Процесс распространения и переоткрытия знания

Существует и третий процесс потребления знания, который мне хотелось бы проиллюстрировать. Он касается финансовых знаний в виде моделей и алгоритмов, используемых на рынках. Мне еще раз хотелось бы доказать, что мы должны думать в терминах эпистемического потребления, но конкретная форма, которую оно принимает, состоит в том, что знание истощается из-за его широкого использования.

Рассмотрим случай с новым купальным костюмом “Racer”, который фирма “Speedo” поставляла по контракту для спортсменов в феврале 2008 г.

Очевидно, что это преимущество временное, оно исчезнет, как только все пловцы будут одеты в этот костюм. Это логика работы в маркетинге многих новых продуктов. Они могут принести выгоду в краткосрочной перспективе, благодаря отсутствию конкурентных инноваций, но могут не удержать это преимущество, когда конкуренты их догонят.

Хорошим примером является проведенный MacKenzie анализ находящегося на грани банкротства LTCM фонда (Long-Term Capital Management Fund) в США. Данный фонд работал со сложными инвестициями и моделями хеджирования, которые утратили свое значение, когда другие стали понимать и использовать их.

В результате широкого применения возникла «катастрофическая скученность» или, в терминах MacKenzie, «согласованные торги» (consensus trades) — трейдеры начали коллективно занимать сходные позиции. Это затруднило замещение с прибылью ликвидируемых позиций в торгах, так как недостаточное количество трейдеров заняло контрпозиции.

Наконец, имитация стала «катастрофической», когда один большой игрок был куплен, и было принято решение ликвидировать соответствующий портфель. Затем произошло другое непредвиденное событие: Россия объявила дефолт по своему рублевому (ruble-denominated) долгу в 1998 г.

Как комментирует MacKenzie: дефолт был совмещен с девальвацией рубля и с месячным запретом на деятельность российских банков, имеющих форвардные контракты в иностранной валюте. Поскольку западные инвесторы использовали эти контракты для хеджирования от снижения стоимости рубля, они понесли крупные потери.

Хотя последствия для LTCM-фонда были ограничены, другие компании были вынуждены ликвидировать позиции и инструменты управления рисками указывали трейдерам на необходимость снижения цен; общий спад цен привел к неликвидности рынка.

LTСМ-фонду потребовалась помощь Федерального резервного банка Нью-Йорка, чтобы предотвратить более глобальное «изъятие вкладов из банка», что могло бы «ослабить экономику многих стран».

Сорос рассматривает аналогичный процесс в рамках более общей темы рефлексивности рынков. С точки зрения эпистемики информации, этот процесс указывает на снижение преимуществ от обладания информацией как следствие широкого информационного обмена.

Только еще не принятая, неразделенная информация представляется ценной. Еще более важно, что возможность подтверждения знания или даже признание его «истинным» не уменьшает процесс творческого разрушения.

Истинное знание так же легко становится иррелевантным в информационном окружении, как и информация, истинность содержания которой не оценивалась или вызывает сомнения.