии в судебном порядке, Постановление о патентах 1924 г. содержало случаи внесудебного возмездного отчуждения в пользу государства патента на изобретение, “относящееся к области государственной обороны или имеющее особо важное значение для страны”, и случаи внесудебного же возмездного принудительного лицензирования “в пользу государственных учреждений и предприятий в пределах потребности учреждений или предприятий во время установления лицензии” (ст. 15, Приложение N 1 “Правила о порядке принудительного отчуждения патентов на изобретения”).

Стали формироваться правила проведения формальной экспертизы (ст. 33) и экспертизы по существу (ст. 36). При этом обращает на себя внимание следующее: экспертиза изобретений заявлялась как проверка “их патентной способности и новизны”. С сегодняшних позиций эти категории не могут быть противопоставлены, ведь новизна является одним из критериев патентоспособности.

Что скрывалось в таком случае под “патентной способностью”? Напрашивается ответ, что имелся в виду второй упомянутый в Постановлении 1924 г. критерий – промышленная применимость. На это указывает, в частности, то, что экспертиза могла проводиться в форме “производства опытной проверки изобретения за счет изобретателя”.

Но, с другой стороны, имеется указание на то, что промышленная применимость обсуждалась уже на стадии формальной экспертизы: “Если предварительное рассмотрение обнаружит, что предметом заявки является ошибочное или явно неосуществимое предложение (например, машина вечного движения), то дело дальнейшего хода не получает” (ст. 33). Видимо, над терминологией и содержанием патентоспособности законодателю предстояло еще поработать.

Содержание исключительного права определялось следующим образом: “Патентообладатель имеет исключительное право осуществлять в виде промысла принадлежащее ему изобретение в пределах Союза ССР, а именно: изготовлять, продавать, вводить в оборот или вообще употреблять предмет изобретения в промышленных целях. Действие патента, ограждающего способ, простирается также на все продукты, полученные непосредственно по этому способу” (ст. 9).

Сроки действия патента (и тем самым исключительного права) и порядок исчисления этих сроков были заимствованы из дореволюционного законодательства с некоторыми уточнениями: “Патент выдается сроком на 15 лет со дня его опубликования, причем действие его распространяется также на период времени со дня выдачи заявочного свидетельства до дня опубликования патента”; в случае наступления в течение этого срока непреодолимых препятствий к осуществлению патента срок действия патента мог быть продлен, но не более чем на 5 лет (ст. 17).

Оспаривание и обжалование:

• споры об авторстве (административный и судебный порядок): “действительно управомоченное на получение патента лицо” в течение всего времени производства дела о выдаче патента могло подать в административном порядке ходатайство о признании заявки недействительной, а в течение трех лет со дня опубликования патента – иск в суд о признании патента недействительным (ст. 8) с переводом на себя патента. По общему же правилу все лица могли требовать признания патента недействительным в судебном порядке без ограничения срока (п. “б” ст. 21);
• возражения против патентоспособности (в административном и судебном порядке): в течение трех месяцев после опубликования заявки заинтересованные лица могли заявлять протест против выдачи патента в административном порядке (ст. 38), после выдачи патента – требовать признания патента недействительным в судебном порядке без ограничения срока (п. “а” ст. 21);
• обжалование постановления о выдаче или отказе в выдаче патента осуществлялось в административном порядке, судебный контроль был ограничен случаями проверки патентоспособности или авторства изобретения (ст. 39);
• обжалование решений о принудительном отчуждении патента или принудительном лицензировании в пользу государственных предприятий и учреждений осуществлялось только в административном порядке (ст. 11 Правил о порядке принудительного отчуждения патентов на изобретения).