Компоненты содержания речи

Рассмотрим основные составляющие содержания речи, поскольку устройство субъективной речи отличается от устройства и структуры объективного языка. Язык состоит из слов, или лексем. В составе речи задействуется субъективация, психологизация слова.

В структуре речи выделяют три основных, несомненно, связанных компонента.

  1. Значение слова — это объективно сложившаяся система всех объяснений, толкований, использований и нюансов данного слова, его связей и отношений с другими словами. Значение создается в практике людей, в реальной жизни, а потому существует историче­ ски. Значение объективно, поскольку не зависит от отражающего, познающего знания и сознания индивида. Такое значение принадлежит как бы всему человечеству (прошлому и нынешнему), является системным результатом нескончаемого синтеза, обобщения, динамики, вариаций, а потому оно практически неисчерпаемо. Чтобы описать значение любого слова, недостаточно проанализировать все словари (существующие и бывшие) и все книги, в которых это слово употреблялось. Нужно изучать диалекты, поговорки, метафоры. Это некий, привычный для любой науки, абстракт, своеобразный «предел» знаний о многоликом предмете, который данным словом заменяется. Однако значение существует и как феномен индивидуального сознания. В таком случае это отражение первого понимания значения, более или менее полное знание, понимание конкретной личностью общечеловеческого содержания значения слова. В этом «втором» своем существовании значение остается объективным, хотя и принадлежащим субъекту. Система таких значений составляет знания человека. Интересно, что, описывая психологическое единство мышления и речи, Л.C. Выготский называл значение слова своеобразной «единицей» этого единства. Другими словами, значение слова есть одновременно и феномен мышления, и феномен речи. Это психологическая «неразложимость» знания, заключенного в системе значений слов, и мышления, которое оперирует не словами, а понятиями.
  2. Вторым компонентом речи является смысл слова. Это индивидуальное, субъективное значение слова, которое наиболее соответствует практике, контексту, реальной ситуации, личности. Смысл рождается в системе деятельности, в отношениях мотива и цели и становится феноменом личностным, психологическим, в отличие от объективного значения. Но смысл выражается посредством значений, путем выбора одного из них из существующей (известной индивиду) системы. Поэтому речевая деятельность избирательна. Всегда идет «работа» по выбору «нужного значения» или смысла. Такой выбор не случаен. Он определен множеством частных, конкретных условий и обобщенных факторов, при участии которых реализуется данная речевая деятельность. Здесь все оказывает влияние: тема, контекст, цели, собеседник, образование личности, ее опыт, профессия, разнообразие физических и психических состояний говорящего человека. В привычной обстановке, в обыденной речи эта работа по выбору одного смысла из большой системы значений не является достоянием сознания индивида. Речь течет легко и свободно, без запинок и затяжных пауз. Но достаточно возникнуть какому-то затруднению (интеллектуальному, эмоциональному), и выбор, подбор слов вызывает у высказывающегося затруднение. С этим так или иначе сталкиваются все люди, потому что, как отмечалось ранее, слово и мысль, значение и смысл не идентичны. И эти трудности являются не столько речевыми, сколько мыслительными. Понятие у человека еще не настолько сложилось, усвоилось, чтобы найти знаковое, словесное выражение. Общеизвестны «муки творчества» писателей и поэтов, в результате которых находятся, казалось бы, точные, простые слова для выражения тонких и глубоких смыслов, недоступных обыденному просторечию человека. По-видимому, у каждой личности существует какое-то свое, иногда глубоко индивидуальное соотношение значений и смыслов, проявляющееся в его смысловом пространстве, специфике речи. Дело не только в лексике, богатстве или бедности объективных слов как метафор, а также в тех различающихся смыслах, которые вкладывают разные личности в одинаковые слова. В этом непременно задействованы стержневые особенности потребностно-мотивационной сферы личности, так или иначе срабатывают известные деятельностные конструкции, поэтому семантические особенности речи могут выступать одной из обобщающих и выразительных индивидуально-психологических характеристик. Смысло-речевые изменения возникают при некоторых болезнях (например, велеречивость шизофреника), характерны для сна, для измененных состояний сознания (медитация, опьянение, аффект). Человек в таких случаях говорит совсем по-другому, проецирует иные субъективные смыслы, выражает другие отношения, нежели находясь в нормальном состоянии сознания. Значение, конечно, обширнее смысла, но смысл (ввиду своей субъективности) более выразителен, убедителен для личности.
  3. Третий компонент содержания речи — это эмоциональная «окраска» слова, т.е. субъективное переживание, которое связано у личности с данным словом (его значением и смыслом). В реальной речевой практике смысл и эмоция, конечно, слитны, даны в одной яркой субъективной картинке. Однако с теоретической точки зрения различение этих понятий вполне обоснованно и практически необходимо.

Смыслы и эмоции существуют рядом, субъективно вместе. Но они возникают и функционируют в разных обстоятельствах, в различных отношениях с другими психическими явлениями, привязаны к разным интервалам времени. Смыслы рождаются в структуре деятельности. Эмоции связаны с деятельностью несколько по-другому, но могут существовать и вне какой-либо конкретной  деятельности человека по личному желанию, устоявшейся привычке к переживанию.

Взять, к примеру, такое слово, как «отпуск». Его смысл для личности относительно устойчив. Тогда как связанные с отпуском эмоции являются, вероятно, более разнообразными и переменчивыми.

Будучи отнесенными в речи к одному и тому же слову, смысл и эмоция по-разному направлены, т.е. выделяют для личности некие разные аспекты общего предмета (объективного значения слова). Следует различать, например, эмоцию страха и смысл страха, переживание удачи и ее смысл, чувство патриотизма и смысл патриотизма. Смысл, положим, прогулки под дождем может сочетаться в индивиде с самыми несхожими эмоциями по отношению и к прогулке, и к дождю.

Смысл, как отмечалось, выражается в значениях. Но и словесное выражение эмоций возможно лишь посредством системы объективных значений. Однако экспрессии переживаний много обширнее слов как таковых. Это и интонации, и слоговые перестройки, и частотные модуляции в речи, не говоря уже о мимике, жестах и других паралингвистических средствах выражения человеческих чувств, да и общения в целом. Отсюда определенная «невысказанность» эмоций, равно как и всей субъективности психики.

Всякий язык по определению объективен, он дает лишь некий перевод, замещение, в чем-то искаженный вариант субъективного «оригинала» психики. Поэтому языковые проблемы: семиотические (знаковые) и семантические (смысловые) актуальны и значимы для всей психологии, а не только непосредственно для психолингвистики. В результате в современной психологии получают все большее распространение всевозможные средства психосемантического изучения самых различных свойств и явлений, личности в целом.

Традиционные для психологии вопросы заключаются в том, отчего получается речь, как мысли преобразуются в слова, каким образом внутреннее, субъективное превращается во внешнее, материальное. Такой процесс, называемый экстериоризацией, проходит ряд условно выделенных этапов, которые характеризуют психологию речевого высказывания.

Обозначим основные этапы перехода от психического к материальному, речевому.

  1. Для возникновения всякой деятельности необходим, как известно, мотив, поэтому и речь «начинается» с наличия актуализированного мотива, который во многом определяет особенности будущего высказывания, его построение, экспрессию, даже содержание. Кроме того, только знание мотива позволяет слушателю по-настоящему понять: что и, главное, почему, зачем говорит человек. Вслед за А.Р. Лурией можно привести такую, достаточно укрупненную и ориентировочную градацию мотивов речевого высказывания, идя в направлении от простого к сложному. Во-первых, это острое эмоциональное переживание, аффективный взрыв, побуждающий высказаться обязательно и немедленно, зачастую без постановки осознанной цели. Таким мотивом могут стать острая обида, гнев, оскорбленность. внезапная радость и другие аналогичные эмоции, которые требуют незамедлительного поведенческого, в том числе речевого, «выхода», разрядки. Подобная отчетливо эмоциональная мотивация речи не так уж редка в обыденной жизни. Хотя следует иметь в виду, что эмоции обязательно участвуют практически в любой человеческой деятельности, в каждом живом высказывании, не всегда выступая в непосредственном качестве «побудителя». Во-вторых, мотивом речевого высказывания может выступать чужое требование или желание, когда индивид должен ответить на чей-то вопрос, участвует в диалоге. Такой мотив является, по сути, социализированным и распределенным между двумя говорящими. Мера субъективной «желательности» говорить, собственная мотивированность личности при этом самая различная, отчего существенно зависит и ее речь. Тут могут быть и однозначные ответы по типу неохотного «бурчания», и упоенное взаимное прерывание собеседников, разговор взахлеб, «хором». Третью, чрезвычайно обширную и разнообразную группу составляют так называемые интеллектуальные мотивы, связанные с по­ знанием, обучением, мышлением, интеллектом. Эти мотивы принадлежат уже непосредственно самой личности, хотя, как известно, носят во многом социогенный характер. Преимущественно такой мотивации подчинены, например, и детские вопросы «почему?», и речь учителя на уроке, и выступление главы администрации, так что в зависимости от сложности, сформированности и осознанности мотива на «выходе» используются самые разнообразные речевые конструкции. Заметим, что в реальной жизни невозможна работа «чистого» интеллекта. Это относится к одноименным мотивам речевых высказываний. К этой группе следует отнести мотивы, опредмечивающие практически все социогенные потребности человека, поскольку они неразрывно связаны с работой вездесущего «интеллекта», видовой человеческой «разумности». Огромное множество мотивов обеспечивает речевое взаимодействие и общение людей, их воздействие друг на друга, побуждение, убеждение, речевую реализацию эмоциональных отношений и многое другое. Реализация всех функций речи немыслима без соответствующей мотивации. Наконец, четвертой группой рассматриваемых побуждений к речи можно назвать мотив «уяснения для себя», который, вероятно, относится в целом к предыдущей группе, но характеризуется подчеркнутой направленностью личности «вовнутрь», в собственное состояние или размышление. Это мотив рефлексии, самопознания, интеллектуальной (с помощью речи) отработки каких-то нерешенных личностных вопросов и проблем. Человек говорит не для того, чтобы его поняли слушатели, а больше для того, чтобы самому уяснить, утвердить нечто актуальное и личностно значимое. Подобной мотивации, по-видимому, подчинена так называемая эгоцентрическая речь. Ведение дневника в подростковом или юношеском возрасте также, например, мотивируется не желанием автора стать профессиональным писателем, а необходимостью уяснения, упорядочивания, систематизации сложных жизненных впечатлений, разом обрушившихся на еще не готовую, формирующуюся личность. Да и вполне зрелый, опытный человек зачастую мотивируется в своих рассуждениях тем же «уяснением для себя». Это может быть решением «задачи на смысл», на адекватное понимание каких-то внешних или внутренних событий. Конечно, эти условно выделенные группы мотивации речи не существуют отдельно от всех других. Эта мотивация пронизана неустранимой, видовой социальностью личности и в реальности перекрешивается со всеми другими потребностями и мотивами. Мы говорим о возможном преобладании в личности той или иной группы побуждений к высказыванию. В действительности же речь, как и всякая другая деятельность, является полимотивированной и многоосмысленной, и при ее психологическом анализе необходимо рассматривать всю систему, иерархию мотивации личности.
  2. Второй этап перехода от идеального к материальному, к речи может быть назван наличием мысли, т.е. самого содержания будущего высказывания. Как бы ни велико было желание человека го­ворить, для внятной речи необходимо еще иметь, что сказать. Мысль может быть простой, односложной, констатирующей по типу, скажем, разговоров о погоде. Но может быть развернутой, не­ линейной, неоднозначной, требующей для своего словесного выражения определенного плана, схемы, логической последовательности, аргументации. Мыслью может быть, например, какое-то ранее усвоенное, интериоризированное личностью научное понятие. Такая мысль свернута, редуцирована в сознании человека и имеет две стороны, два аспекта: свой предмет и мысль об этом предмете (Г1.Я. Гальперин). В мысли нет собственно речевого процесса, он обычно не осознается человеком без нужды. Но для того, чтобы высказаться, эту мысль необходимо перекодировать, «развернуть», выстроить, что не всегда производится само собой, автоматически. В отличие от языка, мысль построена нелинейно, динамична по сути, поэтому и предстоящий перевод мысли в слова вызывает сложность. Это может стать особой, мыслительной работой, а может произойти совершенно неосознанно. Специфика речевого высказывания, таким образом, зависит от самого качества мысли говорящего, от меры его понимания или усвоения. Одно дело — говорить, например, наизусть выученный материал, читать составленный текст, и совсем другая речь выстраивается, когда человек как бы размышляет вслух.
  3. Третий этап трансляции психического в материальное носит название внутренней речи как некоторого промежуточного преобразования, процесса «испарения» идеальной или «чистой» мысли в материальное слово (и наоборот). Внутренняя речь связывает звуковой образ будущего слова с его понятым, мысленным значением (выбираемым смыслом). Это как бы «черновик» будущей речи, который характеризуется не только беззвучностью, но совершенно специфической структурой. Внутренняя речь отрывочна, сокращена, свернута, предикативна, т.е. в ней преобладают глагольные формы. Например, при определенных мыслительных или речевых затруднениях школьника внутренняя речь сопровождается нашептыванием, жестикуляцией, иными словами, практически пересекается с материальными речевыми средствами, поддерживается, подкрепляется ими. Сложность высказывания взрослого человека также приводит к определенному демаскированию, развертыванию внутренней речи. Это внешне выражается в затягивании пауз, осознаваемых затруднениях при подборе (или замене) слов, речевых сокращениях либо в неоправданных, защитных повторах слов. Максимально развернутую внутреннюю речь П.Я. Гальперин называл «внешней речью про себя», суть ее заключается в беззвучном, но четком словесно-понятийном проговаривании. В таком случае мышление человека становится достоянием, предметом его со­ знания. И наоборот, при отсутствии затруднений в интеллектуальной или собственно речевой деятельности человек не осознает течения процесса, называемого внутренней речью. Внутренняя речь участвует, конечно, не только в создании внешней речи, но и в работе мышления человека, в функционировании сознания, во всякой усложненной рефлексивной деятельности психики.
  4. Заключительным этапом экстериоризации является внешняя речь как некий материальный, языковый процесс, предназначенный для реализации какой-либо функции. Это то объективное, что непосредственно воспринимается слушателем или читателем и имеет узаконенную грамматическую структуру, лексический строй. Это реальное проявление, использование, «жизнь» языка.
Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)