Модест Петрович Мусоргский

Мусоргский также шел но пути Глинки. Для него музыка — не забава, а торжество, священнодействие, диалог. «Не музыки нам надо, не слов, не палитры и резца… мысли живые подайте, живую беседу с людьми ведите!» — восклицал он.

Мусоргский симпатизировал Н. А. Некрасову. Его сравнивали «с Перовым по стремительности обличительного натиска, ниспровергавшего по пути все преграды, поставленные техникой искусства и условностями школьной традиции» (П. Н. Милюков).

Его девиз (из письма к В. В. Стасову): «Вперед, к новым берегам!».

Для пояснения Мусоргский ссылался на «Бурлаков» И. Е. Репина: «Вот работы пионеров, которые ведут к новым странам, к новым берегам».

О целях художника он писал в письме к Стасову: «Жизнь, где бы она ни сказалась; правда, как бы она ни была солона; смелость, искренняя речь к людям вот моя закваска… вот чего я хочу». Взгляд Мусоргского «вдаль», «в будущее» оказался пророческим.

Онеры Мусоргского «Борис Годунов» и «Хованщина» дают широкие картины русского прошлого в его самых кульминационных моментах и благодаря этому выявляют музыкальную суть русской души.

Мусоргский взял два наиболее драматичных события в истории России и создал шедевры, могучие, как сама Русь. С помощью Стасова он изучал во всех подробностях реальную обстановку избранной эпохи.

Над «Борисом Годуновым» он работал с осени 1868 по весну 1874 г., над «Хованщиной» — с 1872 до самой смерти. Мусоргскому присущ исключительный дар музыкальной характеристики, при помощи которой раскрывается душа героев (высший реализм, близкий к психологическому реализму Ф. М. Достоевского).

Недаром он назвал обе оперы «народными драмами». В центре каждой из них — жизнь народа в важнейшие моменты его истории.

В трактовке народной психологии Мусоргский проявил необыкновенную проницательность и художественный такт. И вот судьба гения! «Борис Годунов» с трудом принят после переделки для постановки и вызвал наряду с восторгом публики неодобрение друзей и открыто недоброжелательную критику. У Мусоргского не находили «музыкальной красоты».

Но время все расставило по местам. Следующие поколения русских композиторов присоединились к этим «некоторым».

Мусоргский подходит под определение непризнанного пророка в своем отечестве. Надо было ему завоевать славу в Европе в последней трети XIX в., чтобы затем, «вернувшись» в Россию, покорить русскую публику.

Этому немало содействовал Ф. И. Шаляпин, лучший исполнитель Бориса Годунова (и данная роль — лучшая у Шаляпина). В 1904 г. вернулся на сцену Мариинского театра давно снятый «Борис Годунов», а в 1911 г. на казанской сцене появилась «Хованщина», дожидавшаяся постановки с 1882 г., когда ее отверг Э. Ф. Направник (1839—1916) на том основании, что «довольно с нас и одной радикальной оперы».

Либретто «Хованщины», написанное самим композитором, расходится с историческими событиями. Можно сказать, что Мусоргский переделал историю, чтобы высказать свои мысли о России, о Боге, о любви.

У него любовь плотская не противостоит любви духовной, она возвышается до нее. Марфа сжигает себя вместе с Андреем и другими старообрядцами, и все это на фоне трагедии раскола. В «Хованщине» Мусоргский выступил как провидец, постигший народную душу и предсказавший судьбы России. Хор народа поет: «Матушка Русь, кто тебя успокоит?.

Русь, кто ж тебя печальную от беды спасет?.. Стонала ты под гнетом татарским, стонала ты под гнетом боярским, и все терпишь. Господи, ниспошли ты разума свет на Русь». «Не дай Руси погибнуть. Отведи беду», — заклинает боярин-патриот Шакловитый.

Старообрядцы в последнем акте поют песнь отречения от мира сего. «Мужайтесь, братья», — призывает Досифей перед самосожжением. «Вместе с тобой умру, любя, — говорит Марфа Андрею Хованскому. — Смертный час пришел, милый мой. Обойму тебя, аллилуйя.

Негде укрыться, нет нам спасенья… Господь жертвы ждет твоей… Вспомни светлый миг любви». Хор заключают: «Умрем во славу твою».

Очевидцы рассказывают, что когда Мусоргский импровизировал за роялем, присутствующих била дрожь: «Мы видели проявление божественной мощи в слабом и хилом человеке». Мусоргскому было около 40 лет, но в нем наблюдались черты физического угасания и болезненности.

Самым плодовитым членом «Могучей кучки» оказался Римский-Корсаков.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)