Праздные размышления о философии и других, не относящихся к делу вещах

Чудесная все же эта книга — Библия! В ней можно найти буквально все, начиная с происхождения человека и заканчивая образованием государства. Притом никаких фантазий, и человек в ней представлен в наилучшем виде.

В этой связи замечу, что в истории человека есть несколько произведений, выходящих из ряда остальных. Среди них можно на- звать, прежде всего, Библию, Упанишады, Бхагават-Гиту. Читая их, невольно начинаешь думать, что они написаны не человеком. То есть, может быть, писал их и человек, но его рукой водил кто-то свыше, настолько они по своему духу выпадают из общего ряда обычных сочинений.

Просто человеческое нам хорошо знакомо: это — Сократ, Платон, Аристотель, Кант и вслед за ними длинный и довольно однообразный ряд писателей вплоть до нынешних дней; имя им — легион. Их сочинения полны всякого рода фантазиями, претензиями на истину, безуспешными попытками «прыгнуть выше головы», потугами узнать то, что знать человеку не дано в принципе.

Что же касается писаний, то чем больше вдумываешься в смысл сказанного в них, тем больше разверзается глубина, дна которой не видно. Библия и другие упомянутые книги имеют совершенно бесценное и непреходящее влияние на культуру человека, чего нельзя сказать о сочинениях даже самых великих философов.

Первые определяли и продолжают определять судьбы народов, последние в лучшем случае влияли на выбор пути отдельных людей. Взять ту же Библию: ее главы, повествующие об акте Творения, поражают — такое нельзя просто придумать, сочинить — обо всем, что в них сказано, нужно было каким-то образом знать. Главы эти раскрывают общую идею того, как все происходило на самом деле: в них нет деталей, их надо домысливать, дочувствовать, догадывать…

В человеческих же сочинениях — все как на ладони: все расписано до подробностей, все разложено по полочкам, проанализировано, снабжено бирочками с надписями, и в итоге все — ложь и пустое. Ложь, конечно, не намеренная (хотя случается и такая): просто человек ничего другого и сказать не может благодаря особому складу своего ума — ума, добавлю, весьма изобретательного по части фантазий и небылиц.

«Мысль изреченная есть ложь», — заметил Федор Тютчев. Вот вся мировая философия целиком покрывается этим умозаключением поэта. Слова «изреченная мысль» не нужно, конечно, понимать буквально как мысль, выраженную в устной или письменной речи. «Изреченная мысль» есть, в общем, всякая мысль, пришедшая человеку в голову, и как таковая она ложна изначально.

Но подобно тому, как в каком-нибудь сказочном королевстве одноглазых людей-циклопов никто не замечает этого недостатка, так и в мире человеческих слов и мыслей никому и в голову не приходит, что все они иллюзорны и обманны. Ведь сам человек определяет, что лож- но, а что истинно; время от времени он меняет то и другое местами, в то же время сохраняя между ними границу, чтобы как-то ориентироваться в хаосе своих же слов, мыслей и представлений.

Вот перед животными такая проблема не стоит. В отличие от человека, для них все истинно, потому что их мышление исключительно образное. Все, что их органы чувств показывают, то и является истинным — никакой рефлексии. Рефлексия же есть плод воображения, которое не дает человеку покоя ни днем, ни ночью. И вся философия, поскольку о ней идет речь, есть чистый плод того же воображения.

Сошлюсь здесь на такой авторитет, как Дэвид Юм, который склонялся к аналогичной мысли, считая, что воображение является «последней судебной инстанцией для всех систем философии», так как именно способность воображения дает нам власть «перемешивать, соединять, разделять, спутывать и изменять свои идеи тысячью различных способов».

Поскольку эта способность у всех разная — у одних воображение безудержное, у других более умеренное, у третьих оно вовсе ограниченно, — то вполне естественно, что и философские концепции не только весьма отличаются одна от другой, но, как правило, и противоречат друг другу.

И каждый философ навязывает нам свое понимание того, что такое разум, что представляет собой окружающий нас мир: плод ли он нашей фантазии, мир ли он явлений (представлений) или же точная копия того, что видят наши глаза.

Признаюсь здесь: мне не раз приходила в голову совсем нефилософская мысль — а, собственно, зачем, чего ради люди изучают философию? Конечно, есть отдельные индивиды, снедаемые, в общем, не совсем нормальным желанием приобретения каких-то абстрактных знаний, кои невозможно применить ни к чему практическому в жизни.

Вполне объяснимо было, скажем, обязательное изучение марксистской философии в советское время — такова была обще- идеологическая установка, вполне оправданная для того периода.

Ну а сейчас: посвятить себя изучению сомнительных во всех отношениях трудов того же Платона, Сократа, Аристотеля, Юма, Канта, Гегеля и бог знает кого еще — зачем, с какой такой благой целью? Неужто кто-то и впрямь считает, что слабый, ограниченный, вечно сомневающийся человеческий разум способен раскрыть тайны бытия? — Он только во все вносит путаницу!

Даже опасаясь быть обвиненным в интеллектуальной гордыне, признаюсь, что не чувствую никакого пиетета перед философией вообще — прошлой и настоящей. Чем больше с ней знакомишься и вникаешь в нее, тем больше осознаешь, что она есть собрание величайших заблуждений человеческого ума как относительно природы человека, так и окружающего его мира.

Каждый философ, начиная с древности, создавал лишь свой собственный миф, в который верил сам и в истинности которого пытался убедить других. Немудрено, что философию отличает самый широкий разнобой суждений о сути важнейших понятий, касающихся человека и всего, что связано с его деятельностью.

Нельзя найти и двух сочинений, в кото- рых было бы согласие относительно таких коренных понятий, как «разум», «дух», «познание», «мышление», «свобода» и т.д. Возможно, отчасти поэтому философия говорит на особом, вычурном языке, малодоступном для понимания не только обычных образованных людей, но подчас и самих философов.

Это «цеховой» язык, своего рода жаргон, которым отгораживаются от «непосвященных». На это жалуются даже сами философы. Шопенгауэр — один из немногих, кто излагал свои мысли ясно и понятно — писал в этой связи:

«Со времен схоластики, даже, собственно, со времен Платона и Аристотеля, философия представляла собой в большинстве случаев одно сплошное злоупотребление общими понятиями: таковы, напр., субстанция, основание, причина, благо, совершенство, необходимость и многие другие…

Такими слишком широкими понятия- ми мало-помалу стали пользоваться почти так же, как и алгебраическими значками, — стали бросать их, как эти значки, туда и сюда, так что философствование выродилось в простое комбинирование этих понятий, во что-то подобное счету; оно возбуждало и требовало для себя (как и всякий счет) только низших способностей духа.

В конце концов, от такой философии остается только простой набор слов; самый отвратительный пример такой философии дает нам умопомрачаемое гегельянство, в котором игра словами доведена до сущей бессмыслицы»

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)