Художественно-образное познание как способ духовно-практического постижения действительности

Сфера педагогического знания принадлежит к актуальным, особенно важным в жизни человечества. Без педагогических знаний невозможны преемственная связь поколений, сохранение культурных и воспитательных традиций, развитие образования, культуры, общества и человечества в целом.

Эти знания соответствуют идеалам и нормам рационального теоретического и эмпирического познания. научные знания, раскрывающие сущность разных сторон педагогической действительности, оставляют вне своего внимания многочисленных субъектов неспециализированного педагогического знания.

За пределами научно-педагогического анализа остаются бытийное и художественно-образное педагогическое сознание и соответствующие ему виды знаний. Высокий уровень абстракции многих понятий педагогической науки, подчас чрезмерная формализация знаний, получаемых в ходе научных исследований, имеют следствием высокий порог понимаемости, доступности педагогических знаний, они устраняются от субъективно-личностных и ценностных аспектов познавательного процесса.

Немецкий писатель, мыслитель, естествоиспытатель И. В. Гете (17491832) полагал, что если ученый пренебрегает искусством, некоторые области действительности, а следовательно и науки, для него будут закрыты, и именно те области, которые нельзя познать, изучая только «внешность сосуда».

Внутренняя сущность жизненных явлений, познание их законов могут открыться только ученому, сумевшему преодолеть односторонность подходов к миру и человеку и гармонично соединяющему науку и искусство в своей деятельности. «Человеческое знание состоит не из одной математики и технологии, ведь оно прилагается не к одним железным дорогам и машинам», — отмечал великий русский литературный критик в. г. Белинский (18111848). «Напротив, — писал он, — это только одна сторона знания, это еще только низшее знание, — высшее объемлет собою мир нравственный, заключает в области своего ведения все, чем высоко и свято бытие человеческое…».

Ни природа реальности, ни природа свободы, ни природа личности не могут быть постигнуты рационалистически, идеи эти и предметы эти вполне трансцендентны для всякого рационалистического сознания, всегда представляют иррациональный остаток…». Философ считал, что при подходе к человеку с антропологической точки зрения, когда он изучается такими науками, как биология, социология, психология, возможно исследовать лишь некоторые его стороны, но человек целостный, в его глубине и в его внутреннем существовании, неуловим.

Тайна о человеке, которого он называл чудом, «раскрывается в субъекте, во внутреннем человеческом существовании. В объективации, в выброшенности человека в объективный мир тайна о человеке закрывается, он узнает о себе лишь то, что отчуждено от внутреннего человеческого существования. Человек не принадлежит целиком объективному миру, он имеет свой собственный мир… человек, как целостное существо, не принадлежит природной иерархии и не может быть в нее вмещен».

Английский философ и ученый, специалист по физической химии М. Полани (1891-1976) в 50х гг. ХХ в. разработал концепцию неявного знания – личностного знания, вплетенного в искусство экспериментирования и теоретические навыки ученых и передаваемого только через непосредственное обучение и личные контакты. Он считал, что наука создается искусством ученого, и стремление достичь абсолютно безличного знания приводит к непризнанию существования личности, дает картину вселенной, где человек отсутствует. Любая попытка элиминировать человеческую перспективу из картины мира ведет не к объективности, а к абсурду.

В наше время исследователи также отмечают, что рационального и системного начала недостаточно для целостного осмысления человека. «В системной и рациональной форме можно лишь обозначить структуру цельного опыта и любого его предмета (в том числе и человека), но не исчерпать их содержание».

Неоднократно подчеркивал единство рационального и чувственного познания выдающийся отечественный психолог Б. Г. Ананьев (19071972). По Б. Г. Ананьеву, чувственное познание составляет источник и основу рационального познания.
Ученый рассматривал целостную организацию чувственного познания внутри себя и его тесную связь с другими структурами личности. В работах исследователя рядом со словом «познание» часто следует скобка со словами «в единстве его чувственной и логической сторон».

«Чувственность» познания, по мнению ученого, существует до тех пор, пока человек существует, живет, общаясь с внешним миром посредством чувствующих систем мозга. Считая познание в двух формах — непосредственно образного и логически понятийного — «одной из основных сил общественно-исторического развития человечества», он называет его (познание) наукой и искусством.

И так, представители как гуманитарного, так и естественно-научного знания решают вопрос о границах возможностей научного познания и художественно-эстетического постижения действительности, признавая, что чувственное и рациональное – не две ступени в познании, а два момента, пронизывающих его во всех формах и на всех ступенях развития.

Мироздание не ограничено пределами точного знания. Цельность окружающего мира и человека как великой загадки и чуда невозможно постичь только путем рационального осмысления, вмещения в строго заданные рамки. Не все состояния бытия человека можно исчерпать научным знанием.

Все, что ускользает из поля зрения науки, способны компенсировать, дополнять другие формы духовного постижения мира: философия, религия, искусство. Одна из функций искусства – являть мир в его богатстве и целостности и выступать в роли своеобразных весов между отвлеченным миром абстракций, умозрительных построений, непредставимых сущностей и миром чувственной конкретности, субъективных восприятий.

Сравнивая науку и искусство как два способа познания, в работе «психология искусства» знаменитый российский психолог, разработчик культурно-исторической теории, которая положила начало школе в современной психологии, Л. С. Выготский (18961934) утверждает невозможность сведения функции искусства к функции собственно познавательной, гностической.

Искусство приводит к тому же, что и наука, но другим путем, другим методом. Познавательная ценность искусства заключается, по Л. С. Выготскому, в его способности помочь человеку понять то, что он не в состоянии понять прямо, и тогда нужны другие пути, косвенные, «окольные», пути иносказания. При этом психолог тесно связывает форму искусства с его содержанием. Например, возможность звуков стать выразительными сопрягается со смыслом слова, со стихом.

Согласно психологической теории вчувствования Л. С. Выготский объясняет механизм связи искусства с чувствами людей таким образом: чувства не пробуждаются в нас произведениями искусства, мы изнутри себя вносим в произведение, вчувствуем в него те или иные чувства.

Чудо искусства ученый сравнивает с евангельским чудом — претворением воды в вино, и отмечает, что настоящая природа искусства всегда несет в себе нечто претворяющее, преодолевающее обыкновенные чувства.

Под воздействием искусства в человеке возникает нечто сверх того, что содержится в этих чувствах. Отсюда — главное назначение искусства: давать сверх материала жизни «нечто такое, что в свойствах самого материала еще не содержится».

Л. С. Выготский обращает особое внимание на способность эстетических эмоций, накопляясь и повторяясь, приводить к практическим результатам, оказывать влияние на поступки людей, сообщая направление их действиям.

И так, Л. С. Выготский утверждает специфику и значимость гностической функции искусства. Искусство, по Л. С. Выготскому, обладает большими возможностями для познания явлений, чем наука, потому что там, где наука оказывается бессильной в своей прямолинейности и однозначности, искусство путем иносказания дает возможность проникнуть в суть и не только понять ее, но познать нечто большее, сверх того, что лежит на поверхности.

Особое значение искусства заключается в том, что, являясь, казалось бы, сферой умозрительной, абстрактной, нематериальной, оно тем не менее оказывается способным на активное вмешательство в жизнь людей, ибо задает вектор движения их действиям, ненавязчиво, исподволь «заставляя» их поступать так, а не иначе.

Последователь Л. С. Выготского, один из создателей и организаторов российской психологической науки А. Н. Леонтьев (1903-1979) раскрыл великую миссию искусства, определив, что оно обеспечивает переход «значений» в «личностный смысл».

При этом под значением подразумевались представления, понятия, идеи, т. е. то, что всеми понимается одинаково, связано с общественным опытом, а под личностным смыслом – то, что лично пережито человеком, связано с индивидуальным опытом, обладает чертами уникальности, неповторимости.

Если познание – это осознание в системе значений, то эстетическая деятельность – процесс проникновения за значение. Несмотря на то что увеличение познаний человека об объективных особенностях мира может ставиться как задача эстетической деятельности, эта задача отнюдь не является главной для нее.

Задачу эстетической деятельности А. Н. Леонтьев видит прежде всего в открытии жизни, показе того, что лежит за «равнодушными», объективными значениями. Искусство называется им той единственной деятельностью, которая отвечает задаче открытия, выражения и коммуникации личностного смысла действительности, реальности.

Среди средств формирования личностных смыслов особую роль играет искусство как феномен, обладающий возможностью проникать в недоступные научному исследованию, скрытые, сложные процессы духовной жизни человека, его внутреннего мира.

Искусству нередко отказывали в самостоятельных познавательных целях и возможностях, считая его вспомогательным эстетическим производным науки, образной интерпретацией объективного знания. Однако сама специфика искусства – экспрессивные средства художественного отражения действительности и эстетическая ее оценка – служит углубленному познанию и освоению окружающего мира (Б. С. Мейлах).

Действие искусства, безусловно, не может свестись к приобретению полезных сведений, к тому, что человек чего-то прежде не знал, а теперь знает. Познавательная функция искусства состоит в выявлении человеческой значимости предметов, она обращена к познанию человеческой жизни, выявляя в ней новые смыслы и ценности, проявляя в человеке человеческое. Поскольку художественное творчество и искусство являются ярким выражением эстетического отношения человека к действительности, есть основание выделить в тех видах деятельности, которые связаны с искусством, потенциал, обусловленный ценностным отношением человека к миру.

Искусство, отражая действительность и создавая ее художественно-образные модели, «уплотняет», «сгущает» духовно-ценностное отношение человека к миру, делает это отношение как бы «более» эстетическим и таким образом воспитывает человека. По словам л. н. толстого, эстетическое и этическое – два плеча одного рычага.

Специфическим свойством искусства является художественность как то качество, которое не сводимо ни к познавательной информации, ни к оценочной, ни к особенностям построения произведения, ни к каким-либо еще характеристикам. Это интегративное качество, включающее в себя все вышеперечисленное, но не в виде механического суммирования, а как соотнесение разных граней одного целого. У этого целого возникают новые качества, которых не было у составляющих его элементов.

Согласно смысловой концепции искусства Д. А. Леонтьева сущностной функцией искусства является раскрытие смыслов тех или иных сторон действительности. Художник сначала открывает смысл для себя, решает свою личную задачу на смысл, которая, однако, не является жизненной проблемой лишь одного художника, а потом помогает в ее решении другим людям, которых затронет созданное им произведение.

Отталкиваясь от идей Л. С. Выготского, Ю. А. Филипьева и др., Д. А. Леонтьев обозначает важную функцию художественной формы (эстетической структуры произведения) — психологическую функцию настройки сознания реципиента на восприятие содержания произведения.

Крайне важной для процесса воспитания и развития человека, помощи ему в открытии нового в себе и мире оказывается динамика смысловых процессов, происходящая под воздействием искусства на личность, что опосредовано несколькими моментами.

При полноценном восприятии искусства совершается внутренняя работа сознания, которая несводима лишь к познавательному или эмоциональному отражению, а заключается в «переплавке чувств», в «художественном переживании», т. е. во внутренних трансформациях.

Это ведет к пересозданию действительности, открытию «третьего содержания», появлению «сверхинформации», «сверхсмыслового остатка», эмерджентности, формированию «целого с надмножественной интегральной жизнеспособностью», формированию «новых личностных конструктов, в которых субъект воспринимает действительность». По В. Дильтею, сущность искусства заключается в «пребывании в сфере свободной игры», но в нем «открывается нам и значение жизни».

Расшатывая смысловые стереотипы, искусство позволяет видеть одни и те же явления с разных точек зрения, объемно, многопланово, панорамно, стереоскопично, обеспечивая богатство и многогранность мироощущения.

Выравнивая «перекос» в сторону интеллектуальности в характере мышления и восприятия, искусство способно постоянно стимулировать деятельность фантазии, учить видению мира как бы впервые, в новых ракурсах и связях, рождать неисчислимые, богатейшие ассоциации, связывать воедино живое представление и анализ, чувство и мысль, истину и красоту (Б. С. Мейлах).

Искусство многомерно расширяет опыт человеческой жизни. по словам М. М. Бахтина (1895-1975), искусство дает возможность вместо одной пережить несколько жизней, изнутри приобщаться к иной жизни ради нее самой, ради жизненной значимости.

Обогащаясь смысловым опытом в процессе общения с искусством, человек формирует у себя новые формы отношения к действительности. не случайно Л. С. Выготский называет искусство организацией поведения человека на будущее, установкой вперед, требованием, «которое, может быть, никогда и не будет осуществлено, но которое заставляет нас стремиться поверх нашей жизни к тому, что лежит за ней».

Искусство обладает эффектом последействия: те личностно-смысловые преобразования, которые происходят у индивида под воздействием контакта с искусством, могут не являться для него жизненно необходимыми сегодня, но они вооружают личность ценным опытом – инструментами осмысления и переживания явлений материального и духовного мира, механизмами преодоления жизненных кризисов в отдаленном будущем.

У искусства есть широчайший спектр воздействия на чувства, сознание, волю, в целом развитие человека в силу того, что искусство объединяет в себе все виды человеческой деятельности (познавательную, созидательную, ценностно-ориентационную и коммуникативную), в результате чего рождается новый ее вид, обладающий цельностью и неразложимый на элементы.

«Высшая функция искусства заключается в том, что изображаемый им мировой смысл посредством своей красоты мощно влияет на человека в его целости, во всех его функциях: он воспитывает волю и чувство человека, дает уму знание, открывая истину в объективном смысле… и доставляет нам всестороннее удовлетворение, то есть минуты счастья в земной жизни». Искусство познает действительность не просто моделируя, но пересоздавая ее.

В системах эстетики и поэтики, опирающихся на эстетические представления Гегеля, в которых искусство рассматривалось как особая форма и первая стадия познания действительности, получил определенность термин «образ» в значении художественного осмысления действительности.

Необходимо дифференцировать образ представление как элемент познавательного процесса и образ художественный как синтез общего и индивидуального, воплощенного в чувственно-эмоциональной, эстетически оценочной форме.

Образ избирательно фиксирует своим содержанием те стороны объектов, которые необходимы для деятельности субъекта, значимы для него. Образ «вычерпывает» из объекта все новое содержание. Именно поэтому можно утверждать, что образ наполнен личностным смыслом и теснее, чем понятие, связан с чувственным отношением человека к окружающему миру, его сопереживанием.

Для художественного образа особенно важна функция предметов как носителей эмоциональных состояний. Художественный образ представляет собой органичное единение познавательной и оценочной информации и дает возможность образовывать беспредельные и неожиданные ассоциативные связи.

При этом возникают эмоциональные реакции, стимулирующие познание, открывая простор для обобщений и воображения. Художественный образ невозможен без своеобразной личностной позиции, субъектного отношения к изображаемому. В России определение искусства как мышления в образах ввел в искусствоведение в. г. Белинский. Разница между наукой и искусством, по словам в. г. Белинского, заключается не в содержании, а в способах выражения содержания: ученый – доказывает, художник – показывает, и оба – убеждают.

Равноправие по отношению друг к другу разных форм сознания и их самостоятельность утверждают и другие исследователи: «науку (логически-теоретический интеллект) и продуктивное воображение, управляемое принципом красоты (то есть искусство), ни в коем случае нельзя рассматривать как высшую и низшую по рангу ступень феноменологии духа.

Нельзя рассматривать одну из них как «несовершенный образ» другой. ни красоту в качестве не до конца разоблачившейся истины, ни истину в качестве препарированной красоты. Это — две самостоятельные, равноправные по отношению друг к другу формы сознания. Одна из них не является несовершенной, «неадекватной» копией с другой».

Ученый, следуя логике научного изложения, нормам научной доказательности, по возможности устраняет из готового продукта исследовательской деятельности те элементы, которые связаны с его личными пристрастиями, эмоциональными переживаниями.

В процессе же художественного освоения действительности «объекты, включенные в человеческую деятельность, не отделяются от субъективных факторов, а берутся в своеобразной «склейке» с ними. Любое отражение предметов объективного мира в искусстве одновременно выражает ценностное отношение человека к предмету».

Если ученому изображение явления нужно для раскрытия какой-либо из сторон его внутреннего самобытия, то художнику важно, чтобы самобытие явления было раскрыто в том ракурсе и в том смысловом отношении к жизненной ценности, которые художник уловил как нечто очень значительное для людей, чтобы изображение становилось выразителем чувства, ощущения, эмоционального настроя. Он передает и носитель, и несомое им значение, и взаимодействие между ними.

Объект действительности для искусства — носитель эмоциональных человеческих значимостей. Если изображаемый объект для ученого сам по себе является предметом исследования, то для художника объект важен как носитель значения и отношения. Кроме того, у художника больше возможностей в создании нового знания о бытии, потому что его не ограничивает требование истинности новой информации, обязательное для научного описания.

История образования знает немало примеров того, как без употребления слова «искусство» по отношению к педагогике ее виднейшие представители раскрывали суть педагогических явлений целостно, не сводя только к науке: обозначая философские основания педагогики, отдавая должное интуитивным процессам, догадке, воображению.

Например, В. В. Розанов (18561919), наследие которого представляет собой источник подлинных и непреходящих ценностей для всех, кто сегодня занят разработкой основ нового педагогического мышления, стремился отойти от естественнонаучного или утилитарного объяснения явлений воспитания. Он создал особый стиль описания педагогической действительности, для которого характерно душевное волнение, большая вера в возможности роста человека.

Для В. В. Розанова человек и его развитие — это чудо и таинство, понимание которого требует особых средств. Нельзя изучить человека с помощью методов, используемых в естественнонаучном познании, утверждал он. невозможно разложить человека на элементы, создавая различные «профили» и выделяя множество «качеств» личности. только целостный подход к человеку, его пониманию может способствовать решению педагогических проблем. «человек беспределен, – пишет он в работе «Мимолетное. 1916». – сама суть его — беспредельность. Хочу заглянуть за край. Хочу дойти до конца. умру. но я захочу знать, что будет после смерти. Нельзя знать? Тогда я постараюсь увидеть во сне, сочинить, отгадать (курсив наш. — О. З.)».

По мнению В. В. Розанова, напрасно ждать от педагогики, что она когда-нибудь станет точной наукой. Более того, прикладывание к миру человеческому статистических, механических методов приводит к грубым ошибкам, ибо искажает картину непредвещанного, несимметричного развития души человека. Анализируя книгу В. В. Розанова «сумерки просвещения», С. Тандит пишет, что для философа педагогика – это, безусловно, искусство.

«А в искусстве много основано на интуиции, на внутренней, часто невидимой глазу гармонии… великая тайна всякого истинного учения состоит в том, что оно совершается лишь втайне; что, как и все сокровенное, глубокое, оно хоронится от всего, что не вытекает вот из этого слова, которое я говорю, и из этого внимания, которое для меня открыто».

Таким образом, становится очевидным, что научная педагогика при анализе явлений педагогической действительности для более целостного представления о жизни и человеке должна обратиться и к вненаучным способам получения знания, и к художественной литературе как разновидности искусства.