Современные приоритеты российской правовой политики

Приоритетов в современной российской правовой политике много. Под приоритетами в данном случае понимаются первоочередные задачи, проблемы, вопросы, которые необходимо решать сейчас и в ближайшей перспективе.

Остановимся на некоторых из указанных ориентирах и направлениях, имеющих как теоретическое, так и «прикладное» значение.

Реализация идеи правовой государственности предполагает выяснение сложной диалектики соотношения права и государства или государства и права, поиск оптимальных вариантов их взаимодействия в современных условиях.

Согласно первой из них, государство выше права и им не связано. Эта модель для новой России не подходит, ибо она есть модель вчерашнего дня. Страна все это уже испытала, результаты известны.

Вторая – исходит из того, что право выше государства, господствует над ним. Эта модель выражает лишь идеал, который в настоящее время недостижим. К нему общество должно стремиться как к конечной цели. Попытки же форсировать процесс, «пришпоривать» общественный прогресс могут лишь скомпрометировать саму идею. Это забегание вперед. А как сказано выше, политика есть искусство возможного.

Третья концепция более реалистична: государство создает право, но считает себя связанным им, подчиняется ему, т.е. самоограничивается во имя общего блага. Вот этой модели, по-видимому, и следует придержинаться как более предпочтительной по сравнению с другими и практически осуществимой на данном этапе развития общества.

Именно в этом направлении надо постепенно продвигаться псе дальше и дальше по пути к подлинно правовому государству, к «правлению права».

За годы проведения «шоковых» реформ, вопреки благим намерениям и оптимистическим прогнозам их зачинателей, образовался чудовищный разрыв между теорией и практикой прав человека. Устранение этого разрыва – важнейший приоритет российской правовой политики сегодня. Страна столкнулась с вопиющими массовыми нарушениями элементарных прав личности, прежде всего таких, как право на жизнь, здоровье, безопасность, оплату труда, социальную защиту, медицинскую помощь и др.

Поэтому сегодня главный приоритет в рассматриваемой проблеме – это не теоретическая разработка прав человека (хотя такая необходимость, конечно, не снимается), а создание надлежащих условий, гарантий и механизмов для их реализации. На наш взгляд, научную мысль в этой гуманитарной области надо повернуть в несколько иное русло – не бесконечные словопрения и фанфары, не восторги и ликования по поводу самого факта признания, закрепления, провозглашения прав и свобод человека, не любование их широтой, значимостью, неотчуждаемостыо и т.д., а трезвая оценка результатов этого долго ожидавшегося поворота, анализ причин кризиса. Необходимо сместить акценты в трактовке «модной» ныне темы в практическую плоскость – в плоскость достижения конечных целей, фокусируемых на личность. Мудрое изречение гласит: «Все процессы реакционны, если рушится человек».

Об этом весьма откровенно и убедительно говорится в президентском Послании Федеральному Собранию 1997 г., которое так и называется «Порядок во власти – порядок в стране!» Всем своим содержанием оно свидетельствует о глубине и масштабах охватившего страну политического кризиса. Президент неожиданно обнаружил, что власть в стране плохая и ее надо улучшать. Она обросла жиром, зазналась, погрязла в коррупции, непрофессиональна, бессильна, не может собрать налоги, организовать производство, выплатить зарплату, накормить армию, стариков, оградить своих граждан от преступных посягательств, запуталась в «реформах», не пользуется доверием и авторитетом у народа. Фактически власть расписалась в собственной несостоятельности и беспомощности.

Действительно, оздоровление государственного организма – магистральное направление правовой политики России на современном этапе. Но дело в том, что порядок во власти зависит прежде всего от самой этой власти. Поэтому ее «жалобы» на себя выглядят несколько странно. Власть как бы встала в оппозицию по отношению к самой себе, включилась в борьбу с собой. Это – симптом серьезного заболевания.

Идеологи различной политической ориентации (от крайне левых до крайне правых) «удостаивают» нынешнюю российскую власть самых нелестных эпитетов – плутократия, автократия, олигархия, «криминалитет», «коллективный распутин», «оккупационный, продажный, антинародный режим» и т.д. Причем подобные хлесткие определения используют и зарубежные наблюдатели, сталкиваясь с нашей действительностью. Соответственно характеризуются и носители такой власти – «отцы нации».

Конечно, во всех этих довольно резких оценках – изрядная доля эмоций и идеологических пристрастий, но вместе с тем они в той или иной мере отражают реальное положение вещей, ибо люди видят результаты деяний своих «вождей», слишком много разрушивших и не предложивших пока ничего взамен. Нынешняя власть уже никогда не вернет доверие к себе, ибо она безнадежно скомпрометирована.

Низы воспринимают власть как чужую, безнравственную, мафиозную, утратившую связь с народом, не оправдавшую надежд. Ее даже критиковать бесполезно, ибо она никак не реагирует на любые обвинения. Отсюда недовольство, протесты, требования отставок. Многие мыслящие люди из элиты открыто или молча сожалеют о причастности к возникновению и деятельности этого монстра, дистанцируются от него, уходят из «команды». «Властители дум, устилавшие дорогу к храму, оказались в царстве Хама и вынуждены теперь замолчать». Это – об интеллигенции.

Сегодня это – наиболее слабое место во всей государственной деятельности. Общество испытывает самый глубокий кризис законности и правопорядка за последние годы.

В названном выше президентском Послании Федеральному Собранию 1997 г. отмечается: «России нужен порядок. При этом необходимо ответить на два вопроса – какой порядок и как его наводить. Абсолютное большинство возникших у нас проблем порождено, с одной стороны, пренебрежительным отношением к правовым нормам, с другой – неумелыми действиями власти.

К сожалению, законность уже не является единой и одинаковой везде и для всех, она стала не только «калужской» или «казанской», но и «чеченской», «башкирской», «уральской», «приморской», вообще крайне «разнообразной» в зависимости от степени «суверенности» того или иного субъекта Федерации, особенностей региона, Нормативно-правовые предписания центра все чаще игнорируются. Местное законодательство, включая конституции, областные уставы, как правило, противоречат общефедеральному. Прокурорский надзор, строго говоря, уже не является последовательно централизованным. Ясно, что правовая политика в этих вопросах нуждается в существенной коррекции, иначе Россию ожидает судьба конфедерации или даже «эсенговизации», т.е. распада на отдельные «удельные княжества».

Многие изъяны советской, а также постсоветской правовой политики, прошедшей в послеоктябрьский период весьма извилистый и тернистый путь, объясняются именно указанным ключевым недостатком. Искаженное правосознание общества не раз заводило эту политику в тупики беспределов, порождало разного рода уклоны и перегибы. Это относится не только к сталинским временам репрессий (борьба с «врагами народа», «кулаками», «контрреволюционерами»), но и к последним десятилетиям, когда торжествовала «социалистическая законность» (разоблачение «антисоветчиков», «диссидентов», «идеологических диверсантов»).

Правовая политика, конечно, не должна плестись в хвосте у экономической и других видов политики (хотя она в значительной мере ими обусловлена), а напротив, по возможности прокладывать им путь, заглядывать в будущее, предупреждать негативные явления и процессы, не забегая вместе с тем вперед там, где условия для правового вмешательства не созрели. В юридической политике, как нигде, важен прогноз и предвидение. Правовая политика должна обладать способностью диагностировать болевые точки жизни общества и своевременно их профилактировать.

В современных условиях одним из основополагающих приоритетов российской правовой политики является конституционная реформа, о необходимости которой много говорят и пишут сегодня в средствах массовой информации, в парламентских, политических и научных кругах. Проводятся теоретические дискуссии, «круглые столы».

Суть всех предложений об изменении Основного Закона страны – перераспределение власти.

Обсуждаются и другие аспекты, например, о сокращении числа субъектов Федерации, об отказе от «этнического» принципа территориального устройства России, о включении органов местного самоуправления в систему государственной власти, об упрощении процедуры импичмента, о практике заключения двусторонних договоров между центром и территориями, об установлении жесткой управленческой вертикали. Но особое неприятие вызывает положение Конституции, согласно которому Президент в любой момент и без всякого объяснения причин (проснувшись однажды в плохом настроении) может отправить правительство в отставку.

При этом подчеркивается, что все предлагаемые изменения Основного Закона не должны вести к превращению президентской республики в парламентскую. Речь идет лишь о выравнивании баланса власти и совершенствовании механизма сдержек и противовесов в рамках президентской республики. Возражения направлены в основном против суперпрезидентской республики и носят конструктивный характер.

Этот акт не должен быть застывшим и неприкасаемым документом. Напротив, он должен совершенствоваться, приводиться в соответствие с жизнью, с требованиями времени. На это настойчиво указывают многие аналитики, политологи. Подобные настроения в обществе особенно усилились после острого и длительного правительственного кризиса 1998 г. и обвала финансовой системы 17 августа.

Таковы основные приоритеты, состояние, тенденции и перспективы российской правовой политики. Следует, однако, иметь в виду, что самые совершенные юридические законы, самые дальновидные правовые меры и начинания могут оказаться малоэффективными в условиях политической нестабильности, кризисной экономики, социальной напряженности, криминогенной опасности, моральной деградации, потери ценностных ориентиров, конфронтации и непримиримости различных слоев общества. Поэтому все рассмотренные проблемы должны решаться вместе.