Современные социальные направления экономической науки (А . Этциони)

В 1980-е в качестве негативной реакции на «экономический империализм» возникает специальное направление в экономической науке, получившее название «социо­экономика», во главе которого стоит известный социолог и экономист Амитаи Этциони, профессор университета Джорджа Вашингтона. Социоэкономика объединяет как экономистов (и в основном экономистов), так и социологов, в этом движении принимают участие такие экономисты, как Герберт Саймон, Пол Лоуренс, Джон Оливер Вилсон, Альберт Хиршман и др.; экономические со­циологи — Ричард Сведберг, Марк Грановеттер и др. В 1979 г. международное «Общество содействия социоэкономике» было сформировано в Гарвардском университете, а в 1990 г. во второй конференции в Вашингтоне участвовало бо­лее 600 человек. В чем секрет популярности социоэкономики? К ее сильным сто­ронам стоит отнести: во-первых, разговор с экономистами (и их жесткая крити­ка) на их собственном языке; во-вторых, удачное попадание в фазу критического этапа по отношению к экономической теории (особенно учитывая экологиче­ские проблемы и критику индустриального общества «зелеными» и этическую критику капитализма неомарксистами); в-третьих, большой размах и остро­ту критики (Этциони претендует не более и не менее, как на новую парадигму в экономической науке взамен неоклассической). Рассмотрим более подробно, в чем состоит основная критика социоэкономикой неоклассической парадигмы и каковы ее собственные теоретические конструкции.

Неоклассическая парадигма, с точки зрения Этциони, основана на следую­щих четырех постулатах: это утилитаризм, рационализм, индивидуализм и ры­ночная организация общества. Жизненность этой парадигмы в том, что она хотя грубо и схематично, но все же объясняет действия людей в экономической системе, даже если некоторые факты и не укладываются в ее схему, то в целом она дает примитивное объяснение общества. Эта парадигма не статична, она разви­вается и захватывает новые области — она применяется в политической науке (теория общественного выбора Дж. Бьюкеннена), в исторической науке (Дуглас Норт), к антропологии (Шнайдер), к социологии (теория обмена Хоманса, тео­рия социального капитала Коулмена). Неоклассической парадигме в основном противопоставлялась марксистская парадигма, где индивидуализм был заменен коллективизмом. Но марксизм отрицал, а не преодолевал неоклассику, в нем не было необходимого синтеза и движения вперед. Были и другие попытки в бо­лее умеренном виде преодолеть постулат индивидуализма в философской тео­рии — это так называемый «коммунитаризм» (А. Макинтайр, М. Уолцер и др.). Но у них индивид полностью растворялся в социальном целом, что сводилось к картине «сверхсоциализированного» человека (“oversocialized man”). По­этому неоклассическая парадигма до сих пор кажется жизненной, более того, например, М. Фридмен с точки зрения позитивизма в экономике считает, что главный критерий теории — ее предсказательная сила: если прогнозы верны, то и экономическая теория, пусть, может быть, не укладывающаяся в картину со­циального мира, верна, она имеет право на существование. Но Этциони под­черкивает, что значение теории не в предсказании (верный прогноз может быть дан и ненаучным путем), а в объяснении. А вот в объяснении неоклассическая парадигма наталкивается на существенные трудности: люди часто ведут себя не­рационально, выбора вообще может не быть, а рынок автоматически не согласу­ет интересы индивидов.

Такой синтез «индивидуального Я» и «социально­го Я» был в свое время дан А. Смитом — в «Богатстве народов» было объяснено первое, что только и осталось затем в неоклассике, а в «Теории нравственных чувств» — последнее. В социологии были попытки преодолеть индивидуальную рациональную модель человеческого действия, и здесь Этциони выделяет ра­боты Дюркгейма и Парсонса. Но они остались незамеченными экономистами, поэтому стоит задача перевести концепцию “I and We” на язык экономистов. Обычно считается, что неоклассическая парадигма не касается этики вообще (как подчеркивает, например, А. Сен), но на самом деле, отмечает Этциони, в ее основе лежит этическое учение — это этика утилитаризма. В новой парадигме утилитаристская этика заменяется «деонтологической этикой» (от греч. deon — обязанность). Экономическое действие не произвольно по своим целям и не имеет в виду только максимизацию полезности, это действие моральное.

Это не значит, что если цель действия — в пользе и наслаждении результатом, то мораль только ограничивает максимизации полезностей. Действие морально по своей внутренней сущности, сама система целей в условиях ценностных ориентаций формирует то, что Этциони называет “meta-preferences” («сверхпредпочтения»). Например, многие варианты действия, возможные в конкретной ситуации, про­сто автоматически исключаются индивидом из рассмотрения как абсолютно неприемлемые, т. е. априорно исходя из заложенной системы ценностей. Поэтому новая парадигма Этциони выдвигает новый принцип — “balancing versus maximizing” («равновесие против максимизации»). Это означает, что человек стремится найти в экономическом действии приемлемый баланс — между эко­номической выгодой (прибылью, например) и морально пригодными средства­ми. Но не только средства моральны, и цель индивида также формируется ис­ходя из общественной установки и общественной морали, по крайней мере он «выбирает» из этой области.

Не стоит понимать рациональность как эгоизм, рациональность может быть как инструментальной, так и ценностной, вспоминает Этциони Вебера. Рацио­нальность для Этциони не объективное заданное условие, а скорее продукт со­циальной среды. Большинство действий в экономике не представляет собой ре­шения или выбора вообще — многие исследователи покупательского поведения доказывают, что 70 % покупок делается исходя из устоявшейся привычки или традиции. Но даже там, где выбор используется, рациональность дополняется нормативно-аффективным характером действия — решения принимаются исходя из ценностей, морали и эмоций. Неоклассическая парадигма неправиль­но определяет и единичное экономическое действие — там это рациональное действие, индивид принимает решения, исходя из требований максимизации собственной полезности, но на самом деле индивид не может быть несоциализированным. Единицей экономического действия выступает человек как пред­ставитель того или иного коллектива, и его решения — это решения во многом коллективно ориентированного характера. И дело не в том, что группа подчи­няет себе или «давит» на индивида, скорее индивид включается в социальный коллектив на основе принципа “we-group” («мы-группа»), он ощущает себя ча­стью целого, но не растворяется в социальном. Выбор и решение — это смесь индивидуального и коллективного.

Рынок не является, с точки зрения Этциони, автоматическим регулятором индивидуальных отношений обмена и не приводит к общей гармонии. Рынок для Этциони — это скорее конфликт интересов, он состоит не из атомизированных индивидов, а из групп. Эти группы представляют собой единицы, имеющие способность оказывать властные отношения. Экономика не может строиться только на безличном механизме спроса и предложения, совершенная конкурен­ция — это миф, которого нет в реальности. Поэтому цены отражают не только динамику спроса — предложения, но и баланс властных отношений. Но нет необходимости заменять рынок, необходимо ограничить конкуренцию (норма­тивными, социальными и государственными мерами), заключить ее в рамки со­циальных требований, такая конкуренция называется «закрытой» (“encapsulated competition”).

В целом «социоэкономика» — это не средство разрушения рыночной сис­темы, а скорее наоборот — средство ее сохранения: чем больше люди при­нимают неоклассическую парадигму, тем более подрывается их способность сохранять рыночную систему жизненной. Что касается перспектив социоэко­номики как новой парадигмы, то скорее она стала неким лозунгом, который объединяет тех, кого не устраивают неоклассическая теория и теории рацио­нального, общественного, социального выбора. Само исполнение замыс­ла построения новой парадигмы и новой школы не реализовалось в полной мере — в идеях Этциони обычно видели критику, но не видели реально но­вого, замечая его эклектизм. Тем не менее социоэкономика свидетельствует о том, что экономическая наука в самое последнее время активно занимается разработкой социального подхода. Социоэкономика продолжает традиции социального анализа экономических отношений, и экономическая социоло­гия в лице некоторых своих лидеров участвует в этом движении, что свиде­тельствует об интеграции социального подхода в экономике и экономическо­го подхода в социологии. Социоэкономика становится новым инструментом междисциплинарного анализа экономических процессов, Этциони так пи­шет об этом: «Социоэкономика стремится создать междисциплинарный мост между обменом и структурой, связывая вместе рынок, политику и общество, в исследовании выбора она соединяет исследование рациональных причин с ценностями и чувствами».

Итак, заканчивая эту главу, мы хотели бы отметить, что экономическая мысль XX в. не была в стороне от социологического анализа: Зомбарт, Кейнс, Хайек, Фридмен, новая и старая институциональная школа, Этциони и другие внесли свой вклад в формирование экономической социологии. А Шумпетер и Пола­ньи способствовали признанию экономической социологии как отрасли эконо­мического знания и возможности использования экономико-социологического метода анализа. «Экономический империализм» 1970-х, можно сказать, под­толкнул создание «новой экономической социологии» 1980-х—1990-х. Вместе с тем следует отметить, что в XX в. экономическая социология, в отличие от века XIX, формировалась и развивалась в основном в рамках социологии, ее основы были заложены в европейской социологии Вебером, Зиммелем, Дюркгеймом, и это был этап формирования экономической социологии, но ее при­знание, институционализация и развитие связаны главным образом с американ­ской социологией, с именами Т. Парсонса и Н. Смэлсера.