Когнитивные модели

Когнитивная психология – это область психологии, которая <…изучает то, как люди получают информацию о мире, как эта информация представляется человеком, как она хранится в памяти и преобразуется в знания и как эти знания влияют на наше внимание и поведение>.

Мой ответ на этот вопрос ясен и не требует раздумья: я бы постарался усвоить все, что можно, о биологии и о компьютерах. Психолог, владеющий любой из этих двух областей, уникальным образом подгнотовлен к будущему; психолог, владеющий обеими, не считая самой психологии, – мог бы стать научным суперменом>.

Роль познавательных процессов в речевой деятельности. Различные когнитивные модели, как мы видели, начали зарождаться еще в недрах психолингвистики второго поколения – собственно, концепция Хомского-Миллера в определенном смысле тоже является когнитивной, особенно по сравнению с психолингвистикой первого поколения. Но, начиная с 1970-х гг., когнитивная психолингвистика выделилась (в рамках психолингвистики третьего поколения) в особое направление.

Достаточно подробные обзоры работ по когнитивной психологии вообще и когнитивной психолингвистике в частности даны в Величковский, 1982; Солсо, 1996. Поэтому в настоящем разделе мы остановимся только на трех циклах исследований, представляющих для нас наибольший интерес: это исследования У.Кинча, модель И.Шлезингера и уже упомянутая ранее <абстрактная грамматика языковой активности> Ч.Осгуда.

Концепция понимания речи у У.Кинча основывается на идее пропозиций. У него пропозиция состоит из предиката (таковым может являться глагол, прилагательное, наречие и некоторые другие) и одного или нескольких аргументов (обычно это существительные). Ведущая роль принадлежит предикату. Таким образом, высказывание представляется как система пропозиций, а так называемые <правила согласования> организуют эти пропозиции в своего рода семантическую сеть.

Наконец, в структуру модели У.Кинча входит так называемая <целевая схема>, определяющая, что более, а что менее существенно для читателя в процессе понимания текста, восстанавливающая пропущенные умозаключения и вообще определяющая содержательную <макроструктуру> высказывания на глубинном уровне.

Но особенно существенно, что эта структура является типичной структурой <семантических падежей> по Ч.Филмору (1981), т.е. описывает взаимодействие актантов (деятель, объект и т.п.) в рамках ситуации. Иначе говоря, У.Кинч предполагает, что в основе оперирования компонентами высказывания при его понимании и интерпретации лежит некоторое абстрактное представление о содержательной структуре ситуации, на которое как бы накладывается система пропозиций.

П.Торндайку принадлежит наиболее известная попытка использовать тот же принцип фреймового представления ситуации для интерпретации целостного текста (рассказа). Он разработал своего рода семантическую <грамматику рассказа>.

Казалось бы, на совершенно иной основе строит свою модель И.Шлезингер. Вот его логика. В основе порождения речи лежит система простейших семантических пар. Например, в основе высказывания У Мэри был ягненок – представление о семантическом соотношении <владельца> и <имущества> (поссесивное отношение), а у ягненка есть, в свою очередь, соотнесенная с ним идея маленького размера (по-английски этот знаменитый стишок звучит как Mary had a little lamb). Эти взаимосвязанные содержательные характеристики И.Шлезингер называет <протовербальными элементами>.

Далее к ним прилагаются четыре вида правил реализации: реляционные правила, приписывающие каждому протовербальному элементу грамматическую и фонологическую характеристику; правила лексикализации, выбирающие нужные лексемы; правила согласования (например, определяющие согласование по числу взаимосвязанных синтаксических компонентов); и интонационные правила. Кроме того, И.Шлезингер вводит понятие <коммуникативного взвешивания>: соответствующий компонент модели определяет, какой из компонентов предложения является коммуникативным центром (логическим субъектом, темой, фокусом).

Наконец, он говорит о том, что <за> протовербальными элементами стоят совсем уже невербальные когнитивные структуры, из которых и получаются – в результате процесса так называемой коагуляции – протовербальные элементы. Суть коагуляции – в выборе из банка наших знаний (восприятий, переживаний) того, что говорящий намерен выразить в общении. Эти когнитивные структуры репрезентирова-ны в психике говорящего в виде образов.

Наконец, Ч.Осгуд тоже опирается на идею базисных <естественных> когнитивных структур как основы для порождения и восприятия высказываний. По его мнению, эти когнитивные структуры образуются благодаря взаимодействию языковой и неязыковой информации. Чем ближе поверхностная структура соответствующего предложения к этим когнитивным структурам, тем легче оперировать с предложением, тем более оно <естественно>.

Это идея их пропозиционального характера (имя + предикат) и некоторой организации пропозиций, не совпадающей со структурой предложения (высказывания) как таковой. Наконец, это идея о существовании такого компонента речевого механизма, который определяет соотношение синтаксической структуры предложения с фокусом (топиком, темой, логическим субъектом) высказывания.

Но главное, что представляет для нас интерес, – это введение в круг психолингвистической проблематики фрейма ситуации, т.е. взаимосвязанной системы когнитивных компонентов этой ситуации, хотя конкретное представление о таком фрейме у разных авторов различное.

Несколько других когнитивных моделей порождения детально описаны в книге Т.В.Ахутиной (1989), и мы не будем здесь повторять этого описания. Речь идет о моделях М.Гарретта, Г. и И.Кларков, К.Бок, Э.Бейтс и Б.Мак-Винни.