Десятилетие правления Путина
В мае 2000 г. Путин, поддержанный аппаратом, прессой и подавляющим большинством избирателей, легко победил на президентских выборах. Ему симпатизировали многие интеллектуалы, а так называемые силовики вообще считали своим. Недаром, выступая на Дне чекиста, Путин в шутку отрапортовал собранию бывших коллег, что задание органов выполнено, внедрение во власть осуществлено, что вскоре и стало правдой.
Путин два срока провел на президентском посту. В 2008 г. он и его окружение успешно осуществили операцию «Преемник», в ходе которой президентом стал Д. А. Медведев – бывший руководитель Администрации президента и затем вице-премьер. Мало известный в обществе Медведев отказался от участия в полноценной предвыборной кампании, но зато заручился статусом практически официального преемника Путина. Слова Путина-президента: «Я ему доверяю» – стали гарантией победы Медведева.
Возникла своеобразная «наследственная республика» в виде некоего дуумвирата Путина и Медведева, причем ставший премьер-министром Путин по-прежнему играл во власти главную роль. Президент же оставался несамостоятельной фигурой, либеральные слова которого о развитии демократии, о борьбе с партийной монополией, с коррупцией мало что значили, ибо за ними не стояла ни политическая воля, ни конкретные действия.
На протяжении его президентства обсуждался лишь вопрос о том, кто из дуумвирата займет пост главы государства в 2012 г., ибо принятое в 2008 г. изменение в конституции продлило срок президентского правления до 6 лет и позволяло Путину баллотироваться на новый срок. При этом ни один разумный политик не рискнул выставить на выборы свою кандидатуру, опасаясь, как бы на него не завели дело о «расходовании внебюджетных средств» или «превышении полномочий».
В это десятилетие произошло качественное изменение правящей элиты. С политического олимпа исчезли многие сподвижники Ельцина – и там образовалась новая, достаточно сплоченная группировка во главе с Путиным, получившая по примеру других подобных специфических сообществ название «питерской». Она состояла в основном из чекистов, коллег, земляков и друзей Путина, занявших ключевые посты, а также послушных им бюрократов, парламентариев, бизнесменов, журналистов.
Экономической основой могущества правящей группировки стал контроль над добывающими госкорпорациями, приносившими львиную долю доходов государству и самой образовавшейся структуре.
Неудивительно, что в среде близкой к власти буржуазии возникло немало миллиардеров, а прежние ельцинские «денежные мешки» подверглись серьезной встряске. В итоге одни оказались в эмиграции, а нефтяной магнат М. Ходорковский поплатился за свои амбиции и был приговорен судом к тюремному заключению. В его многолетнем преследовании чувствовалась мстительная воля самого Путина. Под статьи, предъявленные Ходорковскому (неуплата налогов, отмывание средств и пр.), в принципе подпадали, учитывая особенности процесса первоначального накопления капитала в России, многие бизнесмены, но путинское правосудие поднимало свой меч выборочно, щадя лояльных власти капиталистов.
За всеми этими процессами, псевдоаукционами, приватизациями было видно неприкрытое стремление новой властной группировки заново переделить собственность и заставить богачей «делиться», что последние послушно и делали, финансируя угодные власти бессмысленные проекты, партии, возвращая России некогда утерянные ею яйца Фаберже.
Путин продолжил начатое Ельциным укрепление президентской власти и всей так называемой властной вертикали. Это выразилось в образовании федеральных округов во главе с полномочными представителями президента, был также реформирован Совет Федерации. Вместо губернаторов и президентов зал заседаний Совета заполнили неведомые обществу «представители».
После отмены в 2004 г. системы выборности губернаторов резко повысилась зависимость местных властей от Москвы, которые отныне стали ответственны не перед избирателями, а только перед Кремлем. При этом Медведев как-то заявил, что выборов губернаторов не будет… лет сто!
За время Путина институт выборов полностью деградировал, власть «усовершенствовала» техники «прохождения» угодных ей людей и отсеивания под разными благовидными предлогами неугодных кандидатов и партий. Результаты выборов беззастенчиво фальсифицировали в соответствии со спущенными на округ процентами, которые якобы «предстояло» набрать партиям или кандидатам.
Показательным стал скандал в 2009 г., когда после выборов в Московскую городскую думу глава партии «Яблоко» С. Митрохин увидел, что в официальном протоколе на участке № 192 района Хамовники за «Яблоко» не было подано ни одного голоса. Между тем именно там Митрохин вместе с семьей голосовал за свою партию. Прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело по несомненному факту фальсификации итогов голосования, не увидев доказательств «прямого умысла, направленного на искажение результатов». Такие «ошибки» вкупе с отменой графы «Против всех» в избирательном бюллетене сделали выборы в глазах многих избирателей бессмысленным фарсом.
Ставшая всегда неизбежной победа «Единой России» в сочетании с повышением процентного «барьера» до 7 % при выборах в Думу привела к исчезновению влиятельных критиков Кремля и в законодательном органе власти. Сама «Единая Россия» фактически не являлась полноценной политической партией, состояла из группы безликих функционеров, занятых так называемым партийным строительством, и массы различного рода руководителей (ее также называли «партией начальников»), причем вступить в эту партию человеку «со стороны» было значительно труднее, чем ранее в КПСС.
«Единая Россия» была предназначена для обслуживания законодательных потребностей Кремля, подчас неприлично быстро угождая ему, что особенно наглядно проявилось в почти мгновенном изменении конституции в 2009 г. Дума перестала быть органом, в котором сталкивались мнения разных политических сил, что привело к полному исчезновению парламентской оппозиции. Недаром председатель Думы Б. Грызлов в 2004 г. простодушно заявил: «Дума – не место для политических дискуссий». Коммунисты, имевшие прежде значительное влияние в Думе и отчаянно оппонировавшие Ельцину, при Путине стушевались окончательно, убаюканные материальными благами и нескрываемыми антиельцинскими выпадами премьера, его симпатиями к советскому прошлому и недвусмысленными высказываниями о том, что самой большой катастрофой России в ХХ в. был распад СССР, а вовсе не 1917-й.
Неслучайно символом идейной противоречивости путинского правления стало утверждение в декабре 2000 г. государственных символов России. Двуглавый орел и трехцветный флаг, унаследованные от Российской империи, довольно странно сочетаются с советским гимном на музыку А. В. Александрова, слова же гимна быстро переписал С. Михалков – поэт, который в первой редакции текста восхвалял Сталина.
Путинское руководство взяло под свой полный контроль главные каналы телевидения, охватывавшие большую часть страны. Всякая критика режима с экрана стала невозможной, появились «стоп-листы» – своеобразные проскрипционные списки нежелательных «говорящих голов». Информационные выпуски стали поразительно напоминать новости времен Брежнева, исчезли и прежде острые политические программы, шедшие ранее в прямом эфире.
Сетку вещания заполнили бесконечные сериалы и развлекательные бездумные передачи низкого пошиба. Общим тоном публичных выступлений лидеров стали, как и в советское время, лицемерие и полуправда. Так, в ответ на жалобы о вопиющих нарушениях при проведении выборов Путин публично рекомендовал недовольным обращаться в суды, хотя и ему, и всем было известно, что суды, как правило, не удовлетворяют подобные жалобы граждан.
Сама же судебная система по сути своей осталась советской, то есть зависимой от других властных структур, что многократно проявлялось в работе различных судов. Это позволило журналистам определить судебную систему эпохи Путина как «басманное правосудие» или «хамправосудие» – по названиям московских судов (Басманный и Хамовнический), в которых осудили Ходорковского.
Внешняя политика путинской России этого десятилетия примечательна разительной противоречивостью, отсутствием дальновидности, взвешенности. Порой казалось, что в ней преобладали личные симпатии (точнее – антипатии) правителя. В естественном желании власти вернуть России утраченный статус великой державы применялись неэффективные советские методы грубого экономического и политического давления. Особенно неудачно складывались политические отношения с ближайшими соседями – бывшими советскими республиками. В результате почти со всеми этими странами в последние годы они оказались испорченными.
Если в отношениях со странами Балтии этого следовало ожидать из-за жесткости и непримиримости в оценках сторонами спорных явлений истории последних семидесяти лет, то ухудшение отношений с братским государством Украиной, а также со всегда дружественным России грузинским народом оказалось неожиданным и огорчительным для множества людей. Это стало результатом не только спекуляций политиков в этих странах, раздражающего Кремль бесцеремонного вмешательства США в эту ранее признававшуюся бесспорной зону влияния России, но и следствием неумения Кремля вести эффективные переговоры, искать взаимовыгодные компромиссы, словом – проводить тонкую политику.
Власти великой державы порой поражали общественность неуклюжими и бессмысленными действиями вроде запрета на экспорт вин из Молдовы и Грузии или депортации граждан Грузии. В конечном счете противоречия с Грузией настолько обострились, что вылились в военный конфликт в Южной Осетии в 2008 г. Итогом стало признание независимости Южной Осетии и Абхазии, что было серьезным просчетом: отношения с Грузией зашли в тупик, а мировое сообщество не поддержало этого признания.
В высшей степени странными выглядели отношения с так называемым союзным государством Беларусью, вздорный и капризный правитель которой не раз унижал и оскорблял Россию и ее руководителей. Но правящая группировка в Кремле безропотно сносила эти оскорбления Лукашенко, ибо доходы от перекачки углеводородов через территорию «союзника» казались ей гораздо важнее оскорбленной государственной и личной чести.
Неровными были отношения с Западом. Краткий периода почти союзнических отношений с США после 11 сентября 2001 г. сменился явным охлаждением. Причины коренились в глубинном взаимном недоверии друг к другу, в неумении договариваться. Настороженными оставались отношения России с Евросоюзом.
Этому способствовали как активность НАТО на западных границах России, так и резкие действия России во время кризиса русско-украинских отношений (2006–2007 гг.), когда приостановка подачи газа в Европу через Украину была воспринята на Западе как угроза своей энергетической безопасности. Все это, как и постоянно фиксируемые западным сообществом нарушения прав человека в России, доверия к путинскому руководству не прибавляло, а с его стороны вызывало грубые словесные выпады.
И все же в путинское десятилетие стало казаться, что Россия прошла нижнюю точку того падения и деградации, которые продолжались после развала СССР, болезненного приспособления общества к новым условиям существования. Несомненно, благодаря реформам начала 1990-х гг., а также высоким ценам на нефть произошел общий рост уровня жизни населения России.
Это стало заметно даже по внешнему облику улиц крупных городов, на которых в изобилии появилось множество супермаркетов, магазинов, ресторанов, кафе, заполненных покупателями и посетителями, по сотням чартерных рейсов, развозивших миллионы россиян по всем мировым курортам, наконец, по резкому увеличению и обновлению парка личных автомобилей. Казалось, что люди после десятилетий убогого советского существования с его извечным дефицитом наконец наслаждаются жизнью и относительным благополучием.
В этом отчасти была причина характерной для десятилетия Путина общей аполитичности масс, их полной готовности обменять свободы на порядок и безопасность, смириться с установлением бывшим полковником КГБ авторитарного режима. А то, что это был именно авторитарный государственно-капиталистический режим, сомнений почти ни у кого не вызывало. И дело не в личности брутального Путина, который за эти годы не проявил себя ни эффективным государственным менеджером, ни хладнокровным и тонким дипломатом, ни даже воспитанным человеком. На его месте мог оказаться любой другой отставной полковник КГБ.
Так уж случилось, что режим этот возник как следствие принятия в 1993 г. авторитарной конституции, покончившей с демократической альтернативой развития страны. В результате президентская власть стала фактически бесконтрольной – или, точнее сказать, ее ограничивает, как при самодержавии и при коммунистах, не закон, а только те моральные принципы, которых придерживается или которые устанавливает для себя сам властитель. Многие люди не видят в этом ничего плохого – сильная, единодержавная власть рассматривается миллионами граждан как единственная панацея от многих бед России.
И все же в начале 2010-х гг. явно стали заметны перемены в настроении общества. Для всех стало очевидным, что из-за неэффективной политики путинской группировки «тучные» нулевые годы стали временем утраченных возможностей и что страна вошла в период стагнации. Доходы, получаемые от продажи сырья, не были эффективно использованы для развития современной промышленности, в экономике не произошло структурных сдвигов.
Значительный Стабилизационный фонд, в котором накапливались доходы от нефти и газа, за два-три года исчез безвозвратно. Он был использован для затыкания дыр, возникших вследствие мирового кризиса 2009 г. Объявленные президентом программы модернизации не были подкреплены конкретными разработками, немногие появившиеся современные производства были скорее исключением, чем правилом.
По-прежнему сохранялась полная зависимость страны от экспорта нефти и газа. Из торговли исчезли многие продукты и товары отечественного производства. Плохи были дела даже в оборонной промышленности – ранее наиболее развитой и передовой. В итоге власти вынуждены были покупать современное высокотехнологичное оружие иностранного производства, чтобы обеспечить обороноспособность страны.
Для общественного настроения начала 2010-х гг. примечательно было тотальное недоверие общества по отношению к существующей власти, их взаимное отчуждение. Неприятием со стороны населения сопровождались проводимые властью реформы в социальной сфере, непрерывный рост инфляции «съедал» все прибавки к пенсии. Общепризнано, что реформа ЖКХ привела только к десятикратному увеличению платы за жилье при ухудшении его обслуживания. Больной человек, старик при существующей системе медицины брошен на произвол судьбы и без денег или помощи родных подчас обречен на гибель.
Попытка реформировать бесплатную систему образования воспринималась всеми лишь как повод ввести платное образование, уничтожить прежнее равенство при его получении. В итоге несомненные социальные завоевания социализма за эти годы оказались утраченными. Казалось, что вернулись контрасты времен «дикого капитализма» XIX в.: неприкрытая бедность четверти населения, тысячи беспризорных детей, безработица, пьянство, повсеместная наркомания, высокая смертность (в том числе детская) и одновременно – рост числа миллиардеров даже во время кризиса, их безумные кутежи и охоты на белых носорогов в Африке, нагло выставленная напоказ роскошь. Мимо очередей стариков, стоящих за уцененными продуктами, скользили роскошные лимузины нуворишей, нанимавших милицию для того, чтобы, минуя пробки, побыстрее проехать на очередную модную тусовку или распродажу бриллиантов.
Непрерывными и часто безобразными скандалами сопровождалась работа ФСБ и МВД, сросшихся с преступными кланами и погрязших в коррупции, кумовстве и наркоторговле. Знакомый советским детям образ всеобщего спасителя и любимца милиционера дяди Степы навсегда канул в прошлое – милиция, переименованная в полицию, для многих людей представляла скорее угрозу, чем защиту (по крайней мере бесплатную).
И все же зловещими символами путинского десятилетия стали два явления: террор и коррупция. Огромные расходы на нужды госбезопасности не дали результата, за это десятилетие путинское руководство не смогло справиться с террористами – истинными врагами России. С удручающей регулярностью взрывы смертников, уносившие десятки жизней, гремели в Москве и на Северном Кавказе. Стало ясно, что программа «обмена» свобод на безопасность провалилась и что существующая власть бессильна перед вражеским террором из-за своей некомпетентности, неповоротливости и продажности.
Акты терроризма, осуществляемые людьми с Северного Кавказа, в сочетании с притоком мигрантов резко обострили национальные отношения, что вылилось в 2010 г. в националистические выступления молодежи в Москве и других городах России. Кроме дубинок и заграждений этому массовому движению власть противопоставить ничего не может, ибо национальной политики как таковой у нее нет. Проблемы республик Северного Кавказа, несмотря на вливание в них огромных средств, обострялись, делая этот регион пороховой бочкой и одновременно – неиссякаемым источником безумных доходов водочной мафии, отравляющей всю страну паленой водкой.
В это десятилетие расцвела чудовищная, невиданная прежде коррупция, которая пронизала все общество сверху донизу. Она сопровождалась страшным, идущим от власти падением нравственности – пресловутых «чистых рук», кажется, не было ни у кого. Если на самом верху чиновники, не стесняясь, брали миллионные (в долларах и евро) взятки, то несколькими тысячами рублей не брезговали даже те, кто всегда служил символом бескорыстного служения народу, – врачи, учителя, профессора.
Существовали таксы на взятки за самые разные услуги, а средний размер взятки в Москве составил в 2010 г. 600 тыс. рублей. За взятку можно получить кресло сенатора, губернатора, думца, чиновника. Расчленению («распилу») подвергались практически все бюджетные деньги. Считается, что за 10 лет правления Путина откаты выросли с 2 % (кличку Два Процента носил один из его премьер-министров) до 30–50 %, при этом были разработаны хитроумные схемы сокрытия хищений. Призывы президента к борьбе с коррупцией были лишь сотрясением воздуха, ибо тон всему задавала правящая верхушка и сросшаяся с ней компрадорская буржуазия
Это видно по тому заключению, к которому пришла в 2008 г. Счетная палата, выяснив, что при строительстве нефтепровода в Сибири «Транснефтью», возглавляемой бизнесменом С. Вайнштоком, было украдено 4 млрд долларов, то есть более трети выделенных средств. Путин наградил Вайнштока орденом за успешную стройку, и тот благополучно убыл за границу. Никакого расследования не проводилось. Как «пилили» эти миллиарды, к кому попали 8 млрд рублей, выделенных «Транснефтью» на благотворительность, общество так и не узнало.
Стало ясно, что сохранение существующего режима без изменений невозможно. Было осознано, что остро необходимого стране экономического прогресса, как и безопасности, невозможно достичь без свобод, конкуренции, демократических выборов, без регулярной и честной смены власти. Вместе с тем понятно, что угроза попасть на скамью подсудимых сразу после отставки заставляла и заставляет многих людей из правящей элиты цепляться за власть до последней возможности.
Осенью 2011 г. в России стала складываться новая политическая обстановка, чреватая грядущими потрясениями. Пожалуй, толчком к изменениям стали события 24 сентября, когда Путин и Медведев публично объявили о предстоящей «смене мест»: Путин в марте 2012 г. пойдет на выборы в президенты, а Медведев, отказавшись от выдвижения своей кандидатуры на второй президентский срок, станет премьером в будущем правительстве.
При этом друзья сообщили, что они договорились обо всем еще несколько лет назад. Этим задолго до выборов в марте 2012 г. фактически закончилось президентство Медведева, которого и ранее никто не воспринимал всерьез. Для огромного числа людей его деятельность ограничилась переименованием милиции в полицию и малозначащими псевдодемократическими фразами («Свобода лучше несвободы»).
Однако сентябрьская циничная сцена попрания демократических принципов, разыгранная на глазах всей страны, вызвала негативную реакцию у множества людей разной политической ориентации, оскорбленных в своих гражданских чувствах. Выход этих чувств проявился в ходе активных гражданских действий быстро сформировавшейся разнородной оппозиции (в Москве и других крупных городах) после парламентских (декабрь 2011 г.) и президентских (март 2012 г.) выборов.
Поводом стали зафиксированные множеством наблюдателей массовые нарушения на выборах – подтасовки в пользу «Единой России» и Путина, легко вновь ставшего президентом. При этом Путин почти не скрывал своего намерения править Россией очередные два срока, то есть до 2024 г., что было воспринято как намек на пожизненное правление, как это имеет место в случае с Назарбаевым или другими лидерами Средней Азии.
Активность оппозиции, в чьих рядах объединились интеллигенция, а также левые и националисты, весной и летом 2012 г. проявилась в виде демонстраций, митингов, главным лозунгом которых являлось требование признать нелегитимность Государственной думы и президента Путина и назначить новые, свободные выборы.
В оппозиционную активность втянулись известные деятели культуры, медиа– и интернет-пространства. Власть, опиравшаяся на полицию, войска, бюрократию, а также благоволящую к Путину пассивность провинции, стала держать курс на «мягкое» подавление оппозиции за счет кратковременных административных арестов лидеров, заведения на них уголовных дел, дезинформации, ограничения прав на демонстрации и свободу печати.
И тут, как и раньше, будущее России становилось непредсказуемым. Пессимисты (к 2011 г. уже 1,5 млн их перебрались в другие страны) считают, что в это десятилетие продолжился распад великой страны и не пройдет полусотни лет, как на ее пространстве (после конфликтов и войн) возникнут новые государства.
Оптимисты же (к числу которых относит себя и автор) полагают, что все обойдется, недаром фельдмаршал Миних еще в XVIII в. говорил: «Не сомневаюсь, что России покровительствует Бог, иначе непонятно, как она до сих пор существует».
