Свобода

Проблема свободы является, как кажется, одной из тех проблем, которые затрагивают каждого и которые непременно вызывают споры. Быть может, самые глубокие противоречия между людьми, говорит К. Ясперс, обусловлены их пониманием свободы.

То, что одним кажется путем к свободе, другие считают прямо противоположным этому. Ради свободы совершается почти все, к чему стремятся люди. Во имя свободы они становятся даже на путь рабства, при этом возможность путем свободного решения отказаться от свободы представляется иногда высшей свободой. Свобода способна порождать энтузиазм, но свобода порождает и страх. Иногда даже создается впечатление, что люди совсем не хотят свободы, более того, стремятся избежать самой возможности свободы.

В короткой заметке «Свобода» итальянский писатель А. Савинио пишет: «Человек борется, чтобы обрести свободу. Он боролся против феодализма. Боролся против привилегий знати и духовенства (Французская революция). Теперь он борется против капитализма. Ну а потом?.. Не худо бы уже сейчас знать, с какими препятствиями столкнется человек после того, как одолеет капитализм, чтобы достичь полной и совершенной свободы. Какой будет свобода после капитализма, нетрудно предугадать. Она все еще будет смутной».

Споры о свободе проистекают прежде всего из многозначности этого понятия, в результате чего спорящие обычно говорят о разных его значениях и плохо понимают друг друга.

Можно выделить два крайних значения данного понятия:

•  свобода как возможность индивида самому определять свои жизненные цели и нести личную ответственность за результаты своей деятельности;
• свобода как возможность действовать инициативно и предприимчиво в направлении цели, поставленной коллективом или обществом.

Первый полюс можно назвать индивидуалистической свободой, второй— коллективистической свободой. Между этими полюсами располагаются многообразные промежуточные варианты понимания свободы.

В индивидуалистическом смысле свобода понимается в открытом, или индивидуалистическом, обществе; закрытое, или коллективистическое, общество понимает свободу в коллективистическом смысле.

Неудивительно поэтому, что с точки зрения индивидуалистического общества коллективистическая свобода кажется явной «несвободой»; с точки зрения коллективистической свободы индивидуалистическая свобода является «бесполезной», «формальной» или даже «репрессивной».

Рассмотрим сначала индивидуалистическую свободу и соответствующее ей понятие прав личности, а позднее остановимся на понятии коллективистической свободы.

При организации той или иной области социальной жизни индивидуалистическое общество максимально опирается на спонтанные силы общества и стремится как можно меньше прибегать к принуждению. Реализация этого устремления предполагает особые качества человека: он должен быть автономным, неподопечным и самодеятельным.

Особенно ясно это проявляется в современном посткапиталистическом обществе. В нем сложилась характерная идейно-психологическая ориентация, главные составляющие которой — самоценность индивида, его автономия и свобода, возможность самому определять свои жизненные цели и личная ответственность за результаты своей деятельности.

Освобождение индивида от разного рода норм и установлений, сковывающих его повседневную деятельность, предоставление ему возможности самому выстраивать свою жизнь непосредственно исходят из других характерных черт посткапиталистического общества и прежде всего из свободного индивидуального и группового предпринимательства, свободного рынка, защиты частной собственности.

Частная собственность является главной гарантией свободы, причем не только для тех, кто владеет этой собственностью, но и для тех, кто ею не владеет. Если контроль над средствами производства распределен между многими не связанными между собой собственниками, никто не имеет над этими средствами безраздельной власти и индивиды могут принимать решения и действовать самостоятельно. Но если все средства производства сосредоточены в одних руках, человек тут же попадет под ярмо абсолютной зависимости.

Можно отметить, что Маркс был одним из первых, кто понял, что институт частной собственности является одним из основных факторов, обеспечивших людям те относительные свободы и равенство, которые существовали в современном ему капиталистическом обществе.

Маркс говорил, что развитие частнособственнического капитализма с его свободным рынком подготовило развитие всех демократических свобод. Вместе с тем Маркс намеревался беспредельно расширить эти свободы путем простого упразднения частной собственности. Странно, что он не задавался вопросом: не случится ли так, что вместе с устранением такой собственности и свободного рынка исчезнут и все свободы?

Существенным в обеспечении свободы является также стремление общества к равенству возможностей каждого его члена независимо от того, к какой группе или классу он принадлежит.

Повышение им своего благосостояния и приобретение собственности, перемещение на более высокие этажи социальной пирамиды и т. д. должны зависеть не от исходного его положения, но в первую очередь от затраченных им усилий, степени его трудолюбия, предприимчивости, деловитости, сметливости и других свойств.

Представление о свободной личности, выбирающей из различных форм жизнедеятельности те, которые отвечают ее склонностям, начало складываться с распадом жестко организованной средневековой иерархической системы и достаточно отчетливо проявилось с развитием коммерции.

К XIX в. в основных чертах сложилась концепция либерализма с ее основным постулатом о непреходящей ценности и равноправии человеческой личности. Либерализм был идейным и политическим выражением того индивидуалистического миропонимания, которое придавало особое значение независимости личности, автономии человеческого разума и изначально заложенным в человеческой природе добродетели и способности к совершенствованию.

Индивидуальная свобода рассматривалась не только как данность, но и как задача дальнейшего совершенствования общества. Либерализм настаивал прежде всего на экономической свободе, но был также требованием свободы во всех других областях — интеллектуальной, социальной, политической и религиозной.

Сложившийся в XIX в. консерватизм, как и либерализм, отстаивает индивидуалистически понимаемую свободу, хотя трактует ее иначе. Либерализм истолковывает свободу как право личности поступать по собственной воле и в первую очередь как возможность пользоваться неотъемлемыми правами человека; свобода индивида ограничивается лишь аналогичной свободой других людей. Логическим дополнением так понятой свободы является политическое равенство всех людей, без которого свобода не имеет смысла. Либерализм практически никогда не требовал полного равенства.

Консервативная мысль приписала ему, однако, утверждение, что люди фактически и со всех точек зрения равны. В противовес этому положению было выдвинуто новое истолкование свободы, которое может быть названо «качественной идеей свободы». Консерватизм не нападает на само либералистское истолкование свободы, а подвергает сомнению лежащую глубже идею равенства.

Утверждается, что люди принципиально неравны, неравны талантом и способностями, неравны в самом своем существе. Свобода может в силу этого основываться исключительно на способности каждого индивида к развитию без препятствий со стороны других, развитию в соответствии со склонностями и обязанностями индивида.

Свобода заключается не в способности действовать так или иначе согласно произвольным решениям, она — в способности сохранить себя и жить в соответствии с глубочайшим существом собственной личности.

А наиболее глубокая сущность человеческой личности — это не только индивидуальность, но и мораль, принимаемые личностью традиции и т. п. Консерватизм подчеркивает особое значение так называемых органических коллективных ценностей (прежде всего морали и государства) для жизни индивида и реализации им своей свободы.

В индивидуалистических обществах автономия личности и соответствующие свободы и права человека являются одной из доминант и одним из наиболее важных показателей уровня развития общества. В коллективистических обществах личность без остатка растворяется в различных коллективных образованиях, характерных для данных обществ, и вопрос о свободе суверенной личности воспринимается как прямое покушение на самые основы общества.

Индивидуализм предполагает свободную личность, коллективизм ее исключает.

Вместе с тем либерализм с его центральной идеей свободы явно переоценивает роль индивидуальной свободы в сложной системе социальных отношений. Во-первых, даже в индивидуалистическом, в частности в посткапиталистическом, обществе далеко не все его члены горячо стремятся к свободе; во-вторых, в коллективистическом обществе люди обычно не чувствуют себя несвободными.

Хороший анализ склонности человека посткапиталистического общества уклоняться от свободы дает Э. Фромм в книге «Бегство от свободы». Он напоминает, что Первую мировую войну многие считали последней войной, а ее завершение — окончательной победой свободы.

Но не прошло и нескольких лет, как появились новые социальные системы, перечеркнувшие все, что было завоевано веками борьбы. Сущность этих новых систем состояла в подчинении всех неограниченной власти небольшой кучки людей, в полном контроле всех сторон как общественной, так и личной жизни человека.

В развитии демократического общества бывают такие кризисные периоды, когда большинство его членов оказываются готовыми отказаться от свободы во имя ценностей, представляющихся им более значимыми. В спокойные, относительно благополучные периоды многие индивиды этого общества тоже не в восторге от своей свободы.

Свобода — это также ответственность за принимаемые решения и борьба за их реализацию. Многим не хотелось бы постоянно бороться за свое место под солнцем. Каждодневной и временами жестокой борьбе за существование они предпочли бы пусть не особенно комфортную, но спокойную и лишенную борьбы и риска жизнь. Тот, кто хочет многого, считают они, пусть испытывает судьбу.

Но те, кто готов довольствоваться тем немногим, что не унижает их достоинства и не выводит их в разряд парий, имеют право жить спокойно и не занимать себя постоянными размышлениями о том, что будет завтра, как сложатся мало зависящие от них обстоятельства и к каким результатам приведут только что принятые на собственный страх и риск (свободные) решения.

Многие люди склонны ставить безопасность и устойчивость своего положения выше индивидуальной свободы, всегда предполагающей ответственность и риск. Неслучайно один из основных аргументов индивидов коммунистического общества в пользу своего положения сводился к ссылке на превратности жизни человека в капиталистическом обществе: сегодня он благоденствует и живет намного лучше нас, но завтра может обанкротиться или оказаться безработным, и посмотрим, кто кому будет завидовать.

Свобода и счастье человека связаны между собой вовсе не так тесно, как это представлял себе старый либерализм. Человек, предоставленный самому себе и наделенный максимально возможной свободой, опирающийся на собственные волю и разум, необязательно обретает благополучие и тем более счастье. Счастье — вещь чересчур тонкая и субъективная, чтобы его можно было с уверенностью предполагать, рассуждая о свободе.

Есть, как кажется, две главные разновидности счастья: счастье как кратковременное, едва ли не мгновенное высочайшее удовлетворение и пик индивидуальной жизни и карьеры, и счастье как устойчивое блаженство и довольство жизнью во всех или почти всех ее проявлениях.

О счастье первого рода писатель И. Бунин как-то заметил, что семь минут такого счастья на одну человеческую жизнь — это чересчур много. Приближает ли индивидуальная свобода человека к счастью? Быть может да, если под счастьем понимается момент высшего ликования, но сомнительно, что это так в отношении устойчивого состояния счастья.

Свобода делает возможным выбор и риск и, соответственно, дает шанс неожиданной крупной победы и мгновенного ощущения счастья, счастья как события. Что касается счастья как состояния, вряд ли оно существенно зависит от степени индивидуальной свободы, если, конечно, последняя не ограничена далее известного предела.

Уже эти беглые рассуждения о свободе показывают, что стороннику широкой индивидуальной свободы вряд ли удастся переубедить того, кто предпочитает коллективистическую свободу, как и наоборот. Представителю либерализма, толкующему свободу в индивидуалистическом духе, не удастся заставить изменить свою позицию радикального социалиста, понимающего свободу совершенно иначе. Точно так же социалист едва ли будет способен привить либералу свое представление о свободе.

Свобода — одна из многих социальных ценностей. Ставя вопрос более широко, можно сказать, что в общем случае стороннику индивидуалистического общества очень трудно, если вообще возможно, переубедить того, кто предпочитает коллективистическое устройство общества, и наоборот. Спор между ними во многом напоминает спор верующего с атеистом.

В заключение этого обсуждения индивидуалистической свободы отметим, что подобно равенству, справедливости и другим ключевым понятиям социальной философии, свобода исторична: ее значение меняется от одной эпохи к другой, и совершенно невозможно предсказать, что конкретно будет пониматься под свободой в будущем.