Государственный строй афинской демократии

В V–IV вв. до н. э. его составляли: народное собрание, Совет пятисот, гелиэя, должностные лица.

Народное собрание (эклексия). В его компетенцию входило принятие законов. Однако проекты законов, выносимых на голосование народного собрания, предлагались Советом пятисот. Кроме того, существовала сложная процедура охранения существующих законов республики, а окончательное решение по проекту законов принадлежало гелиэе. Выделяются также финансовые полномочия народного собрания. Здесь принимались финансовые законы, осуществлялся финансовый контроль. В народном собрании решались вопросы войны и мира, проводились выборы должностных лиц, решался вопрос об остракизме.

Правом участия в работе народного собрания обладало все полноправное мужское население Афин старше 20 лет. Однако реально в работе собраний участвовало значительно меньшее число граждан, кворум для принятия наиболее ответственных решений составлял всего лишь 6 тысяч человек. В конце V в. до н. э. была установлена плата за участие в работе народного собрания.

Совет пятисот (булэ) был преимущественно правительственным и административным органом. Под его руководством и наблюдением действовал весь финансовый и административный аппарат афинского государства. Так, совет следил за исполнением постановлений народного собрания, контролировал деятельность должностных лиц, наблюдал за всеми общественными зданиями. Его важная функция – организация строительства флота. Свои правительственные функции совет осуществлял совместно с должностными лицами.

Вместе с тем совет подготавливал и обсуждал все дела, выносимые на решение народного собрания, подготавливал проекты законов, обладал судебными полномочиями.

Совет пятисот составлялся по жребию (по 50 человек от каждой из 10 фил). Участвовать в жеребьевке и последующей работе совета мог каждый полноправный гражданин, достигший 30-летнего возраста. Совет был постоянно действующим органом, избираемым на один год. Полномочия совета каждую десятую часть года выполняли 50 человек – представители той или другой филы. Устанавливалось вознаграждение за работу в совете.

Гелиэя была высшей судебной инстанцией. Здесь вершился суд по политическим делам. В порядке апелляции гелиэя имела право пересматривать судебные решения других органов. Но не менее важным полномочием гелиэи было право окончательного решения по законопроектам, принятым народным собранием. Гелиэя становилась как бы «господином над законами».

Вопрос о принятии нового закона решался в порядке судебного производства. Автор законопроекта выступал в качестве обвинителя старых законов, а в их защиту назначались пять защитников. Только после одобрения гелиэей законопроект считался окончательно принятым и вступал в силу.

Гелиэя состояла из 6000 человек, избираемых по жребию (600 человек от каждой филы) на один год. Как и в Совете пятисот, в гелиэе работа ее членов оплачивалась.

Должностные лица. Данный институт государственного строя Афин характеризовался его формированием на основе выборности путем голосования или по жребию сроком на 1 год, коллегиальностью, возмездностью (кроме стратегов), отсутствием иерархической подчиненности (кроме военных должностей), подотчетностью. Должностные лица, наряду с Советом пятисот, осуществляли исполнительную власть (в отдельных сферах государственной деятельности).

Коллегия архонтов ко времени расцвета афинской демократии сохранила в основном полномочия в области религиозных семейных дел. Коллегия десяти стратегов формировалась путем открытого голосования (поднятием рук). К компетенции стратегов относились верховное руководство и командование вооруженными силами. Все десять стратегов пользовались равными правами, однако на практике сложилось так, что один из стратегов выделялся, занимал первое место. В Афинах имелись и другие государственные должности, и по приблизительным подсчетам афинский гражданин не менее двух раз в жизни был членом Совета пятисот, гелиэи, занимал другие государственные должности. Участие в работе народного собрания, занимание государственных должностей позволяло афинским гражданам считать государственное управление своим делом.

Государственный строй афинской демократии просуществовал до конца V в. до н. э. Внутренние противоречия, поражение в войне со Спартой (Пелопоннесская война – 431–404 гг. до н. э.) привели к чередованию в стране олигархических режимов. В 338 г. до н. э. македонская армия завоевывает территорию Греции, и она включается в состав империи Александра Македонского. Во II в. до н. э. Греция подчиняется владычеству Римской империи.

Ознакомление с государственным строем Афин рождает острое желание не только знать и запомнить, но и осознать видимое. Как понять афинскую демократию, как к ней относиться?

Конечно, афинская демократия существовала при рабовладении, она была приспособлена к условиям государства-города и технически во многом несовершенна, но у нее есть общее с демократией Нового времени – принципы участия народа в государственном управлении.

Афинская демократия и восточная деспотия – общее и особенное.

• Едва ли можно принять за лучшее отсутствие в Афинах главы государства, избрание должностных лиц на один год, да еще и по жребию, или то, что сегодня мы назовем «безбрежной коллегиальностью с ослабленностью принципа личной ответственности». В Афинах заметна локализация законодательной, исполнительной и судебной властей в отдельных государственных органах, но разделения властей еще не произошло. Все это, однако, можно отнести к технике, но как оценить участие всех (свободных) в государственном управлении?

Критически афинскую демократию воспринимали Сократ и Платон. Сократ считал, что властвование есть «царское искусство», к которому могут быть допущены лишь те, кто овладел подлинным знанием, мудростью, – люди, предназначенные к тому своим рождением и, в особенности, воспитанием и обучением. Платон заявлял, что подобно тому, как управление кораблем поручается людям, знающим корабельное дело, так и управление государством надлежит вручать людям, обладающим для этого необходимыми знаниями, овладевшими истинной философией. С неодобрением к афинской демократии, при которой верховной властью обладают неимущие, относился и Аристотель. За лучший строй он признавал такой государственный порядок, который существовал при Солоне и представлял собой соединение олигархического, аристократического и демократического принципов.

• Но вот вопрос: какова роль демократии во взлете культуры Афин, той культуры, которая легла в основание современной западной, да и не только западной, цивилизации? Демократия и культура Афин – результат определенного уровня развития народа. Но можно ли считать, что демократия в решающей мере определила раскрепощение личности, развязывала ее гражданскую активность, вела к раскрытию творческих возможностей человека и расцвету культуры? Безусловно, в последнем нет прямой зависимости. Так, «золотой век» российской культуры (XIX в.) приходится на время царизма, а в Испании конца XVIII – начала XIX в., во время глубокой политической и общественной реакции, расцветает художественное творчество Франсиско Гойи, оказавшего влияние на все европейское искусство XIX и XX вв. Все же влияние республиканской формы государства и демократии на развитие культуры несомненно. Еще Аристотель установил, например, связь греческой математики со специфическими условиями греческой демократии. То, что было следствием, становится и причиной. Государственный строй составляет существенную часть тех условий, в которых развивается культура. Трудно представить, чтобы великие достижения культуры Афин могли возникнуть при государственном строе восточной деспотии.
• Афинская демократия и восточная деспотия, поставленные рядом, как бы рычат друг на друга: «Когда на короткий период времени республика в Афинах приобрела некое подобие и предвосхищение народоправства (для свободных), яркий символ ее лучших черт – Парфенон. Созданный как центр культовой и общественной жизни, греческий храм несет впечатление соразмерной человеку монументальности и радостной силы, он утверждает красоту и достоинство человеческого коллектива, выражает идеи гуманизма, гражданственности, оптимизма». И другое: «Символом деспотического государства может быть египетская пирамида с нерасчлененностью, монументальностью и примитивной геометрической четкостью форм, наконец, с самим культовым, магическим ее назначением, не направленным на удовлетворение реальных потребностей народа. Суровая геометричность этого архитектурного монумента, подавляя человека своим величием, как бы призвана утверждать незыблемость деспотической власти, ее сверхчеловеческое могущество».

Приводимые выше факты и оценочные суждения о государственном строе восточной деспотии и афинской демократии хорошо известны, но они отбираются, группируются, сопоставляются и сравниваются, с тем чтобы выпукло показать роль и значение централизации и демократизма в построении государства.

Нельзя представлять дело так, будто восточная деспотия и афинская демократия – некие альтернативные решения, зависевшие лишь от свободного выбора людей. Нет, они строго детерминированы уровнями развития и особенностями народов, условиями места и времени, в них нашли отражение и упрощенные представления, гиперболизировавшие значения централизации или демократизма власти.

В Древнем Египте и в Афинах централизация и демократизм власти выражали два направления эволюции государственно-правовой организации общества. В первом случае совершенствовался механизм управления всем коллективом из единого центра при ограничении творческих возможностей и инициативы даже представителей высших сословий. Во втором случае создавались благоприятные условия для раскрытия способностей и проявления политической активности относительно широкого круга граждан, но существовала слабая централизация управления. Оба направления имели свои сильные и слабые стороны.

Различные уровни развития и особые условия существования государственно-правовых систем, их государственного строя, закономерности поступательного движения… но как подчас не просто, если не руководствоваться лишь эмоциями, выработать свое отношение к их многообразию и сложности исторического процесса. Едва ли следует согласиться с тем, что «для своего времени афинская демократия имела самое передовое государственное устройство…». Да, демократия, действительно, выражала высшую ступень государственности Афин, но такой же государственный строй, например, в Египте или Китае имел бы разрушительное действие и реакционное значение. Форма государства и политический режим должны соответствовать состоянию народа, условиям его жизни.

Безусловно и то, что демократизм в Афинах и централизация власти в Египте, их положительные и отрицательные стороны, трудности и достижения составляют действительный исторический опыт.