Неоэлитизм. Модели политической структуры капиталистических стран

В 70-х — 90-х годах ряд американских и западноевропейских политологов (Т. Дай, X. Цайглер, У. Домхофф и др.) предпринимают фронтальную атаку на плюралистическую концепцию политической структуры капиталистических стран.

Американская действительность, в частности, весьма далека от этого норматива, как это было продемонстрировано в ряде эмпирических исследований. Так, исследования известных американских политологов А. Алмонда и С. Вербы показали, что в США только I % опрошенных заявил, что надеется воздействовать на те или иные решения правительства через свое участие в деятельности политической партии, и только 4 % — через различные формальные организации, включая профсоюзы.

Таким образом, лишь ничтожное меньшинство «мыслит в терминах плюрализма». Большинство же не верит в постулаты плюрализма, является в своих воззрениях «доплюралистическим» и в общественной практике ориентируется на индивидуальные действия. И дело не только в том, что большинство населения «не имеет непосредственного контакта с организациями, которые могли бы обеспечить представительство их интересов».

Как доказывают сторонники концепции «массового общества», которую канадский социолог Р. Гамильтон называет «патологической инверсией плюралистической теории», в современных Соединенных Штатах наблюдается как раз тенденция упадка роли автономных организаций, которые в условиях государственно-монополистического капитализма неизбежно бюрократизируются и не снимают отчуждение индивидуума.

Более того, сами эти группы, врастая в бюрократическую социальную структуру, служат не защите личности, но, напротив, оказываются дополнительным орудием в руках манипулятор- ской элиты.

К тому же многие, если не большинство, «добровольных», демократических ассоциаций в действительности далеко не демократичны (это относится, в частности, и к политическим партиям). «Предположение, — пишет Гамильтон, что формальные организации являются демократическими — одно из главных допущений теории плюрализма».

И, добавим от себя, одно из самых шатких. Критики плюрализма отталкиваются от знакомой нам теории Р.Михельса о том, что в любой демократической организации с течением времени складывается элита, неподконтрольная массе членов организации, и тогда демократическая структура уступает место элитарной.

А если ассоциации, формальные организации служат интересам элиты, то, как отмечает У. Домхофф, направление их влияния будет противоположно тому, на которое рассчитывают плюралисты.

Подводя итоги критики рассматриваемой концепции, Гамильтон пишет, что «теория плюрализма обнаруживает свою полную неадекватность». В описании того, как работает политический механизм индустриально развитых стран, она оказывается лишь «частично годной». «В лучшем случае, — отмечает он, — можно говорить лишь об ограниченном плюрализме или плюрализме для высшего и высшего среднего классов».

Вот это замечание представляется нам весьма примечательным: «плюралистическая демократия» оказывается демократией весьма ограниченной, демократией, которая ориентирована на верхние страты социальной пирамиды.

К. Прюит и А. Стоун ищут спасение демократии в организациях, ассоциациях, группах, которые квалифицируются ими как посредники между элитой и массами. Тиранические элиты и атомизированные массы вряд ли возможны в условиях активной жизни групп, в условиях развитого гражданского общества, пишут они, повторяя концепцию Д. Рисмена, У. Кор- нхаузера и других плюралистов (хотя сам плюрализм описывается ими в терминах элитного плюрализма, а организации рассматриваются как связь между элитами и неэлитами).