Тактические приемы ведения допроса в гражданском и арбитражном судопроизводстве

Криминалистическая тактика проведения допроса строится на основе данных психологической науки: психологии мышления, формирования образа, психологии коммуникативных отношений, психологии личности и других ее областей.

Допрос в суде – это основное содержание судебного разбирательства, к нему должны тщательно готовиться как сам судья, так и стороны (их представители) и иные участвующие в деле лица.

Получение судом достоверной доказательственной информации посредством допроса в значительной мере зависит от того, насколько суд подготовлен к допросу, как допрос организован, созданы ли благоприятные условия для его проведения, верна ли линия поведения судьи во время допроса, насколько учитываются личные качества допрашиваемых, правильно ли суд оценивает достоверность получаемых показаний, умеет ли нейтрализовать негативные факторы, распознать и разоблачить ложь.

Поэтому применительно к судебному процессу, в том числе производимому в гражданском и арбитражном судопроизводстве, разработка тактических приемов необходима для:

• осуществления подготовительных действий для предстоящего допроса;
• установления психологического контакта с допрашиваемым лицом;
• своевременного включения в допрос, проводимый иными допрашивающими лицами;
• правильной постановки вопросов допрашиваемому;
• оказания помощи допрашиваемому в даче полных и правдивых показаний;
• эффективного использования различных видов допроса;
• анализа и оценки показаний допрашиваемого;
• распознавания намеренного искажения и лжи со стороны допрашиваемого.

Подготовка судьи к допросу начинается еще на досудебной стадии, с момента ознакомления с материалами дела, и продолжается во время судебного разбирательства.
Законодатель подробно регламентирует содержание подготовительных действий судьи, проводимых им до судебного разбирательства (ст. 150 ГПК РФ, ст. 135 АПК РФ).

В числе этих действий предусматриваются собеседование со сторонами, опрос истца и ответчика по существу исковых требований и возражений на них. Этот опрос является своего рода прелюдией к допросу – даче объяснений сторонами в процессе и носит подготовительный характер.

На основании подготовительных действий суд определяет круг допрашиваемых лиц и предмет допроса каждого из них в предстоящем процессе. Будучи ранее ознакомленными с доказательствами, суд и стороны, изучившие их до судебного разбирательства, планируя предстоящий процесс, определяют, какие вопросы кому из участников должны быть заданы и в какой последовательности.

Криминалисты, работавшие над проблемой тактики проведения допроса на предварительном следствии, много внимания уделяли его планированию. В литературе предложены различные формы для составления планов допроса, которыми вполне могут воспользоваться как суд, так и стороны.

В то же время авторы справедливо не настаивают на обязательном составлении письменного полного плана допроса в табличной форме, считая достаточным определение подлежащих установлению фактов, перечня и последовательности задаваемых вопросов в отношении каждого допрашиваемого. Все это может быть отражено в рабочем блокноте или иной личной памятке допрашивающего лица.

Порядок (последовательность) допроса лиц, участвующих в гражданском деле, в общей форме определен законодателем. Так, в соответствии со ст. 174 ГПК РФ первыми после доклада суда заслушиваются объяснения истца и участвующего на его стороне третьего лица, затем ответчика и участвующего на его стороне третьего лица, далее – других лиц, участвующих в деле.

Порядок допросов свидетелей и экспертов суд определяет с учетом мнения лиц, участвующих в деле (ст. 175 ГПК РФ). В арбитражном процессе порядок допроса аналогичен, хотя нормативно он закреплен в более общем виде (ст. 162 АПК РФ).

Особенностью судебного допроса является то, что допрос отдельного лица является элементом развертывающейся в рамках одного процесса целостной картины доказывания с помощью других допросов и иных средств доказывания. Это означает, что по ходу процесса приходится корректировать ранее намеченный план, перестраивать его и уточнять.

Следовательно, подготовка к допросу продолжается и во время судебного разбирательства. Она носит динамический характер. При рассмотрении дела в мысленный или письменный план допроса вносятся изменения; информация, полученная при допросе одного допрашиваемого, вызывает новые вопросы к другим, может потребоваться дополнительный или повторный допрос и т.п.

Поэтому заранее следует планировать лишь наиболее важные вопросы, которые можно предвидеть, а также такие, для которых особое значение имеет их цель, очередность, связь с предыдущими и последующими вопросами <1>. Это вопросы, связанные с возникновением исковых требований, обоснованием их правомерности и возражений на них.

Подготовка к допросу со стороны судьи включает определение следующего:

• вопросов сторонам после дачи ими объяснений;
• вопросов свидетелям, экспертам, специалистам, если это потребуется при допросе со стороны истца, ответчика и других лиц, участвующих в деле, или после допроса;
• тактических средств, которые целесообразно использовать при допросе.

Стороны в процессе являются одновременно и допрашивающими, и допрашиваемыми лицами: в стадии дачи объяснений одна из сторон является допрашиваемой, а другая по отношению к ней – активно участвующей в допросе. При допросе свидетелей и экспертов (специалистов) обе стороны – активные субъекты допроса.

Подготовка к допросу сторон (истца и ответчика) включает:

• определение содержания объяснения;
• подбор доказательств и уточнение момента их предъявления во время дачи показаний;
• подготовку вопросов другой стороне, свидетелям, экспертам (специалистам).

Поэтому стороны не только готовят свои объяснения и доказательственную базу, но, знакомясь с доводами оппонентов, также планируют ход выяснения фактов и, соответственно, вопросы для этого, которые по своей функциональной значимости могут быть такими же, как и вопросы другим участникам процесса.

Необходимым условием успешности ведения допроса является установление психологического контакта допрашиваемого с допрашивающим. Криминалисты неоднократно обращались к формулированию понятия психологического контакта.

В обобщенной форме его можно определить как “основанное на обратной связи взаимодействие участников допроса, предполагающее установление особых доверительных отношений между ними и позволяющее благодаря этому следователю получить от допрашиваемого наиболее полную и достоверную информацию об обстоятельствах расследуемого преступления”.

Одновременно отмечается, что установление такого контакта в условиях открытого и гласного судебного заседания представляет определенные трудности <1>. Предпосылкой же для их преодоления является создание благоприятной психологической атмосферы в процессе, что всецело зависит от судьи.

Спокойная деловая обстановка при допросе в суде обеспечивается соответствующим поведением лиц, участвующих в деле, и прежде всего судьи. Именно судья как руководитель процесса обязан создать и поддерживать психологический микроклимат, в котором допрос будет проводиться наиболее эффективно.

Сложность и многофункциональность судебного допроса требуют от судьи специального психологического настроя и соответствующего внешнего поведения.

Судья в процессе – олицетворение объективности, беспристрастности, справедливости, что внешне должно проявляться в его спокойствии, внимании как к допрашивающим, так и к дающим объяснения и показания лицам.

Как отмечает А.С. Кобликов, допрос на суде в публичном процессе всегда вызывает обострение чувств и эмоций допрашиваемого. Поэтому от судьи требуются особый такт, предельная внимательность к состоянию допрашиваемого.

Судья в процессе вообще должен создавать благожелательную, спокойную обстановку, следя за соответствующим поведением и других субъектов допроса. Задавая свои вопросы, он должен внимательно выслушивать ответы на них, не перебивая, не торопя говорящего. Если допрашиваемый отклоняется от темы, судья должен тактично остановить его речь и направить ее в нужное русло.

Во время допроса судья должен быть внимателен к допрашиваемому, слушать его с готовностью, правильно понять и объективно разобраться в сообщаемой информации, не отвлекаться на что-то другое, не перебивать говорящего, не раздражаться, не проявлять равнодушия.

В то же время, если допрашиваемый начинает вести себя вызывающе, неуважительно высказываться в отношении других лиц и суда, судья должен это немедленно пресекать. То же следует заметить и о поведении иных допрашивающих лиц: в ходе допроса не должны допускаться в отношении друг друга неэтичные, нетактичные заявления и реплики. Показания любых допрашиваемых лиц, естественно, могут не удовлетворять чьим-то интересам, однако это не дает права вести себя раздраженно, бестактно.

Конфликтность судебной ситуации может вылиться во взаимные обвинения сторон, в особенности по гражданским делам, связанным с разделом имущества, расторжением брака и т.п. Судья в подобных ситуациях должен сразу же пресекать негативные высказывания, призывая лиц к порядку и объясняя недопустимость такого поведения в зале судебного заседания.

Благожелательное, внимательное, беспристрастное отношение судьи ко всем участникам процесса способствует установлению необходимого психологического контакта с допрашиваемыми лицами.

Установление и формирование психологического доверия со стороны допрашиваемого начинается с первого обращения к нему судьи с предложением:

• стороне – изложить содержание исковых требований или возражений;
• свидетелям – после уточнения анкетных данных изложить факты, известные им по делу.

Первое обращение судьи к допрашиваемому имеет большое значение в установлении доверительного психологического контакта. Оно должно создавать у лица представление о том, что его внимательно выслушают, обязательно разберутся и примут в итоге законное и справедливое решение.

Поэтому судье очень важно с первых минут допроса быть особенно внимательным и проявить заинтересованность в получении объяснений (показаний) допрашиваемого лица, отметить их важность. У допрашиваемого должна формироваться психологическая установка на доверие к суду.

По мере проведения допроса психологический контакт должен не только не утрачиваться, а, напротив, укрепляться. Этому способствуют правильная постановка вопросов и использование в тактических целях других коммуникативных средств, которыми располагают субъекты доказывания и прежде всего суд.

Такими средствами или, вернее, тактическими приемами в процессе допроса могут быть:

• предложение допрашиваемому лицу остановиться на каких-то определенных моментах, относящихся к предмету допроса;
• разъяснение того, что непонятно допрашиваемому лицу в связи с его объяснениями (показаниями);
• замечания или комментарии по ходу допроса;
• реплики;
• обобщение, синтез, подведение итогов допроса.

Именно с помощью вышеуказанных тактических приемов осуществляется включение судьи в допрос, проводимый сторонами. Правильное их использование позволяет поддерживать психологический контакт с допрашиваемым лицом и в то же время сохранять спокойную деловую обстановку при допросе.

Основной компонент допроса – постановка вопросов допрашиваемому лицу. Возможность задавать вопросы сторонам и другим лицам, участвующим в деле, предоставляет судья. Задавать вопросы лично, т.е. включаться в допрос, судья имеет право в любой момент.

Для разработки тактических средств и приемов судебного допроса важно различать в его структуре внешнюю (коммуникативную) и внутреннюю (мыслительную) стороны. К внешней мы относим перечисленные выше коммуникативные проявления (постановка вопросов, разъяснения, комментарии и т.п.).

К внутренней стороне следует отнести мыслительную деятельность субъектов допроса и прежде всего судьи. Обе стороны между собой тесно связаны: получаемая информация служит базой для ее осмысления и выработки дальнейших тактически обоснованных действий.

Упрощенно механизм активности судьи во время допроса можно представить следующим образом (причем независимо от того, кем задан очередной вопрос – самим судьей или иным субъектом):

вопрос ──> ответ ──> его осмысление ──> реакция – следующий (получаемая и оценка вопрос или определенное информация) коммуникативное действие

Коммуникативная активность судьи и сторон во время допроса может быть различной. Она зависит от обстоятельств, сложности рассматриваемого дела. Чем сложнее дело, тем выше активность сторон и их представителей при допросе. В несложных случаях, особенно при рассмотрении дела мировым судьей, без участия представителей сторон, допрос проводит фактически один судья.

Однако и в тех случаях, если судья почти не задает вопросов, активно работает внутренняя сторона: происходит осмысление вопросов и ответов на них, анализ информации, получаемой в процессе допроса, сопоставление ее с другими доказательствами по делу, оценка ее достоверности и значимости. Внутренняя работа субъекта допроса служит базой для продуктивного его проведения и использования тактических средств в его процессе.

Для получения полного и объективного ответа на поставленный вопрос очень важно, чтобы он был правильно сформулирован как по существу, так и по форме и своевременно задан.

Вопросы необходимо ставить в четких, ясных, кратких и понятных формулировках, в корректном тоне, причем вопросы, относящиеся к делу. Точность и краткость вопросов, при условии знания дела в деталях, составляют обязательное условие эффективности допроса.

Вопросы должны задаваться в определенной последовательности: к выяснению очередного вопроса можно приступать лишь после того, как до конца выяснен предыдущий. Рекомендуется, чтобы каждый задаваемый вопрос касался одного какого-либо факта или элемента. Иначе допрашивающий может получить ответ не на все интересующие его вопросы.

В криминалистике предусмотрены различные виды вопросов, различающиеся по своему функциональному назначению: дополняющие, уточняющие, напоминающие, контрольные, изобличающие. Этот перечень нельзя считать исчерпывающим. К нему на основе анализа судебной практики могут быть добавлены, например, отвлекающие вопросы и вопросы на подтверждение.

Все эти виды вопросов могут использоваться в гражданском и арбитражном процессе. Для тактически правильного использования важно знать их функциональный смысл и форму представления.

Дополняющие вопросы направлены на выяснение пробелов в объяснениях сторон и показаниях свидетелей или экспертов. Восполнение этих пробелов должно быть существенным, так как они касаются фактов, связанных с предметом разбирательства. Например, при заслушивании истца (органа опеки), требующего лишения ответчика (матери) родительских прав, могут возникнуть дополнительные вопросы о конкретных случаях ненадлежащего отношения ответчицы к ребенку.

Уточняющие вопросы направлены на повышение, усиление определенности приводимых фактов, задаются они для более полного и точного выяснения доказываемых обстоятельств.

Например, при рассмотрении дела о возмещении ущерба в связи с повреждением автомашины бутылкой, упавшей с балкона 3-го этажа, логичен вопрос свидетелю-очевидцу, показавшему, что в это время он видел человека, стоявшего на балконе 3-го этажа с бутылкой из-под шампанского в руках: “Что делал этот человек с бутылкой на балконе?”

Напоминающие вопросы необходимы тогда, когда допрашиваемый затрудняется вспомнить относимые к делу обстоятельства. Например, по делу о признании недостойным наследника при допросе свидетеля может возникнуть вопрос о причинах ссоры между наследником и наследодателем накануне смерти последнего. Свидетель-сосед сомневается, в какой день он слышал крики из соседней квартиры. Ему можно напомнить, что речь идет о воскресном дне, с которым он может связать свое времяпрепровождение и тем самым уточнить день.

Контрольные вопросы – это чаще всего конкретизирующие, детализирующие даваемые объяснения и показания вопросы. Они позволяют проверить, насколько достоверны сведения, сообщаемые допрашиваемым лицом. Например, при рассмотрении дела о восстановлении на работе учителя начальных классов ответчику (дирекции школы), который аргументирует возражения на иск случаями грубости, рукоприкладства со стороны учителя, могут быть заданы вопросы: “Были ли жалобы со стороны учеников, их родителей? Зафиксированы ли они?”

В криминалистике, как отмечено выше, выделены еще изобличающие вопросы. Это вопросы, направленные в уголовном процессе на изобличение преступника, в гражданском и арбитражном – они способствуют выявлению недобросовестности в объяснениях и показаниях допрашиваемого. Такие вопросы чаще всего задаются при противоречиях в показаниях допрашиваемого, несоответствии показаниям иных лиц и другим доказательствам по делу.

Например, при рассмотрении иска о возврате долга ответчик утверждает, что взятую в долг сумму он уже вернул. Однако имеется распечатка sms-сообщения с его телефона на телефон истца, в которой он обещает вернуть взятые в долг деньги уже после того, как был подан иск. Логичен вопрос: “Как он объяснит этот факт?”

В гражданском и арбитражном процессе эта категория вопросов чаще всего заменяется вопросом-предложением объяснить то или иное противоречие или прокомментировать показания другого допрашиваемого. Ложь в таких случаях нередко становится очевидной.

Функция вопросов, отвлекающих внимание допрашиваемого лица, в гражданском и арбитражном процессе в основном служебная. Эти вопросы направлены главным образом на установление психологического контакта в тех случаях, если в силу особенностей личности допрашиваемого для этого требуется дополнительное время.

Например, при рассмотрении дел о лишении родительских прав, об установлении опеки над несовершеннолетними и т.п. производится допрос детей и подростков. Им трудно сразу “вписаться” в обстановку судебного разбирательства, они нередко чувствуют себя стесненно, скованно. Кроме того, они могут находиться под влиянием заинтересованных лиц (родителей, потенциальных попечителей).

В таком случае допрос можно начать с нейтрального, отвлекающего от предмета спора вопроса, помогающего допрашиваемому адаптироваться в непривычной обстановке, например: “Как ты учишься в школе?”, “Есть ли у тебя друзья в классе?”, “Как проводишь свободное время?” и т.п.

Вопросы на подтверждение обычно задают в тех случаях, если необходимо подчеркнуть повышенное внимание к устанавливаемому факту, особенно если он имеет важное доказательственное значение. Например, при рассмотрении дела о лишении ответчика родительских прав свидетель со стороны истца дает показания о том, что видел, как ответчик неоднократно избивал сына.

Ответчик это отрицает, а свидетель с его стороны показывает, что отношения между отцом и сыном были хорошие. Свидетелю истца может быть задан вопрос на подтверждение: “Подтверждаете ли вы ранее данные показания о том, что вы видели?”

Словесная форма, в которую облекается вопрос, должна, с одной стороны, отвечать его функциональному содержанию, а с другой – быть понятной допрашиваемому лицу. При формулировании вопроса обязательно учитываются личностные – возрастные, образовательные, профессиональные качества допрашиваемого лица.

Например, один и тот же вопрос о причинах порчи товара (с учетом воздействия погодных условий его хранения) следует задать в различной форме профессионалу-товароведу и свидетелю-сторожу. Или, например, при рассмотрении бракоразводных дел вопросы взрослому должны по форме отличаться от вопросов ребенку. Вопрос ребенку формулируется проще, с учетом степени его развития и понимания.

Закон запрещает задавать наводящие вопросы (ст. 189 УПК РФ), т.е. те, в которых “в явной или скрытой форме содержится подсказка желаемого следователю ответа”. Исключается навязывание в вопросе своего мнения, эмоциональное и психологическое давление на допрашиваемого. Однако это не означает, что не следует в необходимых случаях задать, например, вопрос свидетелю о том, помнит ли он о своей обязанности давать правдивые показания и об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (отв. ред. И.Л. Петрухин) включен в информационный банк согласно публикации – Велби, Проспект, 2008 (6-е издание, переработанное и дополненное).

Вид и формулировка вопроса должны быть выбраны тактически верно, так как допрос проводится в рамках одного процесса и важно максимально быстро получить требующуюся информацию.

Участники процесса и сам судья иногда резюмируют показания допрашиваемых лиц, когда ответы на вопросы даны настолько нечетко и запутанно, что не улавливается их суть. Секретарю судебного заседания в таком случае трудно занести в протокол данный ответ. Однако во всех случаях необходимо спросить допрашиваемое лицо, правильно ли понято то, что он сказал.

Форма и степень развернутости вопросов зависят от психологических особенностей и интеллектуального уровня допрашиваемого лица, о которых свидетельствуют его речь, мимика, жесты, поведение в целом. Лицу, отвечающему на вопросы очень сдержанно, лаконично, необходимо задавать больше частных вопросов, конкретизирующих предмет допроса, чтобы “разговорить” его и получить полную информацию.

Примерно так же следует поступать и при допросе стеснительного, скромного лица, смущенного гласностью и большим числом присутствующих граждан, не привыкшего к публичным выступлениям. В этом случае особенно важны благожелательные интонации и форма постановки вопроса, а также поощрительное отношение к ответам.

Наиболее типичными недостатками при постановке вопросов являются следующие:

• постановка наводящих вопросов;
• некорректная форма (грубая, оскорбительная, унизительная) при постановке вопроса;
• постановка провокационных вопросов.

О недопустимости наводящих вопросов упоминалось выше. Кроме того, судебная практика свидетельствует, что наводящий характер вопросов по совокупности с другими доказательствами может стать основанием для отмены судебного решения вышестоящей инстанцией.

Некорректная форма (в том числе грубая, оскорбительная), а также провокационная форма постановки вопроса недопустимы, потому что вызывают излишнюю эмоциональную напряженность и нарушают нормальную деловую обстановку судебного разбирательства.

Некорректную форму вопросов иногда допускают противоборствующие стороны. Наиболее частой причиной этого оказывается неумение или нежелание сдерживаться, вести себя в рамках дозволенного в ответ на слова и поступки другой стороны или лиц, поддерживающих ее позицию.

Провокационные вопросы могут задаваться для того чтобы: во-первых, создать у суда негативный образ оппонента и склонить его в свою пользу; во-вторых, в целях выявления лжи (например, когда ответ на поставленный вопрос, не относящийся непосредственно к предмету допроса, проясняет скрываемый факт).

Отмеченные негативные формы постановки вопросов тактически неэффективны, а нередко просто вредны. Поэтому судье следует отводить данные вопросы, предлагать их переформулировать либо задать вопрос в своей формулировке.

Судья обязан внимательно выслушивать показания всех допрашиваемых лиц, независимо от того, считает он эти показания правдивыми или ложными, соответствующими действительности или результатом заблуждения. При этом каждому допрашиваемому должна быть предоставлена возможность свободно изложить свои показания, а вопросы задаются, как правило, по окончании такого рассказа.

Тактика допроса должна включать средства, способствующие получению полных и правдивых показаний. Их использование направлено на оказание помощи добросовестному допрашиваемому, выявление искажений и лжи в показаниях недобросовестного лица.

Причины неполноты, неточности, противоречий в показаниях допрашиваемых могут носить естественный характер. Наиболее типичные из них – запамятование, отсутствие внимания, интереса к происходящим обстоятельствам, оказавшимся предметом допроса, физические и физиологические ограничения восприятия и запоминания допрашиваемого лица.

Нет необходимости останавливаться на психологических основах формирования показаний. Они достаточно обстоятельно изложены в криминалистической, процессуальной и психологической литературе.

Отметим лишь, что в гражданском (арбитражном) судопроизводстве со времени восприятия события, о котором идет речь, и рассказа о нем в судебном заседании, как правило, проходит много времени, в течение которого лицо может просто забыть отдельные моменты и детали. Если они имеют важное значение для дела, необходимо помочь допрашиваемому лицу в актуализации забытого.

В криминалистике разработаны тактические приемы допроса, способствующие восстановлению в памяти забытых сведений:

• возбуждение ассоциаций по времени, в пространстве, по смежности, сходству, контрасту; подробный допрос;
• снятие состояния эмоциональной напряженности;
• замедленный темп допроса; использование средств повышения наглядности;
• допрос на месте события; предъявление вещественных доказательств и т.д.

Не случайно закон предписывает свидетелю сообщить суду все, что ему лично известно об обстоятельствах дела, и лишь после этого ему могут быть заданы вопросы (ч. ч. 2 и 3 ст. 177 ГПК РФ). Тактически верно при этом предложить свидетелю излагать факты в том порядке, в каком они происходили во времени (хронологическом). Это помогает лучше восстановить ход событий и их детали.

Нередко допрашиваемый сам начинает рассказ издалека, чем помогает себе изложить факты наиболее полно. Если в предмете допроса важны детали, в особенности если речь идет о свидетеле, не следует его ограничивать по времени в изложении фактов, связанных с предметом допроса. В случае прерывания рассказа установка допрашиваемого на обстоятельное изложение изменится на сокращенное по времени повествование с утратой деталей.

Ассоциации в пространстве в целях восстановления в памяти тех или иных моментов могут быть использованы при допросе путем предъявления документов, вещественных доказательств, видеозаписей, фотографий. Они могут возникнуть, например, в ходе составления допрашиваемым схемы места, где он находился в момент восприятия события (факта, явления).

К ассоциации по сходству прибегают тогда, когда речь идет о забывании каких-то внешних характеристик лиц, предметов. Например, при запамятовании одежды человека, сбрасывающего снег с крыши, свидетелю можно показать фотографию формы работников коммунальной службы.

Искажение фактов в показаниях может носить характер добросовестного заблуждения. Лицо уверено в правдивости своих показаний, но в силу каких-либо причин они не соответствуют действительности. Это может быть связано как с внешними условиями восприятия фактов и событий, так и с внутренним состоянием (функциональным или болезненным) воспринимавшего.

Например, свидетель уверен, что около автомобиля стоял ответчик, так как комплекция, рост и одежда были такие же, как у него. В действительности им оказался другой человек, а свидетель просто обознался, так как наблюдение происходило при плохом освещении в ночное время.

Поэтому при подготовке к допросу очень важно выяснить все обстоятельства, которые могут повлиять на достоверность показаний, относящиеся как к объективным условиям (освещенность, зашумленность, многолюдность, расстояние до объекта наблюдения, время, в течение которого происходило восприятие, и др.), так и к субъективным факторам (состояние органов зрения, слуха, функциональное состояние – стресс, опьянение, общее состояние здоровья и т.п.).

Кроме того, дополнительно для преодоления добросовестного заблуждения в литературе:

• максимальная детализация показаний, которая состоит из системы задаваемых дополняющих и уточняющих вопросов, строящихся таким образом, чтобы в ответах процесс восприятия раскладывался на простые составляющие;
• для преодоления субъективной оценки воспринятого обстоятельства и эмоциональных переживаний следует направлять изложение так, чтобы допрашиваемый освещал фактические основания указанных суждений, умозаключений и эмоциональных реакций на воспринятое;
• преднамеренное внушение следует преодолевать, детально выясняя, когда, с кем, по какому поводу состоялся обмен мнениями о событии, являющемся предметом показаний, какой характер носил такой обмен сведениями и какое отношение к выясняемому событию имели те лица, а также какие высказывания собеседников побудили допрашиваемого критически осмыслить сообщаемое.

В целях получения полных и правдивых показаний разработаны различные приемы допроса, в том числе и в суде. Часто их называют видами допроса: повторный, перекрестный, шахматный. Все эти приемы допроса используются в гражданском и арбитражном процессе. Важность вышеуказанных тактических средств подтверждается и тем, что возможность и необходимость их использования отражены в законе.

Так, повторный допрос предусматривает ч. 4 ст. 177 ГПК РФ: “…в случае необходимости суд повторно может допросить свидетеля в том же или в следующем судебном заседании, а также повторно допросить свидетелей для выяснения противоречий в их показаниях”.

Необходимость в повторном допросе во время судебного разбирательства в гражданском и арбитражном процессе возникает в связи со следующими обстоятельствами:

• недостаточно полно выясненными фактами при первичном допросе;
• противоречиями, несоответствиями в показаниях данного лица другим доказательствам;
• заявлением ранее допрошенного лица о его желании дать показания повторно.

При проведении допроса, несмотря на принятие мер помощи допрашиваемому в полном изложении фактических данных, не всегда выясняются все обстоятельства, относящиеся к предмету допроса. Это происходит по различным причинам: не был задан вопрос, допрашиваемый забыл или не придал значения тому или иному факту и не сообщил о нем во время допроса. Возможна ситуация, когда вопрос допрашиваемому не мог возникнуть во время первичного допроса, а появился в результате информации, полученной при исследовании иных доказательств (допроса, осмотра, заключения эксперта и др.).

Кроме того, возможно, что допрошенное лицо само вспомнило важные обстоятельства по делу либо по каким-либо причинам решило изменить свои ранее данные показания. Наконец, необходимость в проведении повторного допроса, как иногда случается на практике, может возникнуть по чисто техническим причинам в связи с некачественным ведением протокола первичного допроса, когда секретарь судебного заседания не успел дословно зафиксировать показания, которые не были впоследствии перепроверены.
Во всех этих случаях тактическим средством восполнения информации, устранения противоречий в показаниях, выявления недобросовестности, лжи и технических ошибок может быть повторный допрос.

Часть 3 ст. 177 ГПК РФ, утверждая порядок, в котором задаются вопросы свидетелю, фактически закрепляет перекрестный допрос, т.е. возможность задавать вопросы одному допрашиваемому по предмету допроса сначала имеют право стороны, затем – другие лица, участвующие в деле, и судьи – в любой момент.

Перекрестный допрос – наиболее часто используемая форма допроса в суде, так как необходимость в выяснении обстоятельств по делу обычно испытывает не только та сторона, по инициативе которой лицо приглашено в суд, но и ее оппонент, судья, третьи лица. Перекрестный допрос всегда проводится после прямого допроса по тем же обстоятельствам в целях уточнения и дополнения показаний.

Как охарактеризовал перекрестный допрос известный английский адвокат Р. Гаррис, “это есть умение выставить в наиболее выгодном для интересов вашего клиента свете те данные, которые заключаются в показаниях свидетелей противной стороны, дополнить их, если можно, выяснением обстоятельств, которых не коснулся ваш противник, и заложить основания для опровержения этих показаний, когда это нужно”.

Он же предложил правила ведения перекрестного допроса, говоря, что нет ничего более важного и трудного в адвокатском искусстве, чем допрос свидетелей противника, ибо одна ошибка здесь может погубить дело, а один вопрос может дать толчок к целому потоку показаний, который опрокинет всю защиту .

Перекрестный допрос – средство получения полных показаний, устранения противоречий в показаниях как одного лица, так и разных лиц, выявления недобросовестной, искаженной информации.

Шахматный допрос предполагает в рамках допроса одного лица обращаться попутно с вопросами к другим лицам по тем обстоятельствам и фактам, о которых идет речь в данный момент в основном допросе, либо, прервав допрос первого лица, допросить другое, после чего закончить допрос первого.

Термин “шахматный допрос” появился в уголовно-процессуальной науке в 1938 г. после опубликования методического письма Прокуратуры СССР по вопросу об участии прокурора в судебном следствии. Позднее он стал применяться не только в уголовном, но и в гражданском (арбитражном) процессе.

При его производстве необходимо соблюдать два условия: во-первых, обращение в ходе допроса одного лица к другим лицам допустимо, если они уже были допрошены ранее в суде и находятся в зале судебного заседания, и, во-вторых, вопросы, задаваемые другим лицам, не должны уводить в сторону от линии основного допроса.

Необходимость в этом виде допроса возникает в тех случаях, если допрашиваемый в своих показаниях ссылается на другое лицо и это настолько существенно, что без показаний этого лица нельзя судить о достоверности сообщаемых сведений. Шахматный допрос способствует устранению неточностей, неполноты в показаниях, выявлению недобросовестности и лжи.

Как отмечает Л.Е. Ароцкер, “исходя из обстоятельств дела, выясненных основным допросом, допрашивающему нужно решить, кому первому поставить вопросы. Нужно умело сочетать основной и шахматный допросы, с тем чтобы обстоятельства, интересующие допрашиваемого, были выяснены”.

В тактических целях при допросе могут использоваться и другие, упомянутые ранее вербальные средства коммуникации. Наиболее часто применяемым из них является комментирование. Ранее мы уже упоминали о нем, имея в виду субъекта допроса. Однако во время допроса может потребоваться комментирование со стороны допрашиваемого лица. Тогда допрашивающий обращается к нему с соответствующим предложением или вопросом.

Необходимость в этом актуальна в случае возникновения противоречий, нестыковок в показаниях разных лиц. Предложение прокомментировать делается допрашиваемому, показания которого вызывают большее доверие, нежели показания другого лица. Комментирование является действенным средством уточнения, восполнения показаний и особенно выявления недобросовестности и лжи.

Правильное использование криминалистических средств и приемов допроса строится на активной внутренней переработке получаемой информации в процессе подготовки и проведения допроса. Эта переработка носит когнитивный характер и включает анализ, сопоставление и оценку получаемой информации.

Информация, которой располагают субъекты допроса, носит двоякий характер. Во-первых, это содержание, смысл получаемых сообщений, наличествующий в показаниях допрашиваемых. Он имеет доказательственное значение и процессуальный характер.

Во-вторых, это результаты наблюдений субъектов допроса, получаемых во время этого судебного действия, которые доказательственного значения не имеют, но очень важны как познавательное средство, способствующее правильному выбору тактических приемов, полному и объективному анализу и оценке сообщаемой информации.

Проблеме оценки доказательств, в том числе получаемых при допросе, в криминалистике и науке уголовно-процессуального права посвящена обширная литература.

Криминалистический анализ получаемой информации предполагает проверку и оценку полноты и объективности показаний. Логическим средством этой оценки является проверка общей правдоподобности получаемых сведений, сопоставление отдельных частей показаний между собой и с другими доказательствами с точки зрения их внутренней связи и соответствия.

Общее представление о полноте и объективности складывается на основе оценки правдоподобности сообщаемых сведений. Например, показания свидетеля о том, что он в ноябре в 21.00 на неосвещенном участке двора с расстояния 100 м видел человека в черной куртке с капюшоном, который под проливным дождем пытался открыть замок гаража, и опознал в нем ответчика, с которым ранее не был знаком, выглядят малоправдоподобными.

Показания оцениваются и с точки зрения внутренней логики, соответствия друг другу различных частей. Здесь важно обращать внимание на нестыковки, противоречия внутри показаний одного лица и несоответствия показаний допрашиваемого показаниям других лиц и иным доказательствам по делу.

Так, если при разделе домовладения свидетель подтверждает, что ответчик произвел капитальный ремонт, но видел лишь, как тот осуществлял внешнюю покраску. Или: при рассмотрении дела о признании недееспособности и установлении опеки свидетель истца утверждает о неадекватном поведении лица, свидетель же ответчика показывает обратное.

Наблюдению как методу научного познания криминалисты уделяли много внимания, в том числе и при допросе. К сожалению, исследования этой проблемы применительно к судебному разбирательству фактически отсутствуют, несмотря на то что ее значение с учетом особенностей судебного процесса (состязательного, гласного, компактного по времени) трудно переоценить.

Наблюдение субъектов доказывания и суда является очень содержательным источником информации для последующего анализа и оценки.

Объектами наблюдения во время допроса являются:

Допрашиваемое лицо:

• его внешность, одежда;
• речь (темп, тембр);
• жесты и мимика;
• общее поведение;
• реакции на коммуникативные средства;

Реакции иных лиц во время допроса.

Наблюдение за допрашиваемым лицом является важным источником информации для учета личностных свойств допрашиваемого при установлении психологического контакта, постановке вопросов, выборе наиболее подходящих тактических средств для ведения допроса и оценки его результатов.

Внешний вид (ухоженность – запущенность), одежда (дорогая – скромная, модная – случайная), манера одеваться (аккуратная – небрежная) могут много сказать о владельце, его социальном статусе, финансовой обеспеченности, привычках.

Речь как средство коммуникации многофункциональна и потому очень информативна в качестве источника знаний о допрашиваемом лице. Причем важны все ее составляющие: лингвистическая, лексическая, фонетическая.

Лингвистическая сторона информативна с точки зрения правильности построения речи (логически организованная – сумбурная), манеры изложения мысли (пространная – лаконичная).

Очень информативна используемая допрашиваемым лексика: наличие диалектизмов, варваризмов, просторечий, сленгов, жаргонизмов и т.п., свидетельствующих о месте проживания, обучении на другом языке, профессии, социальной принадлежности, общей культуре.

По лингвистической и лексической составляющим речи допрашиваемого можно судить об уровне развитости его интеллектуальной сферы и культуры, жизненной позиции, области интересов, месте в социуме.

Фонетическая составляющая (тембр, громкость, темп, эмоциональная окраска) также служит источником информации о человеке. Громкое взволнованное изложение при логически обстоятельном повествовании может свидетельствовать о присущем лицу постоянном повышенном эмоциональном состоянии, свойственном холерическому темпераменту.

Однако фонетическая составляющая речи очень информативна для оценки ситуативного состояния допрашиваемого. Темп изложения и голос человека очень реагируют на воздействующие внешние и внутренние факторы. Обстановка судебного процесса, задаваемые вопросы, замечания и иные внешние проявления участников судебного разбирательства – психологические реагенты для допрашиваемого.

Голосовые реакции на них очень показательны при формировании правильной оценки показаний. Замедленная запинающаяся речь может быть привычной, а может быть и свидетельством неуверенности в достоверности излагаемых фактов. Взволнованная громкая речь может свидетельствовать, как уже упоминалось выше, о холерическом темпераменте лица, а может быть результатом желания показать ложное возмущение по причине собственной недобросовестности.

Устная речь – проявление функционально-двигательного комплекса навыков лица, поэтому все ее составляющие должны рассматриваться в комплексе: проявления личностных свойств – с учетом возможного влияния ситуации, а ситуативные показатели – с учетом свойственных, привычных лицу.

Важным дополнением к речи как объекту наблюдения и анализа являются мимика и жесты, сопровождающие речь. Так же как и фонетическая составляющая, они могут свидетельствовать не только о привычности лицу, но и о реакции на ситуацию. В привычном варианте они согласуются с голосовой частью.

Например, спокойный, сдержанный стиль речи протекает без активной жестикуляции, если она лицу не присуща. Напротив, громкая, взволнованная речь сопровождается взмахами рук, указанием рукой на что-либо, прикосновениями к лицу и т.д. Объектами наблюдения должно быть поведение лица как во время, так и после проведения допроса.

Весьма интересны его эмоциональные реакции на вопросы и другие коммуникативные средства: замечания, комментарии, разъяснения со стороны субъектов допроса, реплики со стороны присутствующих в зале суда.

Допрашиваемый может относиться к этим психологическим реагентам спокойно, сдержанно, а может испытывать смущение, неловкость либо раздражение, выражать возмущение, несогласие. Эмоциональное состояние, кроме рассмотренных ранее признаков речевого характера, выражается в проявлении вегетативных признаков: покраснении, выступании пота на лице, дрожании рук, частых изменениях в позе.

В поле зрения субъектов допроса должны быть и лица, присутствующие в зале. Наблюдение за ними позволяет обратить внимание на эмоциональные реакции ранее допрошенных лиц и иных присутствующих на определенные моменты в показаниях допрашиваемого. Чаще всего это реплики с места, выражающие отношение к даваемым показаниям: несогласие, возмущение или, напротив, одобрение.

Однако иногда даже без речевого выражения поведение присутствующего в зале может быть очень информативным: очевидное беспокойство, напряженность, боязнь, попытки активно включиться в допрос и т.п.

Результаты наблюдения субъектов допроса во время его проведения могут быть очень полезны, но, как уже отмечалось ранее, процессуального, а следовательно, доказательственного значения не имеют. Это своего рода оперативные данные, которые должны подтверждаться в рамках процессуального закона.

Поэтому за “сигналом” наблюдения должны следовать процессуальные действия, например новый уточняющий вопрос допрашиваемому, повторный допрос выкрикивающего с места свидетеля, обращение в рамках допроса к опознанию, использование шахматного допроса. Особое место в тактике судебного допроса занимает распознавание заведомо недобросовестных, т.е. ложных, показаний.

В условиях состязательного процесса изобличение допрашиваемого – обязанность не суда, а противоборствующей стороны, которой следует, используя тактические и психологические приемы проведения допроса, доказывать истинность своей версии, обоснованность своей позиции.

Вместе с тем распознавание недобросовестности в показаниях не менее важно и для судьи, в обязанность которого входит вынесение правосудного решения на основе достоверно установленных фактов. Анализ криминалистических и психологических основ допроса позволяет сформулировать признаки, свидетельствующие о недобросовестности лица, дающего показания. Однако, давая рекомендации по распознаванию недобросовестности, необходимо знать социально-психологическую характеристику данных лиц.

Криминалисты так определяют социальный портрет типичного свидетеля, дающего заведомо ложные показания: это лицо практически в равной степени как мужского, так и женского пола (51,6% и 48,4% соответственно), в возрасте преимущественно от 16 до 45 лет (83,3%), не имеющее высшего или неполного высшего образования (95%), ранее не судимое (93,3%), характеризующееся положительно по месту работы и жительства.

Психологи добавляют, что эти лица неуравновешенны, возбудимы, импульсивны, агрессивны, легкомысленны, менее тревожны, склонны возлагать ответственность за возникновение и выход из проблемной ситуации на других, испытывают трудности в самоконтроле в эмоциогенных ситуациях, плохо контролируют и регулируют свое настроение, однако способны к анализу и прогнозированию, могут обладать высоко развитой памятью и интеллектом в целом.

Недобросовестность в показаниях является результатом соответствующей психологической установки представить факты в искаженном, ложном виде. Причины (мотивы) такой установки различны, наиболее типичная – заинтересованность в вынесении определенного судебного решения в свою пользу, в пользу близких, друзей.

Однако могут быть и другие, например, корпоративная солидарность, страх разоблачения, если допрашиваемый был участником каких-либо неправомерных действий. Не случайно процессуальный закон предписывает судье с самого начала допроса выяснить, какое отношение свидетель имеет к лицам, участвующим в деле (п. 2 ст. 177 ГПК РФ). Близкие, родственные, дружеские, служебные отношения всегда должны настораживать субъекта допроса.

Искажение фактов, ложь, как правило, – непривычные обстоятельства для законопослушного человека. Для него это “сбивающий” фактор, заставляющий перестраиваться, готовиться к нему, придумывать “легенду”, маскировать ее под достоверность. Достижение цели удается в разной степени различным лицам. Во многом это зависит от субъективных данных конкретного человека: его психологических личностных качеств, жизненной позиции, степени заинтересованности в исходе дела.

Есть лица (к счастью, они не составляют большинства), для которых ложь – привычное дело. Они лгут постоянно, как говорится, “на голубом глазу”. Однако, как правило, ложь для допрашиваемого – “сбивающий” фактор, который сопровождается большими или меньшими “сбоями” в мышлении, речевом оформлении, поведении лица и выражается в определенных признаках. Их появление должно быть в поле зрения допрашивающего лица.

Источником информации о них служат различные компоненты показаний допрашиваемого: содержание (смысловая сторона), речь (лингвистическая, лексическая и фонетическая составляющие), мимика, жесты и поведение допрашиваемого.

1. Признаками лжи в смысловом содержательном компоненте являются:

• противоречивость, несогласованность различных частей показаний между собой;
• неподтвержденность полностью или частично другими доказательствами;
• изменение показаний в суде относительно объяснений, даваемых в досудебной стадии или при повторном допросе в суде;
• разная степень подробности показаний относительно фактов, которые, судя по материалам дела, должны быть хорошо известны допрашиваемому.

2. Признаки речевого характера и сопутствующие им:

• запутанность, сумбурность изложения; заученность объяснений или показаний;
• неуверенность или, напротив, подчеркнутая уверенность (громкая четкая речь);
• эмоциональная напряженность в голосе, мимике, жестах, поведении или, напротив, демонстративная раскованность.

Противоречивость, несогласованность различных фрагментов показаний допрашиваемого между собой и часто сопутствующая им нечеткость, сумбурность изложения являются результатом:

• незнания фактов, о которых повествует допрашиваемый;
• стремления скрыть важные факты;
• стремления подменить действительную ситуацию вымышленной.

Чаще всего лицу не удается продумать все детали ситуации – предмета допроса. Отсюда противоречивость, несогласованность между фрагментами показаний отчетливо выступает при ответах на вопросы, требующие уточнения, конкретизации, сопоставления фактов, действий во времени и пространстве. В ходе допроса также необходимо выяснить, могли ли подобные факты существовать одновременно и в связи между собой.

Нечеткость, запутанность, противоречивость показаний проявляются в неоднозначности ответов, их неопределенности, которая может касаться как отдельных обстоятельств, так и их существования вообще. Например, при рассмотрении дела о возврате долга свидетель показывает о том, что видел, как ответчик возвращал денежную сумму 20 января 2008 г., а затем стал утверждать, что деньги были переданы в воскресенье, в то время как 20 января 2008 г. было средой.

Лингвисты обращают внимание на употребление лексических средств, представленных в первую очередь наречиями, вводными словами типа “к счастью”, “наверное”, “только”, “уже”, “давным-давно”, “возможно”, “слишком”, “все еще”, которые на вербальном уровне свидетельствуют о нахождении субъекта в так называемой возможной действительности.

Частым свидетельством недобросовестности является противоречивость показаний другим доказательствам по делу: показаниям иных лиц, результатам опознания, осмотра, заключениям экспертов. При противоречивости свидетельских показаний необходимо использовать такой тактический прием, как комментирование, которое довольно близко по форме к шахматному допросу, а на предварительном следствии – к очной ставке.

Комментирование служит действенным средством выявления недобросовестности показаний и разоблачения лжи в рамках рассмотрения судебного дела. Допрашиваемому предлагается прокомментировать показания другого лица или заключение эксперта, которые присутствуют в этом же зале судебного заседания. Для недобросовестного допрашиваемого это может оказаться психологически и эмоционально сложной задачей.

Суд и лица, участвующие в деле, оценивают убедительность комментирования и, наблюдая за поведением допрашиваемых, составляют представление о том, кто из них лжет. При этом необходимо принять меры к разоблачению лжи и установлению истины. Этому способствуют меры убеждения допрашиваемых, в том числе напоминание свидетелям об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Допрашиваемому разъясняются последствия такого поведения и его нецелесообразность. В подобной ситуации лицо, давшее ложные показания, может пересмотреть свою позицию и изменить показания.

Решение изменить ранее данные показания может появиться и по собственной инициативе допрошенного лица. Заслушав показания других лиц и иные доказательства, он убеждается в неправильности ранее занятой позиции или нецелесообразности утверждать то, что уже опровергнуто в процессе. Тогда лицо заявляет о своем желании дать новые показания и допрашивается повторно.

Разная степень подробности в показаниях выражается в том, что на фактах, менее значимых, своего рода нейтральных, допрашиваемый останавливается подробно, а на более значимых для дела – кратко и как бы вскользь либо, говоря о них, ограничивается общими фразами.

Например, при рассмотрении дела о возмещении материального и морального вреда, причиненного бойцовской собакой, свидетель со стороны ответчика, который присутствовал при нападении, подробно описывает всю обстановку происшествия, но утверждает, что самого нападения не видел, так как отвернулся, отошел и т.п.

Рассматриваемый признак характерен для такого вида недобросовестности при даче показаний, как умалчивание. Выявлению этого вида недобросовестности может помочь предложение остановиться подробнее на тех моментах, о которых допрашиваемый говорит в общей форме, а также постановка уточняющих вопросов.

Внешним проявлением заученности показаний чаще всего является уверенное, строго логичное, интонационно однообразное изложение фактов с бедными средствами лексического выражения; при свободном рассказе и ответах на вопросы – использование словарных клише, схематичность, безликость изложения.

В то же время допрашиваемый подчеркивает свою добропорядочность и незаинтересованность в исходе дела. Заученность имеет место главным образом тогда, когда сторона, привлекая лицо в качестве свидетеля, заранее обговаривает с ним содержание предстоящих показаний, инструктирует его.

В таких случаях особенно важно выяснить отношения допрашиваемого со сторонами. Возможно, лицо, выступающее в качестве свидетеля, привлечено за денежное вознаграждение и фактических обстоятельств не знает; содержание показаний заранее определено, а их дача, возможно, отрепетирована.

Такого допрашиваемого следует разговорить. После свободного рассказа предложить ему подробнее остановиться на отдельных эпизодах предмета допроса, которые он должен знать. При этом могут помочь отвлекающие и уточняющие вопросы, заставляющие его выйти за пределы точного воспроизведения заученных показаний.

Отойдя от них, допрашиваемый может допустить неточности, противоречия (так называемые проговорки). Например, при рассмотрении дела о возмещении ущерба, нанесенного истцу при поджоге автомашины, “свидетель-очевидец” подробно описывает, как загорелась машина, показывает, что видел убегавшего с канистрой человека, в котором опознал ответчика. Однако ответить на вопрос, во что был одет убегавший человек, в какую сторону он побежал, были ли еще какие-нибудь люди в поле видимости, свидетель не смог.

Косвенным подтверждением как умолчания, так и искажения фактов при допросе является эмоционально напряженное состояние допрашиваемого лица: взволнованность, неуверенность или, напротив, подчеркнутая уверенность, что проявляется в голосовых и сопутствующих им признаках:

• взволнованность – громкий голос, резкая жестикуляция, покраснение лица, выступание пота и др.;
• неуверенность – неравномерный темп речи, паузы, запинание, ссылки на плохую память;
• подчеркнутая уверенность, показная раскованность – громкая четкая речь, сопровождающаяся жестикуляцией, акцентирование определенных моментов в показаниях, на которые лицо хочет обратить внимание, высказывание (навязывание) своего мнения, своей версии.

Однако, как правильно отмечал П. Экман, “нет ни одного жеста, выражения лица или непроизвольного сокращения мышц, которые единственно и сами по себе означали бы, что человек лжет. Существуют только признаки, по которым можно заключить, что слова плохо продуманы или испытываемые эмоции не соответствуют словам” <1>.

Признаки несоответствия, как мы уже отмечали, могут проявляться в мимике, телодвижениях, голосовых модуляциях, глотательных движениях, характере дыхания, микровыражениях лица и т.п. Например, расширение зрачков, моргание, слезы, румянец и бледность лица, асимметрия, затянувшаяся фальшивая улыбка – объективные признаки скрываемых чувств, которые могут свидетельствовать об обмане.

В то же время психологи в качестве невербальных компонентов искренности лица выделяют следующие:

• при описании изменения своего эмоционального состояния лицо прибегает к жестам, мимике, испытывает трудности в вербализации, не может найти словесный аналог, что свидетельствует о переживании необычности произошедшего;
• психофизиологические вегетативные реакции (мимика, направление взгляда, темп и громкость речи, интонации, микронапряжение мышц лица и т.д.), адекватные излагаемым событиям;
• открытые жесты, свидетельствующие об искренности лица.

Для распознавания недобросовестности при допросе дополнительным настораживающим моментом является реакция на показания других лиц, выражение несогласия словами (репликами), жестами, мимикой и т.п. Призывая к порядку слишком активных присутствующих в зале, судья одновременно учитывает и возможные мотивы такого поведения, которые могут относиться к существу даваемых показаний, с которыми не согласны эти лица.

Рассмотренные признаки тесно связаны между собой, так как порождаются одной причиной – психологической установкой, имеющей значение “сбивающего” фактора, на которую реагирует целостная психофизиологическая функциональная система человека.

Поэтому для формирования суждения о лжи в показаниях существенны не единичные признаки, а наличие их в комплексе. Поэтому каждый признак должен рассматриваться с двоякой позиции: как возможный показатель лжи и как свойство, присущее конкретному лицу.

Поэтому очень важно каждый признак оценивать с учетом личностных свойств допрашиваемого лица, проводить его психологическую диагностику. Например, противоречивость, запутанность показаний может быть свидетельством не только недобросовестности, но и невысокого интеллектуального уровня, неумения логически мыслить и строить свою речь.

Или взволнованность, громкая речь, красное потное лицо – признак как недобросовестности показаний, так и холерического темперамента и соответствующего отношения к фактам данного лица. Для распознавания лжи субъектами судебного допроса используются все рассмотренные тактические средства.

Следует отметить, что далеко не все тактические приемы и методы допроса, разработанные в криминалистике и рекомендованные для применения на предварительном следствии, целесообразно применять в суде.

Так, Л.Е. Ароцкер, работавший над проблемами тактики и этики судебного допроса, все известные приемы хитростей и ловушек рекомендует применять в судебном разбирательстве. Здесь и парализация бдительности допрашиваемого, и доведение допрашиваемого в судебном заседании до состояния растерянности, ошеломление допрашиваемого неожиданными вопросами и т.п.

Однако точка зрения Л.Е. Ароцкера в юридической науке поддержки не нашла. Наоборот, разнообразные ловушки могут дать негативный для суда результат, несмотря на сенсационность ответа. За неожиданным вопросом может последовать непродуманный ответ.

Л.Е. Ароцкер также рекомендует использовать судье такой тактический следственный прием проведения допроса, как “допущение легенды”, т.е. не препятствовать допрашиваемому давать ложные показания. Однако в данном случае использование этого приема не оправданно, так как суд всегда должен находиться на почве реальных фактов. Тактика допроса имеет свои особенности в зависимости от процессуального статуса допрашиваемых лиц. Эти особенности требуют специального рассмотрения.