Проблема принципиальности журналиста

Как бы хорошо ни была разработана система принципов и совокупность их требований к журналисту (а тут постоянно необходимы новые «наработки» — жизнь и теория не стоят на месте), вопрос о теоретической верности принципов всегда соседствует с вопросом о верности принципам журналиста.

Одна из проблем в этой связи — разработанность системы принципов теоретиками или самими журналистами, которым под силу такая теоретическая работа.

Если же система принципов не разработана или, будучи разработанной теоретически, не воспринята журналистами в сколько-нибудь целостном виде, говорят о недостатке принципиальности, о беспечности в журналистике — такой важной сфере выявления и проявления социальной позиции, о том, что журналист «не дорос» до выработки и следования принципиальной позиции.

При этом он может быть вполне честным и искренне стремиться к «добру, истине и справедливости». Однако невыработанность принципиальной линии журналистского творчества неизбежно ведет к интуитивному принятию решений, к влиянию случайных, ситуативных факторов, к неопределенности суждений, подчинению (чаще всего неосознанному) распространенным мнениям (конформизм) или, наоборот, к стремлению высказать противоположное суждение (нонконформизм).

И даже если такие суждения будут верными, их нельзя назвать выработанными на прочном фундаменте глубоких убеждений. Интуитивно верное оказывается случайным. Таково положение тех, кто «не дорос» до принципиальной, строго определенной позиции.

Недостаток принципиальности у тех, кто еще «не дорос» до четкого определения своей позиции, надо отличать от отступления от принципов (проявляющегося как «уступка обстоятельствам») и тем более от беспринципности — сознательного отказа от каких бы то ни было принципов. Беспринципность может проявляться в разных формах.

Мягкая — в стремлении обойти острые углы, избежать четкого высказывания суждений и выводов. Как правило, это результат либо неуверенности и отсутствия знаний, слабого владения методами социального анализа, либо стремления избежать ошибок.

Но в любом случае оправдания даже мягкой беспринципности как отступления от принципиальности быть не должно.

Жесткая беспринципность — это сознательная позиция политического флюгера, ищущего не правды и справедливости, а выгоды (по слабости, услужливости и боязни сильных мира сего, по циничному рас- чету и т.д.). Не случайно уже в семантике слова «беспринципность» за- ложен негативный смысл.

С беспринципностью своеобразно смыкаются догматическая, начетническая «принципиальность» — прямолинейное, некритическое, негибкое применение позиций, отставших от жизни, не соответствующих изменившимся обстоятельствам и закономерностям действительности.

Такая «принципиальность» может принести только дурные плоды, по- скольку к явлениям жизни «прикладываются» неверные, устаревшие мерки, влекущие неверные суждения, выводы и предложения. Именно поэтому такая «принципиальность» сродни беспринципности — ведь в том и другом случае результат неадекватен действительности.

Подлинная принципиальность не имеет ничего общего с догматизмом и ханжеством, с «лавулированием» (по образному выражению одного публициста) и стремлением нажить политический капитал.

Она объединяет глубокую убежденность, основанную на максимально верном осознании действующих законов общественной жизни, с умением творчески, гибко и последовательно применять их в качестве инструмента познания действительности.

Не последнюю роль в проявлении подлинной принципиальности играет и мужество, готовность нести ответственность за свои суждения и приговоры, терпение, чтобы настойчиво пробиваться сквозь неприятие, скептическое отношение, нападки.

Принципиальность требует внимательного отношения ко всем возражениям, высказанным пусть даже в неприятной форме, умения вести диалог, дискуссию, полемику, чтобы каждый раз, учитывая возражения, находить правильные решения.

Ведь, даже исходя из верных принципов, можно ошибаться, быть неточным в своем приговоре тому или иному явлению жизни, ибо трудности познания сложных явлений огромны. Однако неточности и ошибки следует отличать от использования неверных подходов и уж тем более от беспринципности.

Принципиальный журналист, обнаружив ошибку до обсуждения или в ходе дискуссии, не только должен честно признать и исправить ее, но и уметь учиться на своих ошибках, извлекать из них уроки.

При этом в спорах с инакомыслящими в интересах общественного согласия, формирования согласованных подходов к неоднозначно оцениваемым вопросам принципиальный журналист не только может, но и обязан путем компромиссных решений искать «поле согласия».

В данном случае речь идет не о том, чтобы поступиться принципами, а о том, что применение принципов должно быть гибким, учитывающим конкретную ситуацию в обществе, где действуют различные силы со свои- ми различными позициями и подходами.

Разумеется, существуют и границы, переступать которые нельзя. К примеру, максимальная уступчивость в условиях межнациональной напряженности не может без измены принципу интернационализма не перерасти в позицию, защищающую только одну сторону в конфликте. Это уже переход на националистические позиции.

Или, например, требования правдивости не противоречат необходимости в отдельных случаях нарушить документальную точность повествования (изменить фамилию персонажа, название го- рода или адресата письма и т.д.).

Различные формы принципиальности можно представить схематически так:

Гибкое применение принципов может и должно сочетаться также с гибкостью самих принципов, их способностью к изменению и преобразованию.

Если верно, что принципы не даны человеку свыше и не имеют универсального наполнения «от века», а внутренне связаны с закономерностями общественной жизни, то ясно, что изменение закономерностей ведет к изменению и совокупности, и структуры, и наполнения принципов.

Так, если в прежние времена космополитизм неизменно связывался только с отказом от патриотических чувств и часто употреблялся только с эпитетом «безродный», то современность требует необходимых «дополнений и изменений».

В современных условиях отчетливо обнаружилась взаимосвязь и взаимозависимость всех живущих на Земле, стало очевидным, что «глобальные проблемы» можно решать только согласованными усилиями всего человечества.

Поэтому объективные закономерности диктуют необходимость постоянно исходить из требований рассчитывать на взаимопомощь и взаимодействие стран и народов даже при решении проблем отдельных стран, а это значит, что геополитическое глобальное, космополитическое мышление становится принципиально важным для любого ответственного политика (разумеется, и журналиста).

И это вовсе не означает отказа или отхода от патриотизма — наоборот, патриотический подход оказывается окончательно и прочно связанным с судьбами человечества, с умением видеть свою страну в рамках всего мирового общества.

Точно так же динамика общественной жизни заставляет по-другому понимать и принцип интернационализма: журналист должен содействовать такому взаимодействию и взаимовлиянию наций, при котором позитивно-своеобразные национальные черты не стираются, а развиваются и расцветают, и сближение народов способствует не ликвидации национального своеобразия, а развитию «единства в многообразии» на основе диалога культур.

Историческая динамика принципов, как уже говорилось, может серьезно затронуть и их общую «картину». Ведь «перемена местами» партийности и гуманизма ведет к выдвижению на первый план во взглядах и действиях журналиста общечеловеческих подходов и критической «сверке» с ними «близких» журналисту и его СМИ групповых интересов и ценностей. Если раньше движение мысли журналиста шло (и до сих пор зачастую идет) от «частного» к «общему», причем «общее» не всегда учитывалось в полной мере, то жизнь все более настоятельно требует «обратного хода».

Конечно, в разные эпохи у такого подхода (от «общего» к «частному») были предтечи. Это великие гуманисты прошлого (стоит вспомнить Ф. Петрарку и Леонардо, П. Гольбаха и Д. Дидро, А. Сен-Симона и Ш. Фурье, да и многих других) и нашего времени (скажем, Р. Роллана и А. Швейцера, А. Эйнштейна и Б. Рассела, А. Сахарова и А. Солженицына).

А в XXI веке система принципов, формируемая на основе гуманизма, предстанет, вероятно, всеобщей.

Итак, подводя итоги, можно сказать, что подлинная принципиальность требует от журналиста гибкости, развитости креативных, творческих способностей как в применении, так и в трансформации принципов в зависимости от особенностей ситуаций, с которыми он сталкивается, и в связи с динамическим развитием общества, переменами в закономерностях его функционирования как системы социальных связей.

С характером принятых принципов и уровнем реализации требований принципиальности (верность принципов и верность принципам) прямо связаны характер и проявление политической культуры журналиста.